– На улице собралось слишком много народа, – говорит Леобен. – На этих птиц пришла посмотреть целая толпа.
– Зато будет легче затеряться, – добавляет Анна. – Если у нас появится команда помощников, то мы сможем охватить большую часть города. Ты уверена, что нам стоит доверять этой цыпочке Регине?
– Думаю, да, – отвечаю я. – Она показалась мне искренней. Регина хочет узнать меня заново. А еще ее интересует «Нулевой код», но не думаю, что она хочет воспользоваться им, как это собирается сделать Лаклан. Ее он скорее заинтересовал как ученого.
– Звучит очень похоже на мать Цзюнь Бэй, – говорит Анна, с щелчком вставляя на место последнюю часть винтовки. – Но неужели она не могла нам помочь чем-нибудь еще? Нам действительно придется обыскивать весь город?
– Да, – отвечаю я, переползая по кровати, чтобы прислониться к стене. – Мы запустили еще одно сканирование маячка, чтобы посмотреть, можно ли с помощью сигнала как-то связаться с Лакланом, но, судя по всему, это не так.
Я вызываю меню манжеты и снова загружаю отчет по импланту. Листы появляются у меня на коленях, разлетаясь по воздуху, когда я начинаю листать их. Маячок отправлял Лаклану лишь жизненно важные показатели и координаты. Если бы он отправлял что-то еще – например, какие-нибудь данные, – то мы могли бы запрятать в них вирус, который бы смог повредить его панель.
Но здесь нет ничего подобного. Единственные сообщения, которые еще получает имплант, – это обмен данными с удаленным сервером, что больше напоминает регулярное обновление программного обеспечения. Но это странно. Я никогда не настраивала график обновления на панели. На самом деле мне вообще было запрещено обновлять старую панель, потому что ко мне мог попасть какой-нибудь неподходящий для гипергенеза код. И я бы заметила журналы обновлений, если бы это происходило.
Но это отчет не с панели. Он с импланта.
Я выпрямляюсь на кровати и загружаю журнал обновлений алгоритмов, которому уже больше трех лет. Однако в нем хранятся не только обновления для импланта, там целые фрагменты кода. Коды гентеха.
Имплант стал для Лаклана лазейкой к моей панели.
– Черт возьми, – выдыхаю я, уставившись на журнал.
Имплант незаметно подгружал эти коды в фоновую память панели. И можно было бы заметить, если бы Лаклан не взял с меня слово, что я не стану в ней ковыряться – если бы кожа на моей спине не полопалась в тот единственный раз, когда мне удалось взломать ее. Лаклан сделал это специально, чтобы помешать мне выяснить правду про свою ДНК.
А еще обнаружить загрузку этих кодов.
– Что случилось? – спрашивает Коул.
– Это… это имплант, – потрясенно говорю я.
Он предоставлял Лаклану полный контроль над моей панелью и модулями последние три года. И у него все еще есть доступ. Он может удалять и устанавливать алгоритмы по своему желанию. Может подключиться к данным с моего зрительного модуля.
Может наблюдать за происходящим тут прямо сейчас.
– Черт побери, – вскакивая, повторяю я.
Сердце колотится как сумасшедшее.
– Кэт? – зовет Коул. – Что случилось?
– Я… – Я замолкаю, не зная, что сказать.
Лаклан может подслушивать нас прямо сейчас. Наблюдать за нами, шпионить через модули чувств.
– Ничего, – с трудом выдавливаю я.
Коул хмурится. Он знает, что я лгу. И хоть мне не хотелось его обманывать, нужно сначала выяснить, что за чертовщину Лаклан вытворял с моей панелью.
Я начинаю расхаживать по комнате, загружаю интерфейс манжеты и вытаскиваю журнал обновлений алгоритмов. Все хранящиеся в нем куски кода написаны Лакланом. Самые ранние из них, судя по всему, это ускоряющие исцеление алгоритмы, регулировщики обмена веществ и парочка противовирусных препаратов. Он загрузил их мне в первые месяцы после вспышки, еще до того, как я встретила Агнес. Тогда я почти не ела, да и выживала с трудом. Несколько месяцев спустя, примерно тогда, когда я сломала палец, он прислал мне алгоритм для сращивания костей. А еще несколько кодов для пищеварения и алгоритм, помогающий заснуть.
Я хмурюсь, глядя на журнал обновлений. Не похоже, чтобы Лаклан шпионил за мной.
Скорее, он заботился о моем здоровье.
Странное чувство охватывает меня, когда я прокручиваю список и вспоминаю каждую полученную мной за последние два года травму. И каждый раз нахожу незначительные обновления для панели, которые помогали мне быстрее исцелиться, но при этом не оставляли и намека на то, что это происходило благодаря Лаклану. Наверное, он постоянно следил за моими жизненно важными показателями. В тот день, когда у меня в животе взорвалось зараженное мясо, на панель загрузилось с десяток различных файлов. Я нашла алгоритмы от солнечных ожогов, судорог и вшей, которые покусали меня, когда я жила в шахтах. Все, что он присылал мне, оказалось лишь медицинскими кодами. Все эти файлы…
Кроме того, что он загрузил мне вчера.
Комната начинает пульсировать, когда перед глазами вспыхивает файл. Это нечитаемый, гигантский кусок кода гентеха. В нем больше девяти миллионов строк. Он чуть длиннее, чем код вакцины, и был установлен на панель вчера. В день, когда я услышала вдалеке взрывы дурманщиков – когда новый штамм добрался до гор.
Я смотрю на остальных, чувствуя, как тело сотрясает дрожь.
– Кажется, у меня есть исправленный код вакцины.
Глава 22
Леобен так быстро встает с кровати, что его движения практически незаметны.
– Дай мне код.
– Держи, – говорю я и, вытащив файл из панели, отправляю ему по коммуникатору. – Я не уверена, он ли это…
– Дакс проверит, – перебивает Ли. – Он уже на второй стадии. Я отправлю ему сообщение. – Он поворачивается и выходит из комнаты в коридор.
– Откуда у тебя могла появиться исправленная вакцина? – спрашивает Коул.
– Ну… – начинаю я, а затем замолкаю и снова вызываю журнал обновлений алгоритмов.
Я все еще не уверена, могу ли без опаски говорить, поэтому принимаюсь просматривать список и проверяю все лазейки, которые Лаклан может использовать, чтобы подслушивать и подсматривать за происходящим вокруг меня. Но все, что я когда-либо получала от него, это медицинские коды.
– У Лаклана есть доступ к моей панели, – говорю я.
Анна подскакивает на ноги с широко открытыми глазами, и я поднимаю руку, чтобы успокоить ее:
– Все хорошо. Я проверила все лазейки, он не следит за нами. Он использует доступ только для того, чтобы присылать мне разные медицинские алгоритмы. Думаю, он старался сохранить мне жизнь во время вспышки. А вчера я получила обновленную версию вакцины. Я хочу сравнить этот файл с одним из ваших, чтобы проверить, прислал ли он что-нибудь вам.
Коул тут же протягивает мне руку. Я загружаю интерфейс манжеты и мысленно нажимаю иконку для появления считывающего кабеля. При виде него Коул напрягается, а у меня всплывают воспоминания о той ночи в хижине, когда я взламывала его панель на своем маленьком генките. Тогда его тоже напугал вид кабеля. Сейчас, когда я знаю прошлое Коула и через что он прошел, меня это не удивляет, как и то, что он не в восторге от манжеты на моей руке. Все пытки его детства связаны с кабелями и генкитами. И теперь я ношу один из таких на своем теле. С момента подключения манжеты не прошло и дня, но кажется, словно она уже стала частью меня.
