Над головой вжикнуло, ярко-синяя капля врезалась в кирпичную стену, проделав там внушительное отверстие. Брызнула бетонная пыль, на асфальт посыпались обвалившиеся куски стены.
Охренеть, это что лазер? В нас стреляют из лазера? А как же старые добрые пистолеты?
– Бежим!
Я поочередно толкнул Ольгу и Дарью за угол здания и, пригибаясь, рванул туда же пришпоренным рысаком. Через несколько секунд позади прогремел взрыв. На месте «Скорохода» вспух огненный шар.
От улик избавляется, гад.
– Куда? – Дарья в панике притормозила.
И тут до меня тоже дошло, будем продолжать двигаться по прямой, превратимся в прекрасные мишени.
– Сюда! – заорал я, толкая плечом первую попавшуюся дверь.
Мы ввалились в полутемное помещение, оказавшееся баром с парой бильярдных столов.
– Где черный выход?! – рявкнул я в морду толстого бармена и для убедительности рыкнул: – Именем Ордена!
Не опознать в нас послушников мог только слепой или никогда не видевший форму учеников Посвященных. Связываться с грозными чародеями простой люд не слишком хотел. Так что мужик не стал возмущаться на бесцеремонное вторжение, молча ткнул рукой в дальний конец зала.
Я незамедлительно рванул в том направлении, молясь про себя, чтобы за дверью не оказалось тупичка, куда нетерпеливые посетители ходят отлить, когда в основной туалет скопилось слишком много народу.
Глава 5
Российская империя.
Москва.
Окраины города. 13:24
– Где он?
– Видишь его?
Ольга и Дарья дружно приподняли головы, желая посмотреть, куда делся преследователь. Пришлось на них яростно шикнуть:
– Не высовывайтесь!
Тупичка за баром не оказалось. Как и вообще другой улицы или переулка. За дверью черного хода расстилался пустырь с редкими холмиками строительных отходов.
Других вариантов не оставалось. Пришлось бежать сломя голову, надеясь, что успеем скрыться раньше, чем появимся в поле зрения стрелка. Местность отличалась большой открытостью и совершенно не подходила для игр в прятки. К тому же ясным солнечным днем, тем более когда на кону стояла сама жизнь.
В результате резвого спринта нам посчастливилось наткнуться на канаву. Без промедления нырнули туда, совершенно не заботясь о грязной траве по склонам и мокрой глине на дне.
Не слишком удачная диспозиция. В отдалении громыхали мастодонты двухъярусных грузовых вагонов по железнодорожным путям. До них оставалось метров триста – четыреста. Справа темнели опоры недостроенного моста. Слева, на юге, возвышались громады построек давно закрытых заводов.
Это точно не город. Промзона. К тому же явно заброшенная. Транспортные линии еще функционируют, но поезда уже не останавливаются, следуя транзитом в активные производственные районы.
Да, здесь императорский указ о чистоте улиц давно уже не исполняли в должной степени. Впрочем, винить коммунальные службы за это не стоило. Держать в чистоте огромный урбанизированный конгломерат полностью физически невозможно.
Господи, и о чем я только думаю? Нас тут убивать собираются, а меня беспокоят плохо убранные тротуары в отдаленных неблагополучных кварталах.
– Что будем делать? Здесь оставаться нельзя, – прошептала Даша.
– Ты же мужчина, сделай что-нибудь, – Ольгу моментально озарила «гениальная» идея. – Ты сюда побежал и нас утянул.
Нормально. Женская логика во всей красе. Мадемуазель слегка поехала мозгами, напрочь забывая, кто являлся изначальным организатором всей поездки.
– Сама виновата, – прифигев от последнего обвинения, я не остался в долгу. – Если бы не ты и твое дурацкое автоматическое такси, сидели бы уже давно в Ордене и ели печеньки. Кто бросился названивать в «Скороход»?
– Идиот!
– Сама дура!
– Да заткнитесь вы оба! Мы же маги, давайте что-нибудь придумаем.
– Ага, сейчас взмахну рукой, прокричу: «ахалай-махалай», и злодей испугается. Потом догонит и еще два раза испугается, – мрачно пошутил я.
– Придурок.
– Какая глупость.
Возникла небольшая пауза. Отлично поговорили. Душевно так.
– Что будем делать? – разрушила тишину Даша. – Может, переждем? Полицейские должны приехать на взрыв «Скорохода».
– Пока приедут, пока сюда доберутся – нас десять раз успеют прикончить, – проворчал я и задумался, мысленно костеря бабскую привычку мгновенно превращать любой разговор в склочные выяснения отношений. Их этому где-то специально учат, что ли?
– Ладно, сидите тихо. Гляну, что там, – вполголоса промолвил я и осторожно выпрямился, выглядывая из-за пригорка.
– Черт!
Сразу же присел обратно, заметив черную фигуру на десять часов от нашей позиции. Мужик стоял спиной, изучал дальний конец пустыря. Точнее торчащий там кусок сетчатого забора. Видимо, прикидывал, успели бы мы туда добежать или нет.
Ха, «от нашей позиции», тоже мне военный стратег. Не забывай, ты находишься не в какой-то дурацкой компьютерной игрушке. Тут все по-настоящему. И кровь – отнюдь не набор пикселей на экране, а терпкая густая жидкость, текущая по жилам самых что ни на есть живых людей. И у тебя в том числе.
От внезапного понимания всей серьезности ситуации меня затрясло. Проклятье, ведь все происходит на самом деле. Нас реально хотят убить, и перезагрузиться уже не получится. Конец. Финиш. Без возможности вернуться назад.
Страх возник сам собой, накатил волной, поглощая разум, вызывая появление паники. Захотелось заорать что-нибудь и броситься не разбирая дороги, лишь бы чувство безысходности отпустило.
Трудно сказать, сколько это длилось. Секунду, две… Для меня прошла целая вечность, пока смог осмысленно соображать. И первое, что пришло на ум, было короткое и емкое утверждение: «Будешь бояться – сдохнешь! Без вариантов!»
Две короткие фразы, страшные в своей правоте, оказали магическое влияние. Понимание простого факта, что страх лишь приблизит гибель, заставило сознание перестроиться в мгновение ока.
Не представляю, что конкретно произошло. Просто в какой-то момент разум перестал мыслить привычными категориями, словно где-то глубоко внутри переключили рычажок, и в результате проснулась другая часть сознания. Жесткая, хладнокровная, опиравшаяся исключительно на логику. Эмоции схлынули, оставляя после себя лишь холодный рассудок.
Будто стал глядеть на мир другими глазами. Обычный порядок мышления изменился, вместо него наступило какое-то невероятное чувство просветления.
Я точно знал, что и как делать, чтобы выжить. Не строил планы и не думал, а именно знал. Знание возникло само собой. Куда бежать, где делать остановки, как не попасть на прицел и не дать себя подстрелить.
