Следил я за ними, наверное, с час, не меньше. Ева оживленно болтала, но ее спутник казался не в настроении. Он развалился на стуле и время от времени, видел я, подавлял зевок. Ему скучно, понял я; наверное, у меня такой же вид, когда я в обществе Вестал. Чем больше я наблюдал за ними, тем больше во мне крепло убеждение, что Ларри измаялся, сидючи с Евой. То и дело он, улучив момент, поглядывал на часы. Я также отметил, что Ева из сил выбивается, не давая беседе затухнуть, и мне доставляло злорадное удовольствие наблюдать за ними.
Где-то в четверть девятого они встали. Я увидел, что Ева сунула пятерку под бокал, оплачивая счет. Ларри, или как там его, будто не заметил, но и не сделал ни малейшей попытки подозвать официантку и расплатиться самолично.
Они направились к отелю, я двинулся следом. Когда они поднимались по лестнице в ресторан. Ева взяла его под руку, но через несколько шагов его рука упала, и он отстранился от нее. В ресторан я не вошел. Я устроился на балконе, ведя за ними наблюдение через окно.
В середине обеда Ева отказалась от неравной борьбы, и есть они закончили в молчании. Я видел, что он все больше и больше томится, а на ее бледном прелестном личике проступает загнанное несчастное выражение, какое я так часто наблюдал у Вестал.
Нет, определенно все было преуморительно: Вестал несчастна из-за меня, я несчастен из-за Евы, а Ева несчастна из-за Ларри. Да, просто обхохочешься!
Под конец я увидел, как Ева сунула в руку Ларри пару бумажек, и он расплатился этими деньгами. Они вышли на балкон, но я уже успел нырнуть в темноту.
– На пляж пойдем? – спросила Ева, когда они приостановились на площадке лестницы, ведущей в сад.
– Извини, – покачал он головой, – но мне уже пора. Тут парень один, я с ним договорился…
Значит, не у меня одного существовал удобный приятель.
Лицо Евы внезапно стало жестким.
– Ты врешь, Ларри! Ты отлично знал…
– О’кей, – скучно прервал он, – ну вру. Может, приятеля и нет, но у меня куча дел. Ради бога, кончай строить из себя влюбленную девчонку, езжай домой. Вырвусь, встретимся в следующий четверг.
– Но, Ларри, мне можно сегодня задержаться, – умоляюще возразила она. – Я же говорила тебе. Не уходи! Пойдем на пляж!
– Зачем это? Не пляжное у меня настроение. Давай сегодня пропустим. Говорю же, куча дел.
И Ларри пошел по лестнице, бросив ее на балконе, лицо у нее было грустным, она едва сдерживала слезы. Ева рванулась было за ним, потом остановилась и, безнадежно пожав плечами, подошла к плетеному диванчику, на котором до того сидел я, и опустилась на него. Мы оба смотрели, как Ларри идет через сад к автостоянке. Он забрался в потрепанный «форд» и укатил в сторону Литтл-Идена.
Ева сидела неподвижно, наблюдая за ним, пока он не скрылся. Выйдя из-за пальмы, я присел рядом. Она так пристально смотрела вслед Ларри, что даже не заметила меня. Покуривая сигарету, я ждал. Через какое-то время Ева осознала, что рядом кто-то сидит, она резко оглянулась. Наши глаза встретились.
– Хэлло, Ева, – улыбнулся я.
Она отшатнулась. В глазах у нее читались страх, изумление и гнев.
– Что ты здесь делаешь?
– Шпионю за тобой. Какой красивый парень твоя мамочка!
Она стиснула кулаки.
– Миссис Винтерс знает, где ты? Почему ты ушел с вечеринки?
– С приятелем надо было встретиться, Ева.
Ее передернуло.
– Когда мужчине надоедает женщина, всегда подворачивается приятель, с которым ему позарез требуется повидаться.
Она сжимала кулаки, но молчала.
– Кто он, Ева?
Ева поколебалась, потом пожала плечами и выпалила:
– Мой муж. Доволен?
У меня сжалось внутри. Такого я не ожидал и был сражен.
– Ты держишь его в тайне? Ты любишь его?
– Любила. – Ева холодно посмотрела на меня.
– Так вот отчего ты не желаешь терять свою денежную службу. Муженек такой должен недешево обходиться.
– Давай не будем о нем.
– А я хочу. Он так томился с тобой. Другие женщины, а, Ева?
– Сотни! – горько сказала она. – Ты не представляешь, что это такое – любить кого-то и видеть, как угасает эта любовь. Ларри для меня уже ничего не значит. Так, застарелая привычка. Пусть только снова влюбится в меня, и я брошу его. – Она приостановилась, потом сдавленно, напряженно продолжила: – Но видеть, как он пренебрегает мной, бросает ради других, – это заставляет меня искать с ним встреч. Я все надеюсь, вдруг он переменится. Было время, когда он умолял меня о любви. Может, однажды снова попросит ее. Вот тогда я прогоню его, избавлюсь от него навсегда.
– Что-то не вяжется.
– Да? А для меня все логично. Меня еще ни разу ни один мужчина не бросал. Ларри первый. Это задевает мое самолюбие. Мне надо добиться, чтобы бросила его я. Пусть-ка побегает за мной, поумоляет вернуться.
Мы помолчали. Наконец я встал.
– Пойдем, прогуляемся на пляж.
– Нет! – Ева застыла.
– Ты же хотела! – Я сжал ей запястье. – Я же слышал, ты просила его! Вот и давай сходим.
Ева попыталась вырваться, но я держал крепко.
– Мне ведь наплевать, могу и сцену устроить. – Я глядел на нее. – Ну как, идешь? Или силой тащить?
– Пусти!
– Ева, ты все равно пойдешь!
Она окинула меня холодным взглядом, лицо бледное, глаза злые. Мы пристально смотрели друг на друга, она видела, что я всерьез.
– Не хочу, Чад. Не теперь.
– Пять минут назад ты хотела. Пойдем!
Ева встала, мы спустились по ступенькам террасы и прошли через сад на пляж.
По обе стороны дороги на Иден-Энд, прямой как отвес, бежали песчаные дюны. Я включил фары, выжимая газ до предела. Стрелка спидометра скакнула вверх и дрожала около семидесяти пяти, большая машина бесшумно, мощно неслась по дороге. А когда показались огни Литтл-Идена, произошел случай, предопределивший перемену моей жизни, погубивший мое будущее, случай, из-за которого я сижу тут, в этой душной кабине, диктуя признание в убийстве.
Ни с того ни с сего лопнула шина.
Громкий хлопок, и машина резко вильнула влево. Ехал я со скоростью семьдесят миль, и машину заносило, хотя я лихорадочно крутил руль. Я смаху утопил педаль тормоза, и только оттого машина не перевернулась. Пропахав песок, она угрожающе накренилась. Боковые колеса крутились в воздухе, но потом стукнулись о землю, и машина встала.
Я посидел немного, оправляясь от шока, потом, чертыхаясь, выбрался и стал искать повреждение. Обнаружил только лопнувшую шину, больше ничего не погнуто, не сломано и не поцарапано. К счастью, песок тут был не особо рыхлый, и я довольно легко вывел машину обратно на дорогу.
