Тут в меня попал гарпун.
Я штопором уходила в небо, оставляя за собой кровавую спираль, но гарпун крепко засел в ране и не выходил. Я решила, что истеку кровью или умру от шока, а потом мое тело точно так же порежут на куски те люди, что истребили мой отряд.
И вдруг я очутилась на поверхности. Хотя я уходила ввысь, почему-то вокруг опять была Бездна; я месила воздух плавниками и хвостом, взметая фонтаны крови и пены.
Кто-то ухватился за гарпун. Я висела на нем беспомощно и неподвижно, опустив голову к воде. Смерть моя близилась… Долгая и мучительная смерть. Мои товарищи умерли, и некому было отомстить за их гибель.
Я ждала, когда пробьет мой час.
Но он не пробил.
Кто-то отломил гарпун, оставив его острый конец у меня во лбу – там он и сидит по сей день.
Я оказалась на свободе. Лежа в воде и давясь кровью, что рекой хлынула мне в горло, я смогла лишь повернуться на бок и краем глаза увидеть исчезающий вдали корабль.
На его боку были высечены символы: «Т» и «В».
Потом я вновь стала ждать смерти и впала в забытье. Акулы меня не трогали: они пировали останками других китов.
А очнулась я такой, как сейчас.
Живой. С обломком гарпуна во лбу: он так филигранно и глубоко вошел в черепную кость, что наши лучшие хирурги не решаются его трогать. Я ношу его как вечное напоминание.
Впрочем, я и без всяких напоминаний не забыла бы тот день. Ведь с тех пор я осталась без эхолокации.
26
Мы потрясенно молчали, даже Трежер, даже Виллем. Наш капитан не способна к эхолокации – совсем?! Великая Александра, лучшая охотница всех морей, находит людей практически вслепую?!
– Он смилостивился не просто так. Лишив жертву главного оружия, он бросил ей вызов: сможет ли выследить? Сможет ли убить? Смогу. И убью. – Она вновь повернулась к нам, и ее голос звучал так низко и мощно, что море под ним прогибалось. – Я уничтожу дьявола – Тоби Вика. Не потому, что он превратил меня в дьявола, а потому, что он так думает.
– Так суждено, – проговорила Трежер, словно благословляя саму себя. Виллем тут же повторила за ней. И тогда все трое посмотрели на меня.
– Капитан, я…
Она повернулась лицом к открытому океану – великому, неприступному и непроглядному. Капитан Александра видела его одними лишь глазами, слабыми и несовершенными, а в поиске пути полагалась на свой отряд.
Так мы узнали, почему она верит в пророчество. Почему она истолковала символы на монете именно таким образом. Почему верила, что Тоби Вик из всех китов во всех морях выбрал именно ее.
А я… в самом потайном уголке своего сердца я гадала, сколько истины заключено в этом пророчестве. И не может ли настоящее вносить поправки в прошлое. Ведь самого Тоби Вика капитан не видела – только корабль с его инициалами на борту. Безусловно, она говорила правду: с ней действительно случилось все то, о чем она рассказала. Но даже я, несмышленая третья ученица, понимала, как разительно порой меняются истории, когда рассказываешь их вновь и вновь. Особенно – охотничьи байки.
Какая часть ее истории уже стала легендой?
И кого эта легенда в конце концов уничтожит?
Очень скоро нам предстояло это узнать: еще до захода солнца мы вновь напали на след Тоби Вика.
27
Нам попался очередной человечий корабль, только на сей раз перевернутый. Его днища мы не видели, оно торчало в Бездну, а вот палуба, мачта и паруса были под водой – извращенное вторжение людского мира в наш.
Было в этом что-то… непристойное.
Корабль казался совершенно целым. Никаких пробоин в бортах, ничего, что позволило бы понять, как именно он перевернулся.
– Похоже, там никого, – сказала Трежер, когда мы описывали уже третий круг.
– Они бы давно утонули, – заметила Виллем.
– Разумеется, там никого нет! – воскликнула я.
– В трюме еще остался воздух, – подозрительно произнесла капитан. – Иначе корабль не держался бы на поверхности Бездны. – Она обернулась ко мне: – Что говорит пленник?
– Ему ничего не известно.
– Стало быть, от него больше нет никакой пользы, третья ученица. – Она подплыла ближе к кораблю, пытаясь найти какую-то подсказку или объяснение этому странному зрелищу.
Я поняла ее приказ. Но мое странное нежелание его исполнить (которое я не позволяла себе даже осознать) было сущей ерундой по сравнению со страхом перед капитаном Александрой. Я вернулась к Деметрию, которому становилось все хуже, и начала убеждать себя, что его страданиям наконец-то придет конец.
Ведь это же хорошо, правда?
– Ты ничего не знаешь? – повторила я вопрос. – Точно?
– Если бы знал, давно бы рассказал, – ответил он.
– А может, ты нарочно не говоришь, надеясь таким образом приблизить свой конец.
– Забавная пытка… Как ни крути, а исход один – смерть. Только на смерть и уповаю…
Я молча плавала вокруг него. Он был прав. Что я ему предложила? Смерть, если он расскажет нам правду, и смерть, если соврет… Где тут угроза?
И почему я до сих пор его не убила?
– Я не хочу тебя убивать, – вдруг сказала я и сама подивилась своим словам (впрочем, произнесла я их очень тихо, чтобы слышал только Деметрий).
– Это я уже понял. Ты добра и милосердна… потому что боишься. – Он уронил голову. – Скоро ты меня убьешь. Еще до того, как все это закончится. И война между людьми и китами будет идти вечно. Ничего не изменится…
Я глотнула воздуха из своих запасов. Тянуть больше нельзя, ничего нового он сообщить нам не может, а стало быть, он прав.
Я его убью.
И это будет конец. Очередной…
Я попыталась вспомнить утонувшего детеныша. Нарочно вызвала в памяти ужас – чтобы упростить себе задачу.
Однако человек казался таким жалким. Таким слабым. Разве мог он причинить вред киту – любому киту? Неужели я в самом деле нашла такого человека? Который не желает и не способен охотиться?
Я замерла в воде – еще секунда, и мое промедление заметили бы остальные.
– Нашла дыру! – донесся сверху крик Трежер, стремительно плывшей к нам. – Прямо за мачтой есть дыра, большая… ученица легко пройдет. Тот, кто ее проделал, явно хотел, чтобы мы ее нашли. – Она посмотрела на капитана. – Новое испытание! И новый знак.
– Безусловно, – кивнула капитан. – Но в чем суть этого испытания?
– Я разузнаю, – сказала Трежер. – Я готова исполнить любой ваш приказ, капитан. Так суждено.
