– И? – Радован приподнял бровь.
– И при чем тут я? – пробормотал Никола.
Алхимики ответили синхронно, отчего не сразу удалось разобрать, что именно. Но Штефану напрягаться не приходилось, он сидел совсем рядом.
– Радован утверждал, что у кожи Борсая будет повышаться сопротивляемость агрессивным средам при попадании в красный спектр цвета. На случай открытого огня.
– Она и повышается…
– Нет! – Штефан победно взмахнул бумажкой. – То есть повышается, если свет сопровождается теплом, а вот если огня открытого рядом нет, то…
– Стой, – Радован рассмеялся. – Ты же помнишь, что мы запланировали это изменение именно в расчете на пламя.
– У меня этого не записано. Про красный спектр ты говорил точно. Про тепло у меня ничего не записано.
– Даже если и не записано, то логически…
– А меня не интересует логика, – Штефан усмехнулся. – Мне важно, чтобы обещания выполнялись.
– То есть я выполняю обещания лучше? – Никола попытался все-таки узнать, почему его примешали к этому спору.
– Ты их тоже не выполняешь. То есть перевыполняешь. Я взял документацию по изменению Тии, и там ничего не сказано про такую трансформацию. А потом я пересмотрел запись гонки, наложил ее на графики самочувствия химер и выяснил, что именно в красном спектре резистентность чешуи повысилась на целых полтора процента!
– Тьфу ты, – Никола всплеснул руками. – Это может быть погрешность. В линейке общей трансформации шкуры.
– Тем не менее Тия получила преимущество, которое не вносили в документы, а Борсай не получил преимущество, которое в них записали. Почему?
– Штефан, – Никола пытался сохранять спокойствие, но голос его дрожал – то ли от сдерживаемого смеха, то ли от злости. – Уверен, что если проверить записи гонки еще раз, то примерно то же колебание параметра мы найдем и у Борсая. И сможем назвать не погрешностью, а задокументированным преимуществом.
– Зачем смотреть записи гонки, – Штефан поднялся с лавки. – Пошли. Сегодня облачности нет. Закат будет красным. А на улице совсем не тепло. Возьмем с собой резистометр и проверим, есть эти полтора процента – или нет. Если серия хотя бы из десяти замеров покажет, что я не прав, с меня деньги на следующую закупку ингредиентов.
– А если прав?
– Тогда ты добавишь эту трансформацию в протокол для следующей гонки. И повесишь себе на грудь табличку «Я тупой». Можешь даже сделать надпись шифровкой. Если стесняешься демонстрировать свое скудоумие.
Кажется, это стало последней каплей. По крайней мере Радован уже не казался равнодушным. Маловыразительное – обычно – лицо алхимика теперь слегка подергивалось. Нос поворачивался то в одну сторону, то в другую, как будто пытался найти выход из создавшегося положения. Но выхода не наблюдалось. Уже никто из собравшихся в столовой не притворялся, что не слушает. Наоборот, взгляды команды обратились на двух алхимиков и Штефана. И если Штефана открыто недолюбливали, то и к алхимикам особой симпатии не питали. И вот получалась отличная ситуация – люди, которые тебе неприятны, спорят между собой и занимаются подначками. Ну, как не оценить столь увлекательное зрелище?
– Ладно, – хмыкнул Радован. – Хватай Борсая, резистометр и пойдем.
– Расскажете, как у вас все прошло, – улыбнулся Никола, вставая из-за стола. – При любом результате я порадуюсь за победителя.
– Не-е-ет, – протянул Штефан. – Ты пойдешь с нами. А вдруг Радован будет жульничать с помощью алхимии? Я предпочту иметь под рукой независимого профессионала.
– У меня дела…
– Да брось! Какие дела? Красотка валяется в полупризрачном состоянии. Вероятность, что она поправится к следующей гонке, крайне мала. Да и про трассу расскажут еще не скоро. Чем ты там собрался заниматься? Сидеть и смотреть на расставленные банки с ингредиентами?
Не прошло и пяти минут, как столовая опустела. Алхимики вместе со Штефаном отправились проводить замеры на шкуре Борсая, а остальные потянулись посмотреть, чем все закончится. Развлечений между гонками действительно не хватало. К тому же положенную вечеринку после победы Борсая отменили, так что людям не хватало зрелищ, что Штефан с алхимиками и должны были обеспечить.
* * *
Марко, едва оставшись один, в два приема доел пирожок, который микроскопическими укусами растягивал последние десять минут, и торопливо бросился в лабораторию. То, что Штефан отвлечет алхимиков, он не сомневался, а вот почти полная пустота в шатре – это подарок, которым стоило обязательно воспользоваться.
Проскочив мимо двери в лазарет, Марко на секунду задержался, но тут же двинулся дальше. Лаборатория – о, счастье! – оказалась не заговорена. И вроде бы даже, по ощущениям, никаких охранных амулетов не было. По крайней мере, все известные Марко приметы отсутствовали.
Впрочем, зачем это, если на двери крепкий замок. И тут остается только возблагодарить того же Штефана за копию ключа.
«Когда Борсаю грустно, я таскаю оттуда метеоритную пыль. Он ее просто обожает! Никто ни разу не заметил. Обычно Радован думает, что это Никола столько пыли израсходовал, а тот думает на Радована».
В другой раз Марко обязательно задумался бы о том, сколько еще разных тайн скрывается вокруг и не является ли какая-нибудь из них уликой, но сейчас его волновало другое. Чтобы ключ подошел и чтобы Тия выздоровела. С первым проблем не возникло, так что стоило обратиться ко второму.
Стоило только оказаться в лаборатории, а дальнейшее уже было делом техники – начертанный краской круг преобразования белел в углу. Нужные банки с ингредиентами отыскались почти сразу. Единственное, Марко забыл, где находится корень мандрагоры, но едва прикрыл глаза, как тут же всплыли картинки, показанные Тией.
Ингредиентов он достал ровно столько, сколько надо, и постарался вернуть банки на место, как будто их не трогали. Разместил все необходимое в углах звезды. Выдохнул, на секунду замер, а потом вновь оказался в коридоре и нырнул в соседнюю дверь, в лазарет.
Тия при виде Марко попыталась сесть, но он тут же подошел ближе и склонился над химерой.
– Не шевелись. Я тебя понесу. Только… ты уверена?
В ответ химера лизнула руку хозяину и посмотрела чуть грустным взглядом. Мол, раз я тебе сказала, что делать, то уверена, к чему вопросы?
– Да я и сам не знаю, – отчего-то – видимо, от нервов, – хихикнул Марко.
А дальше началось самое трудное – Тия, казалось, весила почти столько же, сколько и сам Марко, даже похудевшая после болезни. Руки дрожали и ныли. Связки грозили вот-вот порваться. Ноги тряслись так, будто того и гляди сейчас разъедутся в разные стороны.
В очередной раз жизнь напомнила, что зарядкой и физическими упражнениями пренебрегать не стоит.
Шаг в сторону двери. Еще один. Третий.
И тут Марко заметил столик на колесиках, на котором лежали инструменты и медикаменты. Хороший столик с удобной ручкой, чтобы катить его именно туда, куда тебе надо.
