Положила на одну из ступенек специально прихваченную из дома тряпичную сумку, в прошлый раз холодно было сидеть. Достала из кармана сигареты; в этом, можно сказать, и заключалась цель ее прогулки по городу – покурить с невидимыми друзьями. И неважно, вымышленные они или нет. Мне больше нравится жить в мире, где они есть, – думала Жанна. – Значит, будем считать, что они есть. Все просто! Правильно выбранная парадигма – не та, которая больше похожа на правду, а та, с которой интересней жить.
– Ну уж сегодня голодной вы от меня не уйдете, – сказал низкий мужской голос. Почему-то откуда-то из-за спины.
Жанна даже не вздрогнула, как будто весь вечер ждала чего-то подобного. Впрочем, будем честны, не «как будто». Она же и правда ждала. Необъяснимое ощущение, что ее пригласили на праздник, непременно должно было закончиться обетованным тортом. Только так!
Она обернулась и увидела ангела в клетчатом пледе, ниспадавшем с его плеч, как положенный ангелам балахон. То есть того самого светловолосого великана, который с нею возился в тот вечер, когда пошла вслед за Люси и нечаянно угодила в рай.
Он подошел и сел рядом с Жанной на ледяную ступеньку. Сказал:
– Интересный эффект. Когда я стоял на пороге, вы меня в упор не видели и не слышали. А стоило зайти вам за спину, и сразу все получилось. Меня зовут Тони. А вы Жанна, я помню. Привет.
– Привет, – почти беззвучно ответила Жанна. И внезапно шмыгнула носом; вот уж не ожидала от себя! Поспешно объяснила: – Это от радости, что вы все-таки есть.
– Еще как есть! – подтвердил ангел по имени Тони. – Ревите на здоровье, мне даже приятно. Не каждый день девчонок до слез довожу. А когда надоест плакать, будем ставить научный эксперимент.
– Научный эксперимент? – растерянно переспросила Жанна.
– Ага. Я вас буду кормить; обычно это срабатывает. Я имею в виду, на каком-то этапе вы скорее всего увидите открытую дверь и моих друзей, страшно недовольных сквозняком и грозящих нам кулаками. Вернее, мне одному, сквозняк-то я им устроил, вы ни при чем.
С этими словами он протянул Жанне тарелку, на которой лежали два куска пирога. Объяснил:
– Этот пирог с грибами и курицей, второй – со сливами, имейте в виду, если любите оставлять сладкое на десерт. Суп, жалко, уже слопали подчистую, у меня сегодня нашествие саранчи. Зато есть глинтвейн. В такую холодрыгу – самое то.
Жестом фокусника достал откуда-то из-под пледа здоровенную дымящуюся кружку, посмотрел на Жанну, чьи руки уже были заняты тарелкой, пригорюнился:
– Все-таки зимний пикник в городском дворе – это слишком сложно технически. Никогда не знаешь, что куда ставить, и как потом брать. Ладно, давайте я буду вашим столом – в смысле держать тарелку. А вы разбирайтесь со всем остальным.
– Слушайте, почему это так вкусно? – почти укоризненно спросила Жанна, попробовав пирог. – Мало мне было вашего невозможного глинтвейна, так теперь еще и это надо как-то пережить!
– Вот вы умеете делать правильные комплименты повару, – одобрительно сказал Тони. – Всем пример.
– Нет, ну правда, ужас же! – с набитым ртом возмущалась Жанна. – Я в вас только-только начала верить, а теперь снова не получается. Не существует в реальности таких пирогов!
– Это факт, – подтвердил Тони. И, подумав, добавил: – Просто реальностей довольно много, все разные. В некоторых такие пироги есть.
– Рецепт дадите? – прямо спросила Жанна.
Он рассмеялся:
– Конечно, дам. Он у меня один на все блюда: берем какие-нибудь продукты и вдохновенно действуем наобум.
– Так и знала, что зажмете рецепт, – вздохнула Жанна. – Думала, вы добрый ангел. А вы – страшный кулинарный демон из ада, пришли на нашу грешную землю мучить невинных людей.
– Когда это одно другому мешало? – удивился Тони. – Кто сказал, будто надо выбирать что-то одно?.. Глинтвейн допили? Принести вам добавку?
Не дожидаясь ответа, взял ее кружку, вскочил так легко, словно вообще ничего не весил, и вошел в кафе. Жанна смотрела ему вслед, открыв рот. Вошел! В кафе! То есть дверь действительно нараспашку, и внутри горит свет. И белая табличка над входом – вот же она. Когда появилась? Неведомо. Теперь-то кажется, всегда тут была.
Тони вернулся буквально минуту спустя. Встал на пороге, приветливо улыбаясь. Спросил:
– Ну что, рискнете зайти? Здесь гораздо теплее. И вилки с ножами. И столы! Тарелку только захватите с собой.
Тоже мне великий риск, я же сама об этом мечтала, – подумала Жанна. Но когда оказалась на пороге кафе, поняла, почему он так сформулировал. Переступать порог оказалось неописуемо страшно – не столько уму, который помнил, что там было отлично, сколько телу, которое от ужаса стало тяжелым, неповоротливым и сопротивлялось, словно боролось за жизнь, как будто его не в кафе провести пытались, а окунуть в кипящий свинец. Но Жанна все равно вошла. А оказавшись наконец за порогом, внезапно испытала облегчение такой сокрушительной силы, что понятно теперь, откуда в прошлый раз взялась нелепая идея про рай, и почему так легко было в нее поверить.
– Заберите у меня тарелку, – сказала она Тони. – Мне в обморок срочно надо. А ваш пирог ни при каких обстоятельствах на пол ронять нельзя.
– Все-таки вы действительно умеете делать правильные комплименты повару! – восхитился Тони, забирая тарелку. – Если надо, падайте на здоровье. Я вас подхвачу.
Но на этот раз обошлось без обморока. Правда, у Жанны все-таки здорово кружилась голова, а тело попеременно становилось то невыносимо тяжелым, то наоборот, слишком легким, чтобы им управлять. Она особо и не пыталась – сидела в удобном глубоком кресле, во все глаза разглядывала незнакомцев и незнакомок, которые казались ей примерно такими же ангелами, как Тони, улыбалась, кивая в ответ на приветствия, слушала разговоры, маленькими осторожными глотками пила благоухающий горячий глинтвейн, и даже пыталась мысленно разобрать его на составные части, прикидывала: сладкий белый мускат, черный перец, чуть-чуть бадьяна, кажется, кислое яблоко – в общем, что-нибудь более-менее похожее я точно дома сделать смогу! То есть сознание оставалось достаточно ясным, чтобы попытаться стибрить секретный рецепт, и это была отличная новость. Ничего себе, как я быстро освоилась, – изумленно думала Жанна. – Вот это да!
Однако, еще не допив глинтвейн, поняла, что ее клонит в сон, примерно так же неумолимо, как в прошлый раз. Глаза закрываются как бы сами, и голоса: «Потом наверстаю», – «Осторожно, тут хвост», – «Такое раз в жизни бывает», – «Тебе что, лень лишний раз превращаться?» – «Сегодня сами лезьте на потолок», – «А давай из красного тоже сварим», – «Тебе помогать, или не мешать?» – понемногу сливаются в неразличимый гул.
Пока еще можно сопротивляться, но еще немного, и я усну, – поняла Жанна. – А потом – что? Опять проснусь дома и буду гадать, куда подевался вечер, неужели легла на диван в одежде и до полуночи проспала? И снова жалеть, что мои невидимки из невидимого кафе мне просто приснились? Это называется – «деньги на ветер». Ну уж нет.
