Книга Под гнетом страсти, страница 43. Автор книги Николай Гейнце

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Под гнетом страсти»

Cтраница 43

Она возвратилась в Петербург. Ее отсутствие произвело впечатление на Облонского. Разлука, хотя кратковременная, с женщиной, которой он серьезно увлекся и которая притом, по ее положению, казалась такой доступной, взбесила нетерпеливого князя. По ее возвращении он стал ухаживать усиленнее, настойчивее, но, увы, безуспешно, и притом на глазах у более счастливых соперников, поглядывавших на него с худо скрываемыми насмешливыми улыбками.

«Рыжая красавица» Анжель для него, князя Облонского, привыкшего одним взглядом своих ласкающих глаз покорять женщин с безупречной репутацией, оказалась недоступной Минервой.

Сергей Сергеевич выходил из себя.

Анжелика Сигизмундовна продолжала держать его в почтительном отдалении.

Всему бывает конец, и князь принужден был примириться со своим положением. Сохранив с Анжель игриво-дружеские отношения, он, казалось, сделался к ней совершенно равнодушен, хотя по временам в его красивых, полных жизни глазах появлялось при взгляде на нее не ускользавшее от нее выражение непримиримой ненависти и жажды мести за оскорбленное самолюбие.

Она платила ему той же, прикрытой массой холодного равнодушия, ненавистью.

Такие отношения установились и продолжались между ними.

— Он отомстил, жестоко, безжалостно отомстил! — воскликнула она при этих воспоминаниях, ломая в отчаянии свои красивые руки. — Но и я не останусь в долгу у тебя, ненавистный человек! — почти рычала Анжель. — Если поздно спасти Рену и отомстить за себя, за годы причиненных мне тобою нравственных терзаний, то не поздно никогда жестоко отомстить тебе за нас обеих.

VIII
СОРВАЛОСЬ

— Что ты ничего не кушаешь и не дотрагиваешься даже до твоего стакана? — говорил князь Сергей Сергеевич Ирене, сначала весело, под впечатлением дорогих, подарков и осмотра себя в зеркале, усевшейся за стол, но потом вдруг затуманившейся и сидевшей безмолвно, с опущенными глазами.

— Я сыта! Вина же я никогда не пила и не хочу его! Я бы лучше выпила воды, — тихо, не подымая головы, произнесла молодая девушка.

— Воды! — весело продолжал он. — Кто же пьет воду? Ты только попробуй, это легкое вино, сладкий икем — он тебе понравится.

Сергей Сергеевич пододвинул к ней стакан. Ирена молчала.

— Скушай еще вот эту пожарскую котлетку, здесь их готовят мастерски, — положил ей князь из дымящейся серебряной кастрюльки кушанье на тарелку.

— Я не могу! — прошептала она.

— Тебе со мной скучно, ты не любишь меня, если не хочешь ни позавтракать со мной, ни выпить за мое и твое здоровье, за наше будущее счастье.

Она подняла на него глаза и окинула его взглядом грустного упрека.

— Если я не прав — докажи, выпей и съешь! — продолжал настаивать он, восторженно любуясь ею. Ее личико, подернутое дымкой грусти, казалось еще более прелестным.

Ирена быстро взяла свой стакан, чокнулась с князем и выпила почти залпом.

— Вот теперь я тебе верю, — засмеялся он.

Она принялась за котлету, но, видимо, ела насильно. Он налил ей бокал шампанского.

— Еще? — с испугом спросила она.

— За здоровье твоей мамы! — произнес он вместо ответа и чокнулся.

— Мамы, мамы! — порывисто повторила она и быстро выпила бокал.

С непривычки это было чересчур много. Она заметно опьянела, глаза ее заблестели, лицо покрылось ярким, почти неестественным румянцем, — она была восхитительна.

Князь пожирал ее глазами, но выжидал, боясь испортить все дело резкою выходкою.

Она весело болтала с ним, лакомясь сочною грушею дюшес, на тему приезда ее матери, предстоящей свадьбы. Она описывала ему тот подвенечный наряд, в котором она видела себя во сне.

Он не слыхал половины из ее болтовни и машинально отвечал на ее вопросы.

Кровь бросалась ему в голову, в висках стучало.

Он был пьянее, чем она, единственно от ее близости к нему.

— Мы будем венчаться здесь, в Москве?

— Не знаю, может быть, здесь, а может быть, и за границей.

— Мы поедем за границу, а не сейчас в Петербург?

— Нет, сперва за границу.

— Так и есть, так и есть, то же говорила и мама, — прошептала она. — Мне бы хотелось венчаться здесь; конечно, мама поедет с нами и за границу, но здесь на нашей свадьбе была бы и Ядвига.

При воспоминании о покинутой ею так неожиданно няне сердце Ирены болезненно сжалось.

«Бедная, она просто измучается, прежде чем узнает о моем счастии; ищет теперь, чай, по всему лесу, чего-чего не передумает», — пронеслось в ее голове.

— Когда мама приедет сюда, можно будет сейчас же дать знать няне Ядвиге, что я здесь? — спросила она.

— Конечно, можно…

— Что же мамы все нет?

— Вероятно, ее что-нибудь задержало.

Он пересел к ней на диван и обнял за талию. Рена не сопротивлялась.

Он привлек ее к себе, она почувствовала дрожь его руки и взглянула ему прямо в лицо.

Выражение этого лица, виденное ею впервые, поразило ее — она не узнавала милые ей, теперь искаженные волнением черты, взгляд его глаз не был тем бархатным, который она привыкла видеть покоящимся на себе. Он горел каким-то диким, страшным огнем.

Она задрожала и сделала невольное движение, чтобы вырваться из его объятий, но безуспешно, он сжимал ее все с большею и большею силой, покрывая ее лицо и шею жгучими поцелуями.

Вдруг она истерически зарыдала.

Первый стон, вырвавшийся из груди трепетавшего в его мощных объятиях слабого существа, моментально отрезвил его.

Он выпустил ее из своих объятий. Она упала поперек турецкого дивана, продолжая оглашать комнату истерическими рыданиями.

Сергей Сергеевич бросился в кресло.

— Не могу, не могу! — простонал он. Рыданья Ирены прекратились. Князь тоже пришел в себя.

Он прошел в спальню, взял с туалетного столика одеколон и стал приводить в чувство все еще лежавшую недвижимо молодую девушку. Он смочил ей одеколоном голову и виски, дал понюхать солей, пузырек с которыми всегда находился в его жилетном кармане. Она понемногу стала приходить в себя.

Но едва она открыла глаза и увидала его, как снова вздрогнула.

— Рена, дорогая моя, что с тобой? — нежно успокаивал он ее.

Она молча села на диван, склонив голову, и крупные слезы неудержимо полились из ее глаз.

— О чем же ты плачешь? Я тебя испугал? Прости меня, не плачь, взгляни на меня.

— Я боюсь тебя, боюсь! — прошептала она сквозь слезы.

— Чего же ты боишься, ведь ты же знаешь, как я люблю тебя.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация