Да, конечно, дело было в этом.
– Принесу тебе рыбу, – услышала я свой голос. – Правда, сырую. Зато в ней есть влага.
Я не стала дожидаться ответа, а молча поплыла к капитану – рассказывать о своих открытиях.
20
– Это ложь, – заявила Трежер, как только я обрушила на них вести. – Один корабль, ха! Безумие. Ловушка. Причем для дураков.
– А почему он еще жив? – спросила Виллем с искренним любопытством в голосе.
– Мне кажется, он не все рассказал, – пояснила я, обращаясь только к капитану. – Возможно, он говорит правду – по крайней мере, он сам так думает. И ему многое известно. Эти сведения бесценны, надо развязать ему язык!
Капитан молчала, глядя в великую пустоту океана. Небо в тех краях было таким высоким, что даже щелчки наших эхолокаций не достигали его границ. Киты по сей день гадают о том, что таится в его высотах, какие цивилизации скрываются в вечной тьме.
– На месте Тоби Вика я бы тоже охотилась с одним кораблем, – наконец молвила капитан.
– Правильно. Так проще поделить добычу. Меньше желающих, – сказала Трежер.
– Проще поделить славу. – Капитан обернулась ко мне. – Значит, человек еще не все рассказал?
– Я обещала дать ему еды, – сказала я. – Полагаю, он и сам не прочь поговорить, надо только его подтолкнуть, а не подвергать новым страданиям.
Капитан задумалась.
– Возможно, ты права. Убьешь его чуть позже.
Я поспешила обратно к мачте.
– Вирсавия влюбилась! – принялась дразнить меня Трежер, когда я проплывала мимо.
– В человека?! – возмущенно-смущенно захихикала Виллем. – Разве это возможно – даже технически?
Пусть себе забавляются, решила я и поплыла дальше, хотя кожа моя, омываемая прохладной водой, нестерпимо горела.
21
В ту ночь я впервые стояла на часах; над моей головой темнело небо, а внизу – Бездна, освещаемая лишь едва различимой, постоянно движущейся луной, что создает приливы и отливы. Представители моего рода нечасто погружаются в глубокий сон (тогда мы замираем в вертикальном положении и собираемся в круг, словно перед молитвой, но длится такой сон считаные минуты). Обычно мы лишь дремлем (как капитан, Трежер, Виллем и матросы в ту ночь), парим на самой границе бодрствования.
Наконец поев, уснул и Деметрий.
– Мы не едим сырую рыбу, – сказал он мне перед этим, когда я пригнала к мачте несколько рыбешек и развязала ему руки.
– Вашему огню не место в океане. Не хочешь – не ешь, мне все равно.
Он поднял голову.
– Тогда зачем ты их принесла?
Я не нашлась с ответом.
Теперь же я плыла впереди всех, почти касаясь кончиком хвоста могучего лба нашего капитана. Конечно, силы моей спутной струи не хватало, чтобы увлечь за собой столь огромного кита: слишком велика была разница в размерах. Однако капитан чувствовала едва заметное сопротивление воды, и это помогало ей следовать за мной даже во сне. Остальные ученицы и матросы, в свою очередь, следовали за ней – силы ее спутной струи хватало на всех.
Мы плыли к трем горам. Я слышала, что люди ориентируются в море по звездам – крошечным огонькам, которыми ночью испещрена Бездна. Мы, киты, ориентируемся в пространстве благодаря магнитным полям, но звезды от этого не становятся менее прекрасны. Помню, как любовалась ими, ныряя в Бездну за очередным глотком воздуха.
Если бы нам удалось достичь звезд, смогли бы мы плавать среди них? Выдержали бы они наш вес? Сумели бы мы перемещаться между ними так же, как перемещаемся между горами в океане? Похоже, там нет обширных неизведанных континентов, на каких обретается человек. Их берега мы изучили во всех подробностях, но внутренние просторы суши остаются для нас великой тайной.
А луна? Что есть луна? Она плывет по Бездне подобно кораблю, и на ее светлом лике нет даже намека на присутствие человека. Быть может, там нет и войн? Быть может, человек там кормит кита, а кит – человека, и они живут в мире? А может, и нашей охоте когда-то придет конец?
Какое-то легкое движение сбоку заставило меня прервать размышления. Подумав, что капитан просыпается, и ожидая услышать приказ о смене караула, я обернулась, но увидела не Александру, а мелкую хищницу – длинный мешок с зубами, крошечным мозгом и злобным нравом. То была голубая акула; их стайка следовала за нами в надежде поживиться отходами после разделки человечьих тел. Впрочем, «следовала» – это громко сказано, они были ленивы и почти не шевелили плавниками, а просто двигались в нашей спутной струе.
За первой акулой появилась вторая. А потом и третья. Они стремительно плыли мимо нас, мимо корабля, к некой цели впереди…
Тут я почуяла кровь.
22
– Здесь была резня, – зачем-то сказала Трежер, хотя мы и так все видели.
– Но трупы целы! – воскликнула Виллем, испуганно тараща глаза. – Охотники ничего не взяли!
– Это послание, – сказала капитан.
Ночное море впереди нас темнело от крови по меньшей мере пятидесяти китов, чьи туши – да, целые и невредимые, – колыхались в воде. Снизу их подсвечивала луна, и тени падали прямо на нас.
– Как такое возможно… кто мог разом убить столько китов? – в страхе спросила Трежер. – Что здесь произошло?!
– Это послание, – повторила капитан. – От Тоби Вика.
Флотилия китовых туш начала подрагивать: акулы уже раздирали их на куски. Мы знали, что должны делать, но не торопились. Помешать акулам есть трупы мы не могли – да и тысячи птиц, привлеченные запахом мертвечины, поднимались в верхние слои Бездны. Однако требовалось собрать личные вещи погибших, известить по возможности их семьи и, если удастся, спасти груз. Расточительство нам не свойственно.
Чего не скажешь о людях.
– Соберите, сколько сможете, – скомандовала капитан. – Если получится – все.
Не получилось. Акул было слишком много, и ели они слишком быстро. Завидев меня, они поспешно уплывали с дороги, но почти сразу ряды голодных ртов и пустых, слепых глаз смыкались за моей спиной. К тому же, крови было столько, что нам приходилось плавать в мутной жиже, которую щелчки эхолокации пробивали с большим трудом.
Ртом я срывала с китовых туш резные кораллы – с их помощью мы идентифицируем личности погибших – и драгоценные камни, которыми старшее поколение украшало боевые шрамы. Заодно я подбирала корм и греющих крабов (мне попалось целых шесть штук), складывая все находки в специальные перевязи на гарпунных ремнях. Вода становилась все черней, а с ней и мое настроение. Я нашла несколько защитных гарпунных пушек. Ни одна из них не стреляла в этом бою… Ни одна! Что же здесь произошло? Насколько огромен этот дьявол, которого мы преследуем? Впрочем, времени на раздумья у меня не было. Как и остальные, я молча работала: очень скоро вода стала бы нестерпимо мутной от крови и частиц плоти.
