Потом – мягко, исподволь – я стал нажимать посильнее. Водил ее в ресторан Джо на Кейппойнте, это маленькая такая пещера, где специализируются на дарах моря. Она раньше никогда не бывала в таких местечках, и я видел, что походы доставляют ей массу удовольствия. Домой возвращались при лунном свете, в машине тихонько играла музыка, что-нибудь сентиментальное вроде Шуберта. Но обращался я с ней бережно, будто с сестрой. Хотя ни одна сестра не смотрит так на брата, как она смотрела на меня, когда я прощался с ней, желал спокойной ночи, зная, что могу добиться всего, только захоти, – но я сдерживался.
Проползли десять дней, томительнейшие дни моей жизни. Мы выходили вместе каждый вечер. Теперь она уже называла меня Чад, а я ее – Вестал.
За эти дни я не услышал от нее ни одной грубости. Скорее даже она была жалкой, изо всех сил тщась приукрасить свою внешность.
Но к чему продолжать? Все это неинтересно и не имеет отношения к делу. Рассказываю я только для того, чтобы вы не думали, что стоило мне пальцем поманить – и она вышла за меня замуж.
Через двадцать дней мы с Глорией устроили подробное обсуждение.
– Завтра надбавлю жару, – пообещал я. – Мы идем в ресторан-шашлычную и на обратном пути планирую – помоги мне Боже! – поцеловать ее!
– Вот бы посмотреть, – хихикнула Глория.
На следующий вечер Вестал вела себя точно семнадцатилетняя девчонка. Глория ведь сразу сказала, что уж если та влюбится, так будет пылать все жарче и жарче. И оказалась права.
Я притормозил у вершины скалы, в трехстах ярдах от железных ворот особняка. Мы вкусно пообедали – и весь вечер я пил двойной виски. Над морем сияла луна. Вокруг глубокая тишина.
Вестал была веселая, возбужденная, влюбленная. Она даже не хотела, чтобы я уходил домой.
Я обнял ее, а когда она подняла на меня глаза, поцеловал. Стоило мне это большого напряга, и поцелуй не очень удался, но все-таки то был поцелуй. Она держала меня за руку своими холодными клешнями и взирала на меня, точно я – греческий бог.
– Давай останемся на всю ночь смотреть на луну, – шепнула она.
– Нет, у меня завтра работа. Тебе-то что! Можешь валяться в постели все утро, а мне на жизнь зарабатывать надо.
– Нет, не надо! – пылко воскликнула она. – У меня денег хватит на нас обоих, Чад. Ты должен уйти из этого жуткого банка. Мне хочется почаще видеть тебя.
Вот оно: все – как предсказывала Глория.
– Сама не знаешь, что говоришь! Прекрати, а то потом пожалеешь. Зря я тебя поцеловал!
– Нет, я хочу, чтобы ты меня целовал! – Ее жесткие колючие ручки обвили мне шею. – Будь добрым со мной, Чад. Я так одинока.
Я прижал ее к себе.
– Я с ума схожу по тебе! Будь у меня положение и деньги, может, было бы по-другому. – Я оттолкнул ее. – Все, довольно. Отвезу тебя домой.
– Нет, Чад, нет! – лихорадочно заторопилась она. – Я должна поговорить с тобой!
– О’кей, но ни к чему это не приведет! Нечего было и начинать.
– Ты должен сказать мне правду. Я значу для тебя что-то?
– Сам не пойму, что ты со мной натворила, – ответил я, не глядя на нее. – Не могу ни о чем и ни о ком думать, кроме тебя. Ты у меня внутри. Я по тебе с ума схожу!
Я замолчал. Меня самого воротило от банальностей, которые я нес. Но для нее мои слова не казались банальными. Глаза Вестал сияли, худое лицо преобразилось. Говорят, от любви женщины становятся красивыми. Ну, красавицей Вестал ничто не могло сделать, но в этот момент в мягком свете луны она хоть страшной не казалась, и то хорошо.
– Ты… ты хочешь жениться на мне? – срывающимся голосом спросила она.
– Как же я могу? Давай закроем эту тему, Вестал. – Я завел мотор. – Брак между нами просто не сработает. Как бы я ни любил тебя, не могу же я жить за твой счет, за кого ты меня принимаешь!
Реплику эту я подцепил из радиосериала, который мы с Глорией постоянно слушали. Помню, со смеху угорали, когда какой-то занудный тип вылез с этой фразочкой.
Но Вестал было не до смеха. Она ласково сжала мне руку:
– Я надеялась, что ты скажешь так. Я горжусь тобой, Чад. Тебе ведь нужна я, а не мои деньги?
– Давай прекратим этот разговор, Вестал.
– Нет. Мы не станем губить наше счастье из-за того, что между нами деньги, – произнесла она. – Я найду выход. Жду тебя завтра. Положись на меня.
Я с радостью предоставил бы ей все, лишь бы она не вздумала запихать все свои миллионы в мешок да утопить в океане.
– Что ж, ладно, – пожал я плечами, – приду. Приду, потому что не могу жить вдали от тебя. Но давай, Вестал, забудем об этом. Мы ведь можем оставаться друзьями.
И эту фразу произносил тот бездарь.
– Предоставь все мне, Чад. – Она наклонилась ко мне. – Поцелуй меня, милый!
Брр!
На следующий день все было улажено. Вестал не стала рисковать. К моему приезду она уже все оформила. Не могу сказать, что достиг полного успеха, но давить сильнее было опасно – у нее могли возникнуть подозрения.
Не будь я одержим целью заполучить полный контроль над всеми семьюдесятью миллионами, я бы счел, что достиг многого. Но теперь я укатил к себе несколько неудовлетворенный, с ощущением, что сыграл не в полную силу.
Растянувшись на постели, я обдумывал ситуацию. Замуж ей за меня здорово охота. Учитывая ее репутацию скупердяйки, предложение ее очень щедро, и если бы не моя одержимость, о которой я уже упомянул, я бы ошалел от подобной щедрости.
В мое распоряжение она отдала четверть миллиона, которыми уже разрешила мне пользоваться с целью вложений. Она понимает, продолжала она, что деньги эти в подарок я не приму. Обходя эту сложность, она предлагает считать их займом. Чтобы заем меня не тяготил (ее слова, не мои), я буду выплачивать ей обычные банковские проценты с суммы, но вся прибыль, которую я получу, вкладывая деньги, пойдет мне, а не ей. Что ж, достаточно справедливо. Немножко разочаровало, что она вообразила, будто я так благороден, что не приму взаймы без процентов, но уж так она думала.
Четверть миллиона для начала недурно. Еще она предложила, чтобы я открыл контору и взял на себя управление всеми ее делами. Но чтобы я работал день-деньской, как обычный служащий, она вовсе не хотела. Мне полагалось лишь нанять квалифицированных клерков и контролировать их пару часов в день. Остальное время (помоги мне Боже!) я должен был проводить с ней.
Контроль над ее делами означал, что я по-тихому сумею сколотить и личное состояньице. Это также означало, что хотя у меня не будет полного контроля над семьюдесятью миллионами, но их можно будет использовать в форме облигаций при займах как гарантию. С помощью Блекстона я очень скоро наживу капитал. Совсем недурно для разгона.
Вестал лихорадочно торопила с браком. Может, боялась, как бы я не передумал. Церемония, по ее настоянию, должна была состояться через четырнадцать дней. Я хотел скромной свадьбы, но она ничего не желала и слышать. Наконец-то настал ее час, и она не желала, чтобы ей портили праздник. Она была настроена показать миру, что заимела умного красивого молодого мужа, и свадьба планировалась фантастически громкая.
