Разрозненная картина тьмы прояснилась так внезапно, что это потрясло меня. Было все еще темно, но для моего ночного зрения это не проблема. Сначала я не поняла, что видела. Комната была странной. Она больше напоминала альков в пещере или туннеле. Стены скругленные и влажные. Здесь был свет, но исходил он от тусклого дымного фонарика, висящего на ржавом крюке. Повсюду была тьма. То, что я изначально приняла за кучку грязной одежды, шевельнулось и простонало. Это было не просто слабое видение. Я словно действительно парила там, и когда узнала его стон, мое парящее тело устремилось к нему.
Он свернулся клубочком на грязном матрасе. Руки и ноги были связаны скотчем вместе, и несколько порезов на его шее и руках кровоточили.
– Хит! – Мой голос было не услышать, но он поднял голову, словно услышав крик.
– Зои? Это ты? – А потом его глаза расширились и он сел прямо, дико озираясь по сторонам. – Уходи отсюда! Они сумасшедшие. Они убьют тебя, как убили Криса и Брэда. – И он начал извиваться, отчаянно пытаясь избавиться от скотча, хотя от этого его пораненные запястья лишь больше закровоточили.
– Хит, перестань! Все нормально, нормально. Я не здесь, не по-настоящему. – Он прекратил попытки сбросить путы и, сузив глаза, огляделся, словно стараясь увидеть меня.
– Но я тебя слышу.
– Это в твоей голове. Там ты меня слышишь, Хит. Потому что между нами отпечаток, и теперь мы связаны.
Неожиданно Хит улыбнулся.
– Это круто, Зои.
Мысленно я закатила глаза.
– Ладно, сосредоточься. Где ты?
– Не поверишь, Зои, но я под Тулсой.
– Что это значит, Хит?
– Помнишь занятия Шэддокса по истории? Он рассказывал нам про туннели, выкопанные под Тулсой в двадцатые годы из-за проблемы с алкоголем.
– Запрета, – уточнила я.
– Да, именно. Я в одном из них.
Секунду я не знала, что сказать. В моей голове были весьма смутные воспоминания о туннелях из уроков по истории, но поразительно, что Хит, не такой уж отличник, все заучил.
Словно поняв мои сомнения, он улыбнулся и сказал:
– Речь шла о том, как протаскивали бухло. Я подумал, это прикольно.
Еще раз мысленно закатив глаза, я попросила:
– Просто объясни, как добраться туда, Хит.
Он покачал головой, и знакомое упрямое выражение появилось на его лице.
– Никак. Они убьют тебя. Иди расскажи копам и попроси их отослать спасательную группу или типа того.
Именно это я и собиралась сделать. Хотела достать визитку детектива Маркса из кармана, позвонить ему, и пусть он всех спасает.
К несчастью, я боялась, что не могу так поступить.
– Кто они? – спросила я.
– Что?
– Люди, забравшие тебя? Кто они?
– Они не люди и даже не вампиры, хотя пьют кровь, но они не как ты, Зои. Они… – Его голос оборвался, и он поежился. – Они нечто другое. Нечто неправильное.
– Они пили твою кровь? – Эта мысль так разозлила меня, что было сложно сдерживать эмоции. Хотелось рвать и метать, кричать «Он принадлежит мне!». Я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, пока он мне отвечал.
– Да, пили. – Хит скривился. – Но они сильно жалуются из-за нее. Говорят, что моя кровь неправильная на вкус. Думаю, это главная причина, почему я еще жив. – Потом он сглотнул, и его лицо стало на тон бледнее. – Это не то же самое, когда ты пьешь мою кровь, Зои. То приятное чувство. Когда они это делают – это отвратительно. Они отвратительны.
– Сколько их там? – спросила я сквозь сжатые зубы.
– Не уверен. Здесь слишком темно, и они все время приходят странной кучкой, прижавшись друг к другу, словно боятся быть одни. Ну, кроме трех из них. Одного зовут Эллиот, вторую Венера – как странно звучит, а еще одну – Стиви Рэй.
Мой желудок сжался.
– У нее короткие кучерявые светлые волосы?
– Да. Она всем заправляет.
Он только что подтвердил мои худшие страхи. Я не могла позвонить в полицию.
– Ладно, Хит. Я вытащу тебя оттуда. Скажи, как найти твой туннель.
– Ты вызовешь копов?
– Да.
– Нет. Ты лжешь.
– Нет!
– Зо, я понимаю, когда ты врешь. Чувствую это. Из-за связи. – Он улыбнулся.
– Хит, я не могу вызвать полицию.
– Тогда не скажу.
Эхом из одного конца туннеля донеслось шуршание, которое напомнило мне лабораторных крыс, бегающих по лабиринтам, которые мы строили на занятиях по биологии. Улыбка на лице парня исчезла, как и румянец, вернувшийся к щекам, пока мы разговаривали.
– Хит, у нас нет на это времени. – Он стал качать головой, не соглашаясь. – Послушай! У меня есть особые силы. Эти… – Я колебалась, не зная, как назвать существ, среди которых была моя мертвая лучшая подруга. – Они не смогут мне навредить.
Хит ничего не сказал, но он не выглядел убежденным, а крысиное шуршание становилось все громче.
– Ты сказал, что можешь распознать ложь по нашей связи. Должен быть и второй вариант. Ты должен понять, когда я говорю правду. – Казалось, он увиливает от прямого ответа, поэтому пришлось добавить: – Подумай хорошенько. Ты сказал, что помнишь что-то из той ночи, когда нашел меня в Филбруке. Я спасла тебя тогда, Хит. Без полиции. Не взрослый вампир. Спасла тебя и снова могу это сделать. – Я радовалась, что звучу увереннее, чем чувствовала себя. – Скажи мне, где ты.
Он подумал какое-то время, и я собиралась уже заорать на него (снова), когда он наконец ответил:
– Знаешь, где находится старое депо в центре города?
– Да, его можно увидеть из Центра изобразительных искусств, куда мы ходили смотреть «Фантома» на мой день рождения в прошлом году, да?
– Да. Они утащили меня в подвал. Пробрались через дверь, которая вроде была закрыта. Она старая и ржавая, но ее легко поднять. Туннель начинается у канализационной решетки.
– Хорошо, я…
– Подожди, это не все. Здесь множество туннелей. Они скорее похожи на пещеры. Это не так здорово, как я думал после урока истории. Они темные, сырые и отвратительные. Выбери тот, что справа, а потом продолжай поворачивать все время направо. Я в конце одного из них.
– Ладно. Доберусь туда как можно быстрее.
– Будь осторожна, Зои.
– Буду. Береги себя.
– Постараюсь. – К шуршанию примешалось теперь и шипение. – Но, скорее всего, тебе нужно поторопиться.
Глава двадцать восьмая
Я очнулась в конюшне рядом с Персефоной. Было тяжело дышать, лицо было все в поту, а лошадь толкала меня носом и издавала тихое взволнованное ржание. Мои руки дрожали, пока я гладила ее голову и терла челюсть, говоря, что все будет хорошо, хотя и была уверена, что это неправда.
