– Пристегни ремень, – суровым голосом говорит он.
– Нет, – умоляю я. – Мы же не можем просто проехать по ним. Посигналь им, пусть уберутся с дороги.
В воздухе разносится долгий гудок, но люди и не думают пропускать нас. В мое окно стучит женщина, ее пустые глаза широко открыты, а лицо покрыто синяками.
– Они не собираются расходиться, – говорит Коул. – Их охватили лихорадка и отчаяние. А люди Регины уже почти здесь. Мне нужно вытащить тебя отсюда.
Он включает передачу, и джип врезается в толпу. Человек, стоящий перед капотом, начинает кричать, и я хватаю Коула за руку:
– Перестань! Мы должны им помочь.
Коул жмет на тормоза и поворачивается ко мне:
– Помочь им? О чем ты? Что, черт подери, ты от меня хочешь, Катарина?
– У меня в панели есть вакцина, – говорю я, глядя в лобовое стекло на рассерженную толпу, которая плотнее обступает нас. – Может, я смогу взломать их панели и установить ее.
– У нас нет на это время, – рычит он.
– Дай мне всего секунду.
Я снова вызываю меню манжеты и ищу вирус, который смогу использовать, чтобы закачать исправленную вакцину на панели этих людей.
Рев двигателей позади нас становится громче. К моему окну прижимается мужчина, оставляя кровавые полосы на стекле. Я вздрагиваю. Его лицо распухло и залито кровью, а на щеке и лбу зияют раны.
У меня перехватывает дыхание, когда я встречаюсь с его пустым взглядом, а его тело начинает подергиваться.
– Уезжаем, – дрожащим голосом шепчу я Коулу.
Он в замешательстве поворачивается ко мне.
– Уезжаем, – настаиваю я. – Нам срочно нужно убираться отсюда!
Его глаза заливает темнота, и он вжимает педаль газа в пол. Джип устремляется вперед, и хотя шины визжат, людей впереди столько, что мы даже не двигаемся с места. Коул нажимает на сигнал, и на миг гудок заглушает рев двигателя. Люди начинают расходиться, а некоторые падают под колеса. Но окровавленный мужчина все еще рядом, и его тело сотрясается.
– Ложись! – кричу я, когда его голова запрокидывается назад.
Вот только уже слишком поздно.
Глава 28
Человек запрокидывает голову, и тут же раздается взрыв. Ударная волна врезается в мою дверь, сминая металл. Стекло разбивается вдребезги, осыпая меня миллионом маленьких осколков. Горячий, удушливый воздух врывается в кабину, отбрасывая меня на Коула. Джип заполняется обжигающей дымкой. Коул резко поворачивается, и его почерневшие глаза впиваются в то, что осталось от мужчины, – кратер в скале. Окровавленная и шатающаяся толпа разлетается в стороны. Коул что-то кричит мне, но у меня заложило уши после взрыва.
Я прикрываю голову и сворачиваюсь в клубок, когда позади нас раздается еще один взрыв. Еще один дурманщик взлетел на воздух, хотя они еще не выглядели как зараженные на последней стадии. Не видно привычного облака гидры, вместо него от их тел разлетаются брызги пены и куски плоти.
– Уезжай! – прижимаясь к сиденью, кричу я. – Прости! Пожалуйста, вытащи нас отсюда!
Двигатель ревет, и джип устремляется в поток людей, подпрыгивая и раскачиваясь в стороны от того, что некоторые из них валятся под колеса. Я зажмуриваюсь и зажимаю уши руками, а Коул все сильнее вжимает педаль в пол, чтобы выбраться отсюда. Тоннель заполняют крики, когда мы проносимся сквозь металлические решетки и вылетаем на дорогу. Голуби огненным, кружащимся покрывалом затянули небо, а их пронзительные крики звучат словно град. Коул застывает от ярости рядом со мной, сжимая руками руль.
Моя здоровая рука дрожит, окутанная дымкой вируса из множества маленьких красных капель. К нему примешиваются бисеринки крови из сотни мелких царапин от разбившегося стекла, они напоминают порезы от бумаги, но я едва ощущаю их из-за колотящегося сердца. Под визг шин мы сворачиваем с улицы на дорогу, которая ведет из города и пересекает границу остротрава.
– Больно? – стиснув зубы, спрашивает Коул.
– Все в порядке.
Я смотрю на свою новую руку и пытаюсь сжать пальцы в кулак. Они дергаются и слегка сгибаются. Панель запустила экстренный режим и бросила все силы на то, чтобы соединить нервные окончания, но мне не нужны эти нервы – мне нужна моя настоящая рука. Я отвожу взгляд и оглядываюсь через плечо на город.
У входа в тоннель собралась толпа зараженных людей. Должно быть, они пришли туда за помощью и пытаются попасть в город, в который их не пускали. Там несколько сотен отчаявшихся и напуганных человек, и, уверена, Регина даст им вакцину, но это не спасет тех, кто уже взорвался в тоннеле.
– Прости, – говорю я. – Я не должна была мешать тебе прорываться сквозь толпу. Не представляю, о чем я думала.
Коул не отвечает. Вокруг него снова выросла стена молчания, только теперь она выше, чем была прежде. Мне хочется пнуть его и заставить поговорить со мной, но он и так весь покрыт кровью из мелких порезов от разбившегося стекла. У нас обоих стоит измененная вакцина, поэтому мы не должны заразиться вирусом от пены, размазанной по нашей коже, но джип наполняет удушающий запах, от которого к горлу подкатывает тошнота. Нам нужно помыться, набраться сил и решить, что делать дальше. Откинувшись на спинку сиденья, я медленно и протяжно вздыхаю.
Мы уезжаем достаточно далеко от города, петляя по бесплодным долинам пустыни между крутых скалистых холмов, пока крики голубей не стихают вдали. На щитах вдоль дороги рекламируются жилые дома, которые так никто и не достроил из-за разразившейся чумы. Почти десятилетие этим уголком Невады заправляют генхакеры, но большинство из них вряд ли бы купили сделанный «под ключ» домик. Реклама выцвела и порвалась, но на ней все еще виднеются фотографии симпатичных коттеджных поселков. Всплески нормальности посреди необузданного королевства Регины.
Коул сворачивает с дороги и направляется к одному из строений.
– Я сказал остальным, что мы здесь. Ли с Анной отправились за «Комоксом». Но я не смог дозвониться до Мато. Давай найдем место, где сможем набраться сил и решить, что делать дальше.
Мы сворачиваем на бетонную дорогу в один из недостроенных поселков. Вокруг нас возвышаются десятки домиков разной степени готовности. Голая земля перед ними завалена строительным инструментом рядом с кучами щебенки и песка. Некоторые дома выглядят законченными, и на их крышах сверкают солнечные батареи, а на задних дворах среди камней вьется ручей, сияя в лучах полуденного солнца. Электричество, кров и вода. Отличное место, чтобы набраться сил.
Мы едем по дороге мимо выцветших вывесок с надписью: «ПРОДАЕТСЯ». Стены у большинства домов целы, а двери закрыты. Они не выглядят так, будто кто-то взорвался внутри, но жители Энтропии, скорее всего, уже разграбили их. Коул паркует джип у одного из достроенных домов и, обернувшись, достает с заднего сиденья свежую одежду и полотенце. Он вылезает из машины и останавливается, чтобы снять золотую цепочку с футболки. Она не его, а прилипла к ткани вместе с засохшей пеной и кусками плоти. На ней кулон в форме сердца, из тех, что можно открыть и спрятать внутри фотографию. Но этот кулон пустой, а внутренняя часть измазана кровью. Видимо, он влетел в разбитое окно после взрыва в тоннеле.
