Еще один шаг, и столик оказался совсем рядом.
Новый шаг – и вот он уже позади.
Хороший столик, но его надо было заметить раньше. Марко боялся, что если сейчас отпустит Тию, то второй раз уже не поднимет. К тому же куда-то все эти медикаменты и инструменты надо деть. А потом вернуть на место, чтобы никто ничего не заподозрил. Получится ли это? Вряд ли.
А вот дверь уже рядом. И как же хорошо, что, войдя в лазарет, не стал ее захлопывать. Теперь можно и ногой приоткрыть. И сделать несколько шагов по коридору. И подцепить носком ботинка дверь в лабораторию. А там – всего с десяток шагов, и окажешься у круга преобразования.
«Интересно, сколько у меня осталось времени?» – думал Марко, укладывая Тию внутрь контура. Сейчас его не беспокоило, что могут помешать – внутрь преобразования никто не полезет, если не дурак. Но вот преимущество таинственности будет утеряно.
«В конце концов, главное, чтобы Тия была здоровой», – успел напоследок сказать он самому себе, а затем активировал круг преобразования.
Белый контур стал зеленым. Затем красным. После – фиолетовым. Дальше – цвета фуксии. Напоследок – ярко-синим топазом.
А затем, мигнув несколько раз, контур погас, всосав разложенные ингредиенты, словно их и не было вовсе.
– Тия? – тихо спросил Марко.
– Выф! – подтвердила химера, пытаясь встать. Голос был слабым, но куда уверенней того тихого поскуливания, которым Тия пыталась общаться до этого.
– Выф… – прошептал Марко. – Выф – это прекрасно…
Глава двадцатая
Обратно тащить химеру оказалось легче. К тому же Марко настолько воодушевился успехом предприятия, что ухитрился не только быстро дотащить Тию до лазарета и устроить ее на столе, но и уничтожить все следы их пребывания в лаборатории: тщательно подмести пол вокруг контура, прикрутить пламя в светильниках и плотно закрыть за собой дверь. После этого он как ни в чем не бывало отправился к своей койке и завалился на нее прямо в одежде, закинув сцепленные руки за голову.
Думал, что сон не придет, однако вроде бы просто прикрыл глаза, а когда открыл – уже солнце встает. И никаких тебе кошмаров или болезненных запоздалых переживаний – все ли получилось ровно так, как требовалось.
Но через минуту созерцания потолка Марко осознал, что просто не может лежать спокойно. Ему требовалась определенность. Понимание того, что его точно не застукали. И точно ни в чем не подозревают. Судя по тишине в шатре и тому, что его не подняли среди ночи, никто не заметил следы чужака в лаборатории… с другой стороны – может быть, туда никто просто еще не заходил?
Марко поморщился. Он внезапно понял один из парадоксов алхимической логики про лягушку Шеридана. Ту самую, которая сидит в непрозрачной банке, и пока не поднимешь крышку, не узнаешь – жива еще лягушка или задохнулась. С другой стороны, открыв банку, ты не знаешь, была бы жива лягушка без этого твоего действия, или вот сейчас выживет только благодаря тому, что ты обеспечил ей приток свежего воздуха.
Когда учитель объяснял этот парадокс на пальцах, кое-какое понимание все же было, но вот полностью осознать – сложновато. Только сейчас Марко ощутил на себе эту самую неопределенность. Которая разрешится только в случае, если поговорить с Николой. И этот самый разговор может одновременно как раскрыть Марко, так и оставить его безнаказанным. И как при таком раскладе можно спокойно ждать? При таком раскладе ждать абсолютно невозможно.
Поэтому он сначала связался с мамой – обещал же держать в курсе! – и пробурчал последние новости.
– Ездил в Новосиберию, химере лучше, нет, в городе был недолго и ничего не случилось… Да, мы ездим иногда в Новосиберию, и что с того, что меня отправили туда в первый раз?.. Мама, ну, перестань волноваться! – Марко закатил глаза и выдержал двухминутное предупреждение о том, что Новосиберия велика и полна опасностей, поддакнул три раза, даже покивал для пущей убедительности, хотя при беседе через говорун это и выглядит смешно. Нажав кнопку обрыва Эфира, взглянул на часы.
Прошло всего пять минут.
Тогда Марко поднялся, пошел на кухню и молча присоседился к Мхиту, который хмуро мыл гору посуды. Видимо, тот вчера после ужина решил себя не утруждать. Вытащил из этой горы самую грязную сковородку и стал ее ожесточенно тереть.
– И почему они не научат этому големов? – задумчиво проговорил Мхит после нескольких минут молчания.
– Может, боятся, что тарелки побьют. А те, которые с точной калибровкой, очень дорого стоят.
– Да уж, я им обхожусь дешевле, – Мхит сказал это то ли с гордостью по поводу собственной важности, то ли с горечью. Еще бы, големов в мире становится все больше, но неприятную работу им почему-то не спешат перепоручать. – А рабочих на помощь мне присылают только по большим праздникам.
– С големом я бы не смог подружиться, – улыбнулся Марко.
– Это точно.
Однако философские мысли о дружбе и посудомоечных големах нарушил Гикки, который ворвался на кухню со смехом и со штанами на голове. Пояс был затянут вокруг лба, а штанины задорно развевались за спиной.
– Ты вчера все пропустил! Он сделал его! – победоносно провозгласил Гикки.
– Кто кого?
– Радован Штефана! По очкам! Шесть – четыре!
– То есть алхимику не придется носить позорную табличку?
– Да-а-а! То есть нет, не придется. Зато Штефан обещал раскошелиться и заплатить за все ингредиенты к следующей гонке.
– А по-моему, вышло нечестно, – Кай появилась следом за Гикки. – Никола вполне мог подыграть Радовану. Резистометр был у него.
– Даже если и подыграл, Штефан все равно получил по носу! – Гикки не скрывал злорадства. – Теперь будет знать, как нарываться! Хотя, мне кажется, он ничего не понял. Уходил с таким же победоносным выражением, как обычно.
Марко поежился. Ну вот, по его вине над Штефаном смеются и радуются его ошибке. С одной стороны, его никогда особо не любили, конечно… И такой способ отвлечь алхимиков он сам придумал. С другой стороны, он бы не ввязался в спор, если бы не просьба Марко.
– Быстро вчера все разошлись? – спросил Марко, чтобы наконец успокоить свою внутреннюю «лягушку» неопределенности.
– Не. Долго спорили снаружи, – Гикки махнул рукой. – Штефан рвался вытащить Красотку из лазарета и провести замеры на ее шкуре. А Никола говорил ему, что он совсем умом тронулся.
– Еще чего. Алекс запретил ее выносить наружу, – Марко закусил губу.
– Вот и я о чем! Штефан ни о чем не думает, кроме своего дурацкого пари!
К Марко мигом вернулись все подозрения по поводу напарника. Не слишком ли он легко согласился помочь? Не собирался ли под предлогом спора поговорить с алхимиками наедине и добиться от них… Чего добиться? Да любой информации о здоровье Тии!
