– Уже не 1920 год, – ответила я. Было трудно встречаться с ней взглядом, но глубоко внутри меня не покидало чувство правильности моих слов. – Неферет, моя интуиция подсказывает, что я должна это сделать.
Выражение ее лица тут же смягчилось.
– А я сказала тебе прислушиваться к интуиции, да?
Я кивнула.
– Какой благотворительностью ты хочешь заняться… если они тебе разрешат помогать?
– О, думаю, они будут не против. Я решила связаться с «Уличными кошками» – это организация по спасению животных.
Неферет откинула голову назад и рассмеялась.
Глава восьмая
Я уже вышла из обеденного зала и направилась к общежитию, когда поняла, что ничего не сказала Неферет о привидениях. Не было никакого желания пойти назад и завести этот разговор. Беседа с ней уже и так совершенно вымотала меня, и, несмотря на красивую обеденную залу с великолепным видом, хрусталем и скатертями, я была рада оттуда убраться. Мне хотелось вернуться в общежитие и рассказать Стиви Рэй обо всем произошедшем с Лореном, а потом ничего не делать: притворяться овощем, пересматривая плохие фильмы по телику, и пытаться забыть (хоть на одну ночь) свое ужасное предчувствие по поводу исчезновения Криса. И то, что я теперь большая шишка и руковожу самой важной ученической группой в школе. Ну и ладно. Мне просто хотелось побыть самой собой какое-то время. Как я сказала Неферет, Крис, скорее всего, уже был дома в безопасности. Оставалось еще много времени на кучу других дел. Завтра я набросаю речь, которую произнесу перед Темными Дочерьми в воскресенье. Думаю, мне также нужно будет поработать над Ритуалом Полнолуния… моим первым настоящим публичным созданием круга и официальной церемонией. Мой желудок стал ворчать. Я проигнорировала его.
На полпути в общежитие мне вдруг вспомнилось, что еще надо до понедельника написать сочинение по вампирской социологии. Конечно же, Неферет разрешила мне не участвовать в большей части работы третьекурсников по этому предмету. Вместо этого я должна была сосредоточиться на дальнейшем изучении учебников по социологии для старших курсов, но мне очень сильно хотелось быть «нормальной» (что бы это ни значило, ведь, здрасьте, я подросток и подлеток. Что из этого может быть нормальным?). И поэтому приходилось сдавать задание вместе со всеми остальными. Поэтому я в спешке пошла назад в домашний класс, где находился мой шкафчик с учебниками. Это также был кабинет Неферет, но я только что оставила ее пить вино с другими профессорами наверху. Для разнообразия мне не нужно было бояться услышать что-то ужасное.
Как обычно, дверь была не заперта. Зачем нужны замки, если у вас есть вампирская интуиция, чтобы испугать детей до полусмерти? В комнате было темно, но это не имело значения. Меня отметили всего месяц назад, но я уже видела одинаково хорошо как со светом, так и без. Вообще-то, даже лучше. Яркий свет ранил глаза, а солнечный был практически невыносим.
Я колебалась, открыв дверь, понимая, что не видела солнце уже почти месяц. До этого момента даже не думала об этом. Хм. Странно.
Я раздумывала над превратностями моей новой жизни, когда заметила клочок бумаги, приклеенный к внутренней полке моего шкафа. Он трепетал от сквозняка из открытой мною двери. Я подняла руку, чтобы остановить его, и была потрясена, поняв, что там написано.
Стихи.
Точнее, одно стихотворение.
Оно было короткое и написанное четким красивым почерком. Я прочла и тут же перечитала его, осознавая, что именно это было. Хокку.
Пробудившаяся древняя Королева.
Куколка, еще не оформившаяся.
Раскроются ли твои крылья?
Я позволила пальцам пробежаться по словам. Понятно, кто их написал. Был только один логический ответ. Мое сердце сжалось, когда я прошептала его имя: «Лорен».
* * *
– Серьезно, Стиви Рэй. Если я тебе расскажу, ты должна поклясться, что ничего никому не разболтаешь. И когда я говорю «никому», в частности имеются в виду Дэмьен и Близнецы.
– Черт, Зои, ты можешь мне доверять. Сказала же, что клянусь. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Поклялась на крови?
Молчание.
– Зои, ты действительно можешь доверять мне. Обещаю.
Я внимательно посмотрела на лучшую подругу. Мне нужно было с кем-то поговорить, с кем-то не вампиром. Я покопалась в себе и поняла: то, что Неферет называла интуицией, говорило мне, что довериться Стиви Рэй правильно. Безопасно.
– Прости. Я знаю, что могу доверять тебе. Просто… не знаю. – Я покачала головой, раздраженная собственным смятением. – Ладно, кое-что странное произошло сегодня.
– Хочешь сказать, еще страннее, чем типичная странность, которая здесь повсюду?
– Да. Лорен Блейк пришел в библиотеку, пока я находилась там. Он был первым, с кем я поговорила о Совете старост и новых идеях касательно Темных Дочерей.
– Лорен Блейк? Самый красивый вампир из виденных нами? О мой бог! Мне лучше присесть. – Стиви Рэй повалилась на свою кровать.
– Его я и имею в виду.
– Не могу поверить, что ты мне ничего не сказала раньше. Должно быть, тебя испепеляло желание поделиться этим.
– Ну, это еще не все. Он… эм-м… коснулся меня. И более одного раза. Ладно, в действительности я видела его не первый раз сегодня. Наедине. И думаю, он написал мне стихотворение.
– Что?!
– Да, сначала все это казалось совершенно невинным, а все остальное я просто нафантазировала. В библиотеке мы поговорили о моих идеях для Темных Дочерей. Я не думала, что это что-то значит. Но, хм, он коснулся моей Метки.
– Какой из них? – спросила Стиви Рэй. Ее глаза округлились и стали огромными. Казалось, она сейчас взорвется.
– На моем лице. В тот раз.
– Что значит «в тот раз»?
– Ну, после занятий по верховой езде я не спешила вернуться в общежитие и решила прогуляться у западной стены. Лорен был там.
– О божечки. Что произошло?
– Кажется, мы флиртовали.
– Кажется?!
– Мы смеялись и улыбались друг другу.
– Похоже на флирт. Боже, он такой прекрасный.
– Мне ли не знать. Когда он улыбается, трудно дышать. И послушай, он прочитал мне стихотворение, – выпалила я. – Это было хокку, которое написал мужчина, наблюдая за обнаженной любимой в лунном свете.
– Ты, должно быть, шутишь! – Стиви Рэй стала обмахиваться рукой. – Давай теперь о прикосновении.
Я глубоко вздохнула.
– Это правда сбивало с толку. Все шло так хорошо. Как я и сказала, мы смеялись и разговаривали. А потом он сказал, что здесь один, потому что таким образом вдохновляется на написание хокку…
– И это так безумно романтично!
