– Пожалуйста, не говорите так, Неферет! – всхлипывала Афродита. – Пожалуйста, не говорите, что Никс отвергла меня!
– Мне не нужно тебе ничего говорить. Поищи в своей душе. Что она тебе шепчет?
Если бы жрица произнесла эти слова мягко, они могли бы быть всего лишь наставлением мудрого учителя растерявшемуся человеку: типа загляни внутрь себя, чтобы найти проблему и справиться с ней. Но голос Неферет был холодным, насмешливым и жестоким.
– Она… она говорит мне… М-м, что я сделала ошибку, но что богиня не ненавидит меня.
Афродита так плакала, что ее становилось все сложнее понимать.
– Тогда присмотрись повнимательнее.
Всхлипы Афродиты были душераздирающими. Я больше не могла это слышать. Оставив сережку, я прислушалась к своему внутреннему чутью и сбежала оттуда ко всем чертям.
Глава пятая
Живот болел весь остаток урока испанского так сильно, что я даже смогла спросить профессора Гарми puedo ir al bano
[1]. А потом столько пролежала в ванной, что Стиви Рэй пошла за мной, чтобы проверить, все ли нормально.
Я знаю, что она с ума сходила, беспокоясь обо мне. Ведь если подлеток начинает казаться больным, чаще всего это означает, что он умирает. И, уверена, вид у меня был ужасный. Я сказала Стиви Рэй, что это месячные и боль в животе добивала меня, пусть и не буквально. Казалось, ее это не убедило.
Я была невероятно счастлива добраться до последнего урока – верховой езды. Эти занятия мне нравились и всегда успокаивали. На этой неделе мне даже разрешили легким галопом ездить на Персефоне, кобыле, которую Ленобия (у нее не было титула профессора, так как она сказала, что имени древней богини-вампирши и так достаточно) назначила для меня на первой неделе занятий. Я отрабатывала смену ног на галопе. Мы с моей милой лошадкой работали, пока обе не вспотели. Потом я дала Персефоне остыть, походив шагом, почистила ее и ушла из конюшни. Пришлось задержаться на полчаса после звонка, что ничуть меня не расстроило. Я пошла в идеально прибранную сбруйную, чтобы оставить там скребки, и удивилась, увидев Ленобию на стуле у двери. Она втирала седельное мыло в уже и так безупречное английское седло.
Преподаватель выглядела потрясающе даже для вампира. У нее были волосы до талии, поразительно густые и такие светлые, почти белые. Глаза глубокого серого цвета, словно штормовое небо. Она была миниатюрной, а держалась как прима балета. Ее татуировка была замысловатой вязью, закручивающейся вокруг лица: внутри сапфирового узора прыгали и вставали на дыбы лошади.
– Эти животные могут помочь нам разобраться с проблемами, – сказала она, не поднимая взгляд от седла.
Я не была уверена, что на это можно ответить. Мне нравилась Ленобия. Ладно, в самом начале занятий она испугала меня своей жесткостью и саркастичностью. Но после того как я узнала ее поближе (и доказала, что понимаю: лошади не просто большие собаки), то действительно научилась ценить ее остроумие и строгость. В действительности после Неферет она была моим самым любимым учителем, но мы с ней не говорили ни о чем другом, кроме лошадей. Так что, колеблясь, я наконец произнесла:
– Персефона успокаивает меня, даже когда сильно волнуюсь. Это нормально?
Тогда она посмотрела на меня, а в ее серых глазах появилась тень встревоженности.
– Вполне нормально. – Она сделала паузу, а потом добавила: – На тебя навалилось много ответственности за короткое время, Зои.
– Я не против. То есть для меня честь быть главой Темных Дочерей.
– Часто то, что является для нас предметом особой гордости, может принести и большие проблемы. – Ленобия снова замолкла, и казалось, она размышляла, добавить что-то еще или нет. Потом еще сильнее выпрямила и так ровную спину и продолжила: – Неферет – твой наставник, и это правильно, что ты ходишь к ней со своими проблемами, но иногда может быть сложно говорить с Верховной жрицей. Я хочу, чтобы ты знала, что можешь прийти ко мне поговорить о чем угодно.
Я моргнула от удивления.
– Спасибо, Ленобия.
– Я уберу их за тебя. Беги. Уверена, что друзья гадают, что с тобой приключилось. – Она улыбнулась и протянула руку, чтобы забрать у меня скребки. – И приходи в конюшню навестить Персефону, когда хочешь. Мне всегда казалось, что уход за лошадью каким-то образом может сделать мир проще.
Уходя из конюшни, я готова была поклясться, что слышала, как она тихо произнесла мне вслед что-то вроде «Да благословит тебя Никс. Пусть оберегает тебя». Но это было слишком странно. Конечно, удивляло уже то, что Ленобия предложила мне поговорить с ней. Подлетки формируют особые связи со своими наставниками, а у меня был экстраособенный наставник в лице Верховной жрицы школы. Естественно, нам нравились и другие вампиры, но если ученик не мог решить свою проблему самостоятельно, он или она шли с ней к своему наставнику. Всегда.
Дорога от конюшни к общежитию не была длинной, но я убивала время, пытаясь растянуть ощущение спокойствия, которое мне дала работа с Персефоной. Сойдя с дорожки, направилась к старым деревьям, растущим вдоль восточной части толстой стены, окружающей школьную территорию. Было почти четыре часа (утра, конечно), и темноту ночи красиво освещала заходящая полная луна.
Я уже забыла, как классно было гулять у школьной стены. Приходилось избегать этого места весь последний месяц. С тех пор как я увидела, или мне показалось, что увидела, двух призраков.
– Мя-я-у-у-у-уф!
– Черт, Нала! Не пугай меня так. – Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, когда я подняла кошку на руки и гладила ее, пока она жаловалась. – Слушай, ты могла бы быть привидением. – Нала пристально посмотрела на меня и чихнула прямо в лицо. Я посчитала это достаточным комментарием насчет того, что она фантом.
Ладно, первое «видение» могло быть призраком. Я находилась здесь в день после смерти Элизабет в прошлом месяце. Она была одной из двух погибших подлетков, чьи смерти потрясли школу. Ну, точнее сказать, потрясли меня. Так как мы были студентами, каждый из нас мог упасть замертво в любой момент в течение четырех лет, пока физическое Изменение от человека к вампиру происходило в наших телах. Предполагалось, что мы будем справляться со смертью как еще с одной реалией жизни подлетка. Произнесем молитву или две за погибшего ученика. Зажжем свечу. Типа того. Просто переживем это и продолжим идти дальше.
Такое положение вещей все еще казалось мне неправильным, но мое Изменение происходило всего месяц: я пока что больше привыкла быть человеком, чем вампиром, пусть и молодым.
Я вздохнула и почесала ушки Налы. В любом случае в ночь после смерти Элизабет мне мельком привиделась она. Или ее призрак, так как девушка точно была мертва. Так что это было просто мимолетное марево, и мы со Стиви Рэй обсудили его, так и не решив, что же произошло на самом деле. Все прекрасно знали, что призраки существуют – те, которых Афродита наколдовала месяц назад и которые почти убили моего бывшего парня-человека. Так что вполне возможно, я видела освобожденный дух Элизабет. Конечно, мне могло показаться, и привидением был всего лишь пробегавший мимо подлеток, испугавший меня в темноте ночи. Тем более на тот момент я была в Обители всего несколько дней и прошла через невероятное дерьмо, так что мне могло и померещиться.
