Оставляет зайчика, уходит, надувшись. Однако через две минуты возвращается. Лицо невинное.
– Мама! Мама! Можно я надену новую курточку?
Розовую курточку купили Злате на вырост, на следующую зиму, так что ей она пока велика. Она из нее выглядывает, как мышонок из пакета.
– Можно? Ну, пожа-а-алуста! – Злата делает умильные глаза. Но не надо обольщаться. За этой милотой скрывается расчетливый мелкий манипулятор.
– Злата, она тебе большая.
– Ну, ничего, – в голосе бесконечное смирение. Судя по тону, в этом доме ей во всем себе приходится отказывать.
Мы переглядываемся, нам смешно. Я киваю: ладно, пусть. Надо же в чем-то уступать. Это все-таки переговоры.
– Ладно, надень курточку, – разрешает мама со вздохом.
Злата убегает, возвращается уже в куртке. Идет, насупившись:
– Она мне большая! Не пойду в ней гулять! – и начинает плакать. – Некрасиво!
Жена начинает уговаривать: ничего, что большая, она тебе идет, сходи, один раз можно, очень красиво, покажешь девочкам на площадке. Я наблюдаю.
Наконец Злата дает себя уговорить. Вздыхает, словно делает нам одолжение:
– Ну хорошо. Пойду в курточке…
И вдруг вскидывает голову. Безапелляционным тоном:
– Но тогда я возьму зайчика!
Занавес.
55. Василиса и смысл жизни
У старшей девицы на телефоне есть программа. Записываешь себя на диктофон, а та сразу оформляет это цитатой.
Василиса пришла и сказала:
– Я поняла, что такое «человеческая жизнь».
Вот это откровение, перед вами. Не потеряйте.
В общем, не ту семью назвали Коэльо.
КОГДА МОРЕ ДОСТАЕТ ДО ОБЛАКОВ,
МЫ, ЛЮДИ, НЕ МОЖЕМ ДОСТАТЬ ДО МОРЯ.
МЫ, ЛЮДИ, СЛИШКОМ ЛЮДИ.
ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ДЕЛАТЬ, ДЕЛАЙ.
ЕСЛИ СЧИТАЕШЬ ЭТО НУЖНЫМ, ДЕЛАЙ.
56. Художественная гимнастика
В жизни каждого ребенка наступает момент, когда родители решают, чем он будет увлекаться. Мы выбрали гимнастику. Теперь ждем результатов. Вернее, жена ждет, а я с интересом наблюдаю за процессом.
– Злата, ты хорошо занималась? – спрашиваю я. Жена просит задавать этот вопрос.
Ребенок вздыхает:
– Плохо.
– Почему?
– Я плакала.
– Что, весь урок?!
– Я сначала занималась, потом плакала. Потом опять занималась, потом опять плакала. И так все время.
А преподаватель говорит, что Злата все занятие старалась, а плакала только на шпагате и ножку тянуть. Это, мол, нормально. Они все плачут.
Папа почесал затылок. А потом вспомнил свои занятия спортивной акробатикой в школе.
И как спина болела каждую ночь. И ноги. И колени. Даже во сне. И эти бесконечные растяжки. Эти шпагаты. Эти мостики.
Да, все плачут.
57. Наш экстрим
Златина Зубная Фея требует приношений на свой алтарь, ненасытная розовая тварь. У Златы под запломбированным полгода назад зубом обнаружился пульпит, щеку раздуло. В субботу ездили в ночи в больницу Святого Владимира.
Лечить бесполезно, надо рвать, сказали нам.
Вырвали. Сейчас щека потихоньку возвращается к нормальным размерам.
Вчера гуляем со Златой. Она про свой зуб начинает подружкам кричать километра за полтора:
– Ася, Ася, а мне зубик убрали! Представляешь?!
После встречи с подружкой идем в магазин. Злата делится воспоминаниями:
– Когда зубик убирали, мне было весело и больно.
Экстремал, елки.
58. Homo Agriculturus
«По рассказу Тургенева Герасим дал понять своей барыне, что каждый человек – личность, и даже крестьянин». (с) Василиса, 12 лет. Из школьного сочинения по литературе
Согласен с Василисой. Я тоже считаю, что крестьянин – это высшая форма развития человеческой личности.
Кстати, о крестьянах. Недавно Василиса делала школьное задание, там был вопрос о предках. В классе у них дети говорили, что вот у меня прабабушка дворянка, а у меня прапрапрадед генерал-аншеф и граф. И все это так романтично и загадочно, с налетом аристократизма, и так волнует детские души. Василиса с тайной надеждой спрашивает: а у нас кто?
Я говорю: ты, дочь, не обольщайся. У тебя по моей линии все предки – русские крестьяне, а по маминой – башкирские крестьяне. На том и стоим.
И тут неожиданно жена обиделась:
– Ничего подобного. У меня прадедушка богатый! У него целых две жены было! – И чтобы окончательно добить меня, добавляет: – На разных концах деревни!
Ну, что тут скажешь.
Вот и подпортил нам прадедушка-бай пролетарское происхождение.
59. Медийная персона
Если женщине есть что рассказать, она пойдет даже в ад.
Злата впервые за неделю отправилась в детский сад, и отправилась без протестов, но с предвкушением. Расскажу Наталье Николавне, как мне зубик убрали, расскажу Ульяночке, расскажу Мадине, расскажу всем. Это же событие! И какая щека была огромная, и как в больницу ездили. Ночью! И ждали долго. И укольчик, и весело, и больно. И как я плакала.
И по пути домой сидела, прижавшись к маме, и смотрела мультик «Балерина» на Василисином телефоне. И снова плакала.
И потом всю ночь снилось, как кубик крутится (это кадр из мультика).
И вот.
В общем, ушла в сад на подъеме.
Вечером забираю ее на гимнастику. Девица бодрая и радостная.
– Ну как в садике? – спрашиваю. – Рассказала о зубике?
– Да!
– И как?
Злата показывает большой палец:
– Во! Всем понравилось! Даже Катя захотела со мной играть!
Заходим на гимнастику. Там в прихожей снимает ботинки девочка постарше моей девицы. Еще не успела закрыться дверь, Злата девочке:
– А мне зубик убрали!
Ошарашенная девочка:
– Круто, – смотрит на Злату, с сомнением: – А ты кто?
– Я Злата. Я на гимнастику хожу.
– Я тебя раньше не видела. Больно было?..
К финалу вечера все на гимнастике и вокруг гимнастики были в курсе насчет зубика. Думаю, человек пятьдесят за день было охвачено – считая вместе с садиком, магазином у армян, куда мы зашли за соком, гимнастикой и супермаркетом, где мы стояли на кассе.
