Вестал, со своими жалкими потугами заинтересовать меня, ужасно бесила. Она тенью следовала за мной. Всякий раз, как я вставал пройтись по палубе, она поднималась тоже. Я готов был придушить ее, хотя понимал: она только хочет составить мне компанию. На второй вечер я удрал от нее и спустился на нижнюю палубу, надеясь где-нибудь встретить Еву. Я увидел ее на палубе, она сидела в кресле, рядом с ней Роллингсон, а у ее ног начальник-индендант – оба наперебой друг перед другом щеголяли хвастливыми россказнями.
Я вернулся на верхнюю палубу и был вне себя от ревности и злости. И темноты тут же выступила Вестал:
– Куда ты пропал, Чад, милый?
– Ты можешь хоть на секунду оставить меня в покое? – зарычал я. – Липнешь ко мне целыми днями! – Я пронесся мимо и закрылся в каюте.
Зря, конечно, я с ней так, но у меня разгулялись нервы. Я переоделся в пижаму и улегся. Через несколько минут я услышал, как вошла к себе в комнату Вестал. Скорее бы кончался этот жуткий медовый месяц, я вернулся бы в Литтл-Иден, думал я, протягивая руку за сигаретами. В Литтл-Идене я сумею справиться с ситуацией.
– Чад!
Я, нахмурясь, приподнял голову. Это из соседней комнаты звала Вестал.
– Чего тебе?
– Ты мне нужен.
Я поколебался, потом, пожав плечами, слез с кровати и отпер дверь. Она сидела за туалетным столиком. Выражение изможденного лица решительно. Вестал взглянула мне в глаза, и я пришел в замешательство, оттого что не сумел ответить на ее взгляд.
– Войди, Чад. Мне надо поговорить с тобой.
– Спал уже почти, – пробормотал я, но вошел и присел на кровать. – Что такое?
– Я вот что хочу знать, – повернулась она ко мне, сжав кулаки. – Ты несчастлив, Чад? Жалеешь, что женился на мне?
Лобовой атаки я не ожидал. Я растерялся. Женился я на ней ради семидесяти миллионов, но упустил этот факт из виду, пока был с ней. От ее вопроса меня подбросило.
– Ты что? Конечно же счастлив. С чего вдруг такие вопросы?
– С того, как ты ведешь себя. – Она пристально вглядывалась в меня. – Будто… будто ненавидишь меня.
– Ну, Вестал!.. – Я встал и подошел к ней. Это уже опасно. Я клял себя за то, что так открылся.
– Нет-нет, не трогай меня! – отпрянула она. – Ты испортил наш медовый месяц. Я еду домой. Я не желаю, чтобы ты ехал со мной, если ты намерен и дальше вести себя так. Я не позволю, чтобы со мной так обращались! Я не желаю!..
– Не говори ерунды! – резко остановил я. – Ничего я не портил. Я что, виноват, что достопримечательности эти в тоску меня вогнали! Вообще, банально проводить медовый месяц так. Когда двое любят друг друга, им нечего ползать по развалинам сутками.
Она остро взглянула на меня.
– По твоему поведению непохоже, чтобы ты любил меня, – выпалила она яростно. – Ты даже не спишь со мной!
Вот теперь я напугался. Я уже представлял, как она грозит мне разводом. Надо выпутываться.
– Но, Вестал, ты так держалась, что я подумал, ты не хочешь, чтобы я спал с тобой.
– Как ты можешь так говорить! – Она вскочила на ноги. – Сам сказал, что физическая сторона брака для тебя ничего не значит. Ты просто врешь!
– Но послушай, Вестал, не надо так. Произошло недоразумение. Та ночь не удалась, и ты это знаешь. Недоразумение. А не удалась, потому что ты вела себя так, будто я тебе противен. Так как же ты удивляешься, что я перешел в другую комнату?
– Ты мне противен? – повернулась она. – О Чад, как у тебя поворачивается язык! Я люблю тебя!
– Ну, мне так показалось. Я решил, что тактичнее уйти в другую комнату. А тебе правда хочется, чтобы я жил тут, с тобой?
Ей так хотелось верить, что у нас все хорошо, что она не позволила себе усомниться в моих словах.
– Ну конечно же, конечно! – Она задрожала. – Я хочу, чтобы мы были всем друг для друга. А ты?
– Хочу ли я… черт подери! Конечно! Ох, черт возьми! Мы вели себя как дураки. А я думал, ты разочаровалась во мне. Думал, ты хочешь быть одна. Прости, Вестал, мне так показалось.
– О Чад! – Она заплакала.
Я через силу подошел к ней, обнял.
– Все в порядке, Вестал. Не расстраивайся! – Я думал о ее деньгах. С чего мне померещилось, что они достанутся мне легко?
– Чад, ты правда любишь меня?
– Ну конечно! – Я поднял ее и понес на кровать. В плечи мне впились ее костлявые пальцы.
Первое, что я сделал, – выключил свет.
Глава восьмая
С той ночи я стал отрабатывать свое право на семьдесят миллионов тяжким трудом. А также начал ненавидеть Вестал. Раньше я никогда не думал, что можно кого-то так ненавидеть. Я притворялся каждую минуту дня и ночи. Мне приходилось следить за собой все время. Я не мог допустить, чтобы она снова заподозрила, как отвратительна мне. Я знал, что, как только ее собственническая любовь ко мне умрет, она, разочаровавшись, станет злобной и опасной.
Может, было бы легче, не будь на яхте Евы. Я постоянно думал об этой девушке, но у меня не было ни малейших шансов заполучить ее. Вестал цеплялась ко мне как репей с первой минуты, как мы вставали, и до тех пор, пока не ложились спать. Для меня было пыткой сидеть с ней на верхней палубе, слыша, как Ева болтает с моряками. Они все вместе плавали в бассейне из брезента, сооруженном на нижней палубе. Я живо представлял Еву в этом ее белом купальнике, но не мог спуститься и полюбоваться ею.
Через два дня после нашего видимого примирения мы приплыли в Венецию. Яхта бросила якорь на канале Святого Марка. Мы все – я, Вестал, Ева, горничная Вестал и Уильямс – поплыли на моторке по Гранд-каналу к знаменитому отелю «Гритти».
Наш номер выходил на Гранд-канал: две спальни, большая гостиная, две ванные и комната для прислуги. Я переоделся в спальне и пошел к Вестал в гостиную: она стояла на балконе, глядя на канал, возбужденная, точно ребенок перед праздником.
– Ой, Чад, тут так красиво! – воскликнула она. – А посмотри, какие гондолы! А дворцы! О-о! Дивно!
Не будь ее рядом, и правда было бы дивно.
– Покатаемся на гондоле после ланча? Посмотрим все. – Она повернулась с улыбкой ко мне.
– Конечно, – заверил я, – поедим и отправимся.
Весь день и вечер мы плавали, осматривая Венецию. Посетили церковь Святого Марка, Дворец дожей и тюрьму, прошлись по мосту Вздохов. В гондоле мы доплыли до собора Святого Джорджо Маджиоре, и Вестал ахала над полотнами Тинторетто, но мне они показались обычными картинами.
В отель мы вернулись за час до обеда, и, пока Вестал переодевалась, я сидел на балконе, наблюдая за вечерней суетой на Гранд-канале.
Я заметил, что в гостиную вошла Ева, и быстро подошел к ней.
