– И что же это за новое «Ага!»?
– Любой гнев – это проявление страха.
Кейси кивнула, обдумывая мои слова, а я продолжил:
– Не сразу, но я осознал, что, когда гневаешься, все всегда сводится к страху. Например, человек видит статью о нечистом на руку чиновнике, который взял деньги в обмен на одобрение строительства нового здания. Читая статью, человек вспыхивает гневом. Рассказывая об этом, он гневается еще сильнее. Он снова и снова твердит о нечистоплотных чиновниках и политиках, о том, как все насквозь коррумпировано. Ну, на каком-то уровне это имеет смысл. Тот чиновник действительно совершил подлость. Это нечестно. Однако реакция человека непропорциональна воздействию случившегося на него лично.
– Он гневается, потому что боится.
– Точно. Когда он читает статью о нечистоплотном чиновнике, в глубине его души вспыхивает искорка страха. Он боится, что, если ему самому когда-нибудь понадобится разрешение на строительство, он не сможет его получить. Взятки – зло, и он никогда не будет давать их. Но ведь, не получив разрешение, он не сможет построить дом своей мечты. Или, того хуже, вообще не сможет обзавестись домом. Если он не сможет обзавестись домом, то будет бездомным. Бездомным, голодным, без работы. Его детей заберут органы опеки. И. и. и.
– И в конечном счете в нем проснутся страхи, которые далеки от изначальной проблемы.
– Да, так. Потому-то это и вошло в мой сборник «Ага!». Просто я осознал, что гнев – результат крайне маловероятных и поистине разрушительных иррациональных страхов. Так что теперь всякий раз, как меня что-нибудь разгневает, я просто спрашиваю себя: чего я боюсь в данный момент? Невероятно, насколько быстро я сознаю, что мой гнев движим иррациональным страхом! И это помогает мне расстаться с ним.
Кейси улыбнулась.
– Всегда?
– Поначалу было довольно трудно. Вообще-то я человек довольно оптимистичный, но были определенные вещи, которые меня по-настоящему расстраивали. И я гневался. Но когда я понял, что гнев – это на самом деле страх, я смог логически объяснить себе, что он ни к чему меня не ведет и не служит никакой позитивной цели. Это было непривычно. То и дело какая-то часть меня хотела.
– Продолжать гневаться? – договорила Кейси.
– Точно! Словно гнев был топливом для чего-то.
Я пожал плечами и засмеялся.
– Что такое?
– Отчасти образ, который по-настоящему помог мне, возник тогда, когда я сидел в одном крохотном таиландском аэропорту. По телевизору показывали старый мультик. Ты видела когда-нибудь эти старые мультфильмы вроде «Тома и Джерри», где на одном плече у Тома сидит маленький ангелок, а на другом – такой же маленький дьяволенок? И оба пытаются заставить его сделать то, чего они хотят. Я осознал, что примерно так и происходит, когда цепляешься за гнев. Часть меня, которая любит жизнь, которая хочет расти и быть в состоянии потока, сознавала, что истинная сила заключается в том, чтобы отпустить гнев и иррациональный страх. Это был ангел на моем плече. – Я улыбнулся. – Только, я думаю, в моем случае это скорее бесстрашный маленький паренек-путешественник, очень просветленный.
– А на другом плече?
– А на другом плече пристроился очень сердитый пещерный человечек. Который постоянно живет в режиме «борись или беги». Он всегда боится того, что скрывается за поворотом, и преувеличивает каждый страх в тысячу раз больше, чем необходимо.
Кейси расхохоталась.
– Какой яркий образ! Битва между просветленным маленьким путешественником и сердитым пещерным человечком.
– Вот только битва так и не случилась, – продолжил я. – Это и было великим «Ага!» внутри простого «Ага!». Я думал, что гнев был топливом для этого пещерного человечка. Но потом понял, что ему просто было страшно. И что ты думаешь? Мой просветленный путешественник сказал перепуганному пещерному человечку, что все будет в порядке. Со временем они подружились и стали вместе путешествовать по миру. Маленький пещерный человечек на самом деле именно этого всегда и хотел, но слишком боялся попробовать.
Кейси так хохотала, что мне показалось, она вот-вот свалится с доски.
– Ты действительно так досконально все это продумал? – выдохнула она, утирая слезы.
Я тоже рассмеялся.
– Иногда приходится стать чуточку безумным, чтобы преодолеть безумие. А стремление держаться за этот иррациональный гнев определенно было безумием.
– Так вот как ты разобрался с сердитыми людьми, навечно прилипшими к тем трем телеканалам, которые им не нравятся, да? – спросила Кейси. – Ты понял, что их гнев – это на самом деле страх?
Я кивнул.
– Так и есть. Я сумел взглянуть на них совершенно по-другому. Я увидел, что они боятся, – и это чувство в них сильнее всех прочих. Так что я пытался быть маленьким дружелюбным просветленным путешественником и объяснять им, что все будет в порядке. Они не станут бездомными, никто не отберет у них детей. Все будет хорошо.
– И как, получалось?
Я пожал плечами и улыбнулся.
– Наверное, они по большей части считали меня сумасшедшим. Но меня это не волнует. Я осознал, что все сводится к простейшему решению. Если ты настолько неравнодушен к ситуации, что хочешь изменить ее, – меняй. Это достойная цель. Для некоторых людей она становится ЦС и дает им повод для того, чтобы каждый день подниматься с постели.
Я помолчал, потом продолжил:
– Но если на самом деле ты не так уж горишь этой темой, то с тем же успехом можно сфокусировать свое время и энергию на канале, который не приносит одни разочарования.
– Трус умирает тысячи раз, а храбрец – только однажды, – кивнула Кейси. – Я слышала это выражение с детства, но оно всегда казалось мне бессмыслицей. А потом я разговорилась с одним посетителем в кафе, и тут до меня дошло. Этот человек рассказывал о сюжете в новостях, который его очень беспокоил. О том, как люди химичат, чтобы получить бесплатное лечение. Как и в твоем объяснении, этот сюжет не был связан с его повседневной жизнью, но он по-настоящему расстроился из-за него. Этим человеком правил подспудный страх. И чем больше он думал и говорил об этом, тем сильнее становился его гнев.
– То есть он умирал тысячу раз, реконструируя события применительно к себе? – спросил я.
– Точно. Трус живет в постоянном страхе, что все может сложиться не так, как надо. В своем сознании, в своих мыслях он умирает тысячу раз. А вот человек отважный сознает, что бессмысленно позволять своему разуму выходить из-под контроля. Он живет той жизнью, какой хочет жить. – Кейси улыбнулась. – Все мы в какой-то момент умираем, это в любом случае произойдет. Но храбрец проходит через это лишь однажды.
Глава 39
Мы с Кейси, Майком, Эммой и Джессикой катались на досках несколько часов. Притомившись, возвращались на пляж и отдыхали, а потом – снова в воду. Невероятно, как легко заниматься тем, что делает тебя счастливым! Время так и летело.
