«На смертном одре нас пугает не сама смерть, а риск того, что нас забудут».
Ч.Н.
8 января
Когда я входил во двор школы, все, как обычно, смотрели и ухмылялись. Одна рука под варежкой немного ныла, и я старался не нервничать, но ничего не получалось. Я нервничал и боялся. Боялся того, что они придумали что-нибудь новенькое в новой четверти. Какое-нибудь новое унижение и по-настоящему сверхдьявольский трюк, над которым будут смеяться все остальные идиоты.
Но они, как всегда, прокричали что-то вроде того, что я гомик и что от меня воняет как из писсуара. Я ничего не сказал, но и не убежал. Я просто повернулся, подошел к одному из них и ударил его в лицо спрятанным под варежкой кастетом. Рука заболела сильнее, чем я рассчитывал. Но я все равно ударил еще раз, потому что знал, что одного удара недостаточно. Он попытался тоже ударить меня, но промахнулся, и тогда я обхватил его голову, повалил на землю и стал бить его головой об асфальт. Не помню, кто кричал, он или я. Наверное, оба.
Это был лучший момент в моей жизни. С тех пор как я впервые побывал в Леголанде. Я словно видел страх в его глазах, и от этого злился все больше и больше, одновременно чувствуя себя все сильнее и сильнее. Он просто лежал подо мной и принимал удары, и никто ничего не делал, чтобы остановить меня. Если бы я хотел, я мог бы и дальше бить его, пока бы не раскроил ему череп. Клянусь.
P.S: Когда я пришел домой, Лабан был мертв. Не знаю почему, но я заплакал.
45
Фарид Черукури много думал и теперь был уверен в своей правоте. Без сомнения, у него одна из самых скучных работ в мире. Будь у него выбор, он бы скорее ликвидировал последствия Чернобыля, чем сидел в отделе по обслуживанию клиентов мобильного оператора TDC, отвечая на вопросы один глупее другого. «У меня полетел тариф». – «А вы не пробовали пополнить счет?»
Несмотря на свою высокую квалификацию, он согласился на это предложение, чтобы получить хоть какую-то работу. Нечто почти невозможное, когда у тебя фамилия Черукури и ты живешь в такой стране, как Дания. Ему обещали карьерный рост, как только они увидят, на что он способен. «Хорошие программисты нужны всегда», – сказали ему. С тех пор прошло почти три года, и он по-прежнему сидел здесь, внизу, в бункере, все больше натирая себе кожу наушниками. «Я уронил мобильный в туалет и теперь не могу звонить». – «Это потому, что у вас не подключен наш подводный тариф».
Но сегодня ему первый раз задали вопрос, который пробудил его к жизни. Через несколько минут после начала разговора Фарид заметил, что выпрямил спину и даже слышит собственный пульс. Он был возбужден.
Женщина, которую по воле случая переключили именно на него, представилась как Дуня Хоугор. Женщина-полицейский из криминального отдела полиции Копенгагена. Она сказала, что по-хорошему должна позвонить в специальный поисковый отдел компании, но бумажная волокита займет слишком много времени, и она предпочла не затевать целое дело на такой сравнительно ранней стадии.
Его должностные обязанности были ясны как день. Он работал в отделе по обслуживанию клиентов, а не занимался прослушкой. И поскольку у нее не было проблем с тарифным планом их компании, он не мог ей помочь. Как бы Фарид ни хотел, он не обладал полномочиями получать сведения, которые она запрашивала.
Во всяком случае, таких полномочий у него не должно было быть.
За годы сидения в бункере он тренировал свой мозг и свои навыки программиста, занимаясь хакерством и входя в систему TDC. Пройдя один брандмауэр за другим, он проник в святая святых – разговоры, смс и трафик передачи данных. Вот уже год, как он мог подслушать любой разговор, который шел через сеть их компании. Будь то королева Маргрете, комик Каспер Кристенсен или политик Серен Пинд.
Разговоры расцвечивали его будни несколько месяцев, но вскоре он опять погрузился в то же оцепенение. Он надеялся выведать о крупных скандалах, но не обнаружил ни одного промаха. Словно все понимали, что их прослушивают.
На этот раз все было по-другому.
Женщина спросила, звонили ли с определенного шведского номера на определенный датский номер вечером в пятницу 2 июля. Фарид спросил, кому звонили, но она не захотела отвечать. Он обещал посмотреть, что можно сделать, и перезвонить ей в ближайшее время.
Он сразу же установил, что шведский номер принадлежит некой Астрид Тувессон, начальнику криминального отдела в Хельсингборге, а датский номер – начальнику женщины из полиции, Киму Слейзнеру. Теперь он понимал, почему она не хотела затевать целое дело.
Запахло жареным. Слейзнер – своего рода знаменитость. Он всегда высказывался от имени полиции по разным вопросам. Поиски не составили никакой проблемы, и уже через несколько минут Фарид перезвонил Дуне Хоугор:
– Все так. Со шведского номера позвонили на датский в пятницу в 17:33.
– Датский номер ответил?
– Нет, но включился автоответчик, на который оставили сообщение. Хотите его прослушать? – Фарид услышал, что она колеблется. Он ее понимал. Какое она имеет право слушать сообщения своего начальника?
– Давайте.
Фарид Черукури нажал на клавишу пробела, и зазвучал голос:
«Это Астрид Тувессон из полиции Хельсингборга. В вашем районе у нас возникала острая ситуация. На заправке в Леллинге находится очень опасный преступник, и мы боимся, что, возможно, он взял в заложники одного из сотрудников. Он совершил как минимум два убийства в Швеции, и его надо остановить, пока он не убил еще больше людей. Позвони, как только прослушаешь это сообщение. А я тем временем свяжусь с участком в Кеге».
«Точно так, как утверждал Фабиан», – подумала Дуня.
Возникла критическая ситуация, и шведская полиция попыталась связаться со Слейзнером, который по какой-то причине не ответил.
– А потом с датского номера перезванивали на шведский?
– Нет, он прослушал сообщение только на следующий день и стер его.
– Стер?
– Да, но мы храним все в течение года.
Оператор сказал «он», подумала Дуня и поняла, что ее собеседник выяснил, кто такой датский абонент. Но она не собиралась ничего комментировать. Она получила ответ на свой вопрос, и теперь ей надо просто подумать, как поступить дальше.
– Я выяснил еще одну вещь, – продолжил Фарид, когда она уже хотела поблагодарить за помощь и положить трубку.
– Да? Какую?
– Географическое положение мобильного на момент включения автоответчика.
– Я слушаю.
– Угол площади Хальмторвет и улицы Лилле Истедсгаде.
Дуня очень хорошо знала этот адрес – одну из самых известных в Дании точек сбора проституток.
– Это наверняка случайность, – ответила она, поблагодарила за помощь и положила трубку.
