– Так что всех, пытающихся сунуть свой нос в наши дела или как-то напакостить, мы со временем выловим, и единственное, что сможет спасти их от петли – искреннее раскаяние и всесторонняя помощь следствию…
– Хорошо, каково ваше второе условие? – Николаи снова берёт себя в руки, чтобы получить еще один удар.
– Оно достаточно близко первому. Нам известно, что некоторые высокопоставленные лица… в том числе и вы, господин полковник, рассматриваете возможность переправки из Швейцарии на родину радикально настроенных российских социал-демократов и посильной помощи им в организации революции…
А вот это уже нокдаун. Оберст аж отшатнулся, услышав мои слова, и замер, не зная, что ответить. Сейчас будем его полоскать, как помойного кота.
– Господин капитан, все российские подданные, попавшие в рейх, будут интернированы до конца войны! – Фон Тельхейм снова бросается на амбразуру. – Они будут содержаться либо под арестом, либо в специальных лагерях.
– Господин подполковник, давайте не будем пока касаться этого вопроса! Я боюсь, что не смогу удержаться и наговорю в ваш адрес много неприятного по поводу содержания наших военнопленных! – Надо оживить разговор, подпустив эмоциональной нервозности. – И я очень сомневаюсь, что беззащитные мирные люди будут находиться в лучших условиях!.. Но к названным мною господам террористам германские власти будут очень внимательны и заботливы. Вплоть до провоза по территории Германии в опломбированном вагоне, не так ли, господин полковник?.. Как видите, фон Тельхейм, ваш шеф не торопится меня опровергнуть.
– Вы не совсем правы, господин капитан. – Главный разведчик наконец-то обретает дар речи. – Не знаю, откуда вы взяли подобную информацию. Да, подобное предложение было высказано, но наш кайзер отрицательно к нему отнёсся, сказав, что оно не соответствует его понятиям рыцарской чести…
Ну что ж, снова залезаем в информационный ресурс попаданческого послезнания и немного разбавляем его домыслами и догадками:
– Вам наверняка знаком господин Гельфанд, он же Парвус, один из социал-демократов, кстати, уроженец Минской губернии, который еще в марте тысяча девятьсот пятнадцатого года, приехав из Турции, предложил вашему генеральному штабу подробно разработанный план уничтожения Российской империи изнутри при помощи революционного движения, посчитав даже, сколько миллионов рейхсмарок нужно будет затратить на организацию забастовок на Обуховском, Путиловском и других крупных заводах, проведение диверсий на Трансибе, финансовую подпитку финских, кавказских и прочих националистов. И соответственно, сколько их осядет в его кармане. Официально его предложение отвергли, но некоторые высокопоставленные персоны, в частности канцлер Бетман-Гольвег, заинтересовались этим вопросом и поручили вашему отделу проработать этот вариант, поскольку более двадцати российских социал-демократов являются агентами полковника Николаи. Причем делается это уже без ведома кайзера…
А вот это уже – всё, технический нокаут, причем двойной, фон Тельхейм тоже молчит в тряпочку, не зная, что вякнуть. Интересно, найдут они утечку информации, учитывая, что все сведения будут рассекречены только через пару десятков лет?.. Ладно, продолжим:
– Со своими революционерами мы сами и разберемся, даже примем меры, чтобы эта зараза не перекинулась к вам… Не смотрите на меня так удивленно, через год на волне голодного недовольства и у вас могут стать популярны идеи свержения монархии. Особенно с помощью извне… Никогда не встречалась фамилия Бронштейн? Он же Троцкий! Тоже революционер, бежавший из сибирской ссылки. Выслан из Франции и ныне обретается где-то на юге Испании или плывет в Америку. Так вот, у него в голове уже созрела идея перманентной революции, когда она, победив в какой-то одной стране, перекидывается на другие, постепенно завоёвывая весь мир… То, что вы воспрепятствуете появлению названных людей в Российской империи, будет правильно оценено при налаживании послевоенного сотрудничества.
– Значит, вы считаете, что Германия обречена и после победы варварская, дикая и отсталая Россия будет снисходительно помогать бедной Германии?! – голос фон Тельхейма похож на рычание, совсем не умеет вести себя прилично.
– Не снисходительно, а доброжелательно, господин подполковник. Несмотря на то что войну начали вы. И это будет не милостыня или подачка, а взаимовыгодное сотрудничество…
– Что вы можете нам дать?! Свой хлеб, кроме которого вы ничего не умеете выращивать? У вас нет практически никаких нормальных заводов, ваш народ – необразованные и вечно пьяные лентяи!
У дяденьки, кажется, крышу снесло. Даже не видит предостерегающих жестов своего шефа.
– А что будут есть после войны голодные немцы? Крупповские снаряды или отравляющие газы герра Габера?.. Тем более что сейчас есть этот хлеб вы не стесняетесь. Думаете, нам не известно о поставках через якобы нейтральные фирмы, связанные с Германией? Мы можем в течение месяца перекрыть эти каналы, но тогда простым немцам придётся еще туже затянуть пояса…
А насчет промышленности и прочих достижений прогресса – посмотрите сюда. – Достаю из кармана сублимированный пайковый брикетик и кладу на стол. – Это нужно положить в котелок, залить кипятком, и через несколько минут у вас будет смесь из сухофруктов и кедровых орехов. Солдату в сутки требуется три такие порции. Сравните это со своим «железным пайком» из позапрошлогодней кормовой брюквы. Да, согласен, такой паек получают далеко не все, но технология создана и производство налаживается. Если сомневаетесь, можем проэкспериментировать прямо сейчас…
Но вернёмся к нашему вопросу. Поначалу сотрудничество будет именно таким – технологии в обмен на сырьё. Но, к примеру, те производства, которые будут вам запрещены, можно будет разворачивать у нас, но при условии, что каждый ваш специалист обучает наших работников. А со временем, как знать, возможно, и вы будете покупать у нас какие-то технические новшества…
За окном раздаются какие-то посторонние звуки, ухо улавливает работу автомобильного движка и конское ржание. Фон Тельхейм считает за лучшее сходить на свежий воздух, остыть после того, что услышал, а заодно разобраться с шумом и принести горячую воду для проверки правдивости моих слов.
– И всё же вы абсолютно не похожи именно на простого русского офицера, господин капитан. – Полковник Николаи задумчиво вертит в руках подаренный брикетик. – Я бы и далее не отказался пообщаться и с вами лично, и с теми, чьи взгляды вы представляете.
– Если это не завуалированное предложение к вербовке, то милости просим, – улыбаюсь, пытаясь пошутить…
Разговор прерывается с появлением фон Тельхейма, но в руке у него вместо кипятка пистолет.
– Не делайте резких движений! Полковник Николаи, я имею приказ арестовать вас по подозрению в предательстве и попытке сговора с врагом! Вы, господин капитан, с этого момента можете считать себя военнопленным!
В комнате появляется Майер, тоже с люгером в руке, и с язвительной ухмылкой направляется ко мне.
– Сдайте пистолет обер-лёйтнанту, кортик можете оставить при себе. Я думаю, вы не настолько глупы, чтобы устраивать здесь бессмысленную драку. Только что в помощь егерям прибыл полуэскадрон гвардейской кавалерии. – Фон Тельхейм поворачивается к Николаи: – Герр оберст, генерал Фальгенгайн хочет выслушать все причины и доводы, толкнувшие вас на этот поступок. Надеюсь, вы также будете благоразумны.
