Она опять подошла к окну.
– Чад, ну будь милым, поедем вместе? А?
– Прости, Вестал, но ведь через полчаса приедет Райан.
– Ой, ну ладно, пойду одеваться. – Подойдя ко мне, она взяла меня за лацканы смокинга и улыбнулась. – Милый, ты правда ничем не расстроен?
– Какая ты беспокойная! – Я обнял ее и с силой поцеловал в губы.
Две или три отвратительных минуты простояли мы так, а когда я оторвался от нее, она схватила меня за руки:
– Мне необязательно ехать, Чад. – В глазах у нее то же откровенное желание, как тогда на стадионе. – Мы можем побыть вместе, Чад.
– Попозже. – Я отвернулся, чтобы она не прочитала ужаса у меня на лице. – Поезжай пока. Блекстон застрянет у меня не меньше чем на час.
Повисла неловкая пауза, потом Вестал сказала:
– Значит, сегодня вечером, Чад.
Когда она вышла, я подошел к бару и налил себе виски, большую порцию; руки у меня ходили ходуном.
Без двух девять Вестал, натягивая кожаные черные перчатки, вошла снова. Она была в белом плаще и маленькой черной шляпке.
– Проводи меня до гаража, Чад.
– Извини, пожалуйста, Вестал, никак не могу. Мне же надо успеть надиктовать письма до приезда Райана.
Она бессильно пожала плечами:
– Иногда мне кажется, я тебе – докука. – Она смотрела на меня несчастными глазами. – Ладно, до свидания.
– Веселого вечера. – Не успев договорить, я почувствовал весь ужас этих слов и быстрее отвернулся, чтобы она не уловила перемены в моем лице.
– Да уж повеселюсь. Вернусь часов в двенадцать.
Я услышал, что она вышла в холл.
– Дождь все идет? – спросила она у Харджиса.
– По-моему, немножко поутих, мадам. Вы справитесь?
– Ну конечно. Вернусь не поздно.
Как только за Вестал закрылась дверь, вошла Ева. Мы переглянулись. Она была бледна, но в глазах выражение, какого я никогда прежде не видел. И ни следа прежнего испуга.
– Я тебе кепку принесла, – прошептала она. – Нельзя, чтобы волосы намокли.
– Умница. – Стянув пиджак, я бросил его на кресло. – Теперь дело за тобой.
– Не тревожься.
Я достал комбинезон, натянул. Ева подала мне кепку и перчатки.
– Быстрее!
– Не оплошай тут, Ева!
– Все будет нормально.
Я видел, что да, будет. У нее открылось второе дыхание, она успокоилась. Я опять залез в ящик и вытащил мешок, набитый песком. Ева отошла. Я не смотрел на нее. Я старался ухватить мешок понезаметнее, опустив руку.
– Торопись же! – Теперь голос у нее чуть дрожал. Мешок с песком вдруг обратил все в реальность.
– Вернусь через полчаса. Держись, Ева! Сработает! – Я подошел к окну, открыл и перебросил через подоконник ногу. Оглянулся. Она стояла у стола, наблюдая за мной.
– Удачи! – пожелал я.
Ева кивнула. Я видел, как двигаются ее губы, но слов не выходило. Я спрыгнул на мощеную дорожку. Через секунду окно надо мной закрылось.
Дождь и правда немножко поутих, но зато подул крепкий ветер. Я быстро двинулся к гаражам. Вестал отправилась крытым проходом, чтобы не промокнуть, и добираться ей было дальше. Мне предстояло пересечь лужайку. В саду темень стояла непроглядная, из дома меня никак не разглядеть. Я наклонил голову и припустил через лужайку, дождь хлестал по лицу.
В гараже тоже темно. Двери гаража раскрывались фотоэлементом. Когда луч кто-то пересекал, то вспыхивал свет и двери разъезжались. Я занял позицию неподалеку в тени.
В слабо освещенном крытом проходе вскоре забелел плащ Вестал. Сердце у меня подпрыгнуло, во рту точно песку насыпано. Я сжал мешок. Шагала Вестал быстро. Вот она уже в пятнадцати ярдах от меня. Она что-то потихоньку мурлыкала, лицо обеспокоенное, задумчивое. Она пересекла луч, включился свет.
Вестал отпирала дверцу машины, когда я подкрался. Может, ее предупредил инстинкт, но она резко оборвала пение и стала поворачиваться. Ее вдруг захлестнул ужас, я заметил, что она застыла как вкопанная. Я размахнулся и с силой ударил ее по голове. Черный бархат шляпки – плохая защита. Вестал рухнула на колени, руки ее соскользнули по сверкающей полировке дверцы.
Дышал я с присвистом. Набравшись духу, я снова обрушил ей на голову мешок. Голова у нее упала. Я бросил мешок и подхватил Вестал, не давая свалиться на землю. Она обвисла у меня в руках тряпичной куклой.
Я открыл дверцу и впихнул ее на переднее сиденье. Подхватил мешок, сунул его под руль и тут вспомнил, что у меня нет ключа зажигания. Я обливался потом, руки у меня тряслись. Наверное, ключ у нее в сумочке. Где же сумка? Не видно нигде. Я старался вспомнить, была ли сумка при ней, когда она заходила прощаться. Но меня била паника, я ничего толком не соображал.
А время бежало. Стрелки часов на приборной доске показывали семь минут десятого. Выругавшись, я вылез и стал искать на полу гаража. Сумочка нашлась под машиной, я схватил ее, опять влез в машину и нашарил на дне сумки среди прочих мелочей ключ. Пуская мотор, я быстро взглянул на Вестал. Она, обмякнув, привалилась к дверце: голова запрокинута, глаза закрыты, рот полуоткрыт. Дыханье прерывистое. Из-под шляпки ползет черная ниточка крови.
Минуты через три я выехал к началу горной дороги. На открытом незащищенном месте ветер гулял вовсю, и дождь хлестал по лобовому стеклу машины. Почти ничего не видно. Я пустил дворники, выключил фары и притормозил у первого поворота. Я еле успел. В миле от меня по петляющей дороге приближались фары машины.
Блекстон въезжал уже на последний виток! Я примостил Вестал к себе на колени. Она ткнулась головой вперед, но я выпрямил ее и прижал вялые руки к рулю. Голова у нее моталась, щека прислонилась к моей. Я вжался поглубже в сиденье и пустил машину, включив фары, когда вывернул на поворот.
Блекстон мчался быстро, и я тоже набавил скорость. Было нелегко править, Вестал заслоняла обзор, и я старался держаться поближе к осевой. Придется податься вправо, когда будет проезжать Блекстон. Забавно получится, если я не рассчитаю и кувыркнусь в пропасть вместе с Вестал, не успев выскочить из машины.
Блекстон фары, наверное, заметил, потому что притушил свои. Когда я потянулся к переключателю фар, Вестал вдруг зашевелилась. Я так перепугался, что чуть не вылетел с дороги в обрыв. Она протяжно застонала, перепугав меня, – я в жизни так не пугался. Я ощутил, как заскакали по травяному бордюру, пугающе близко замелькали белые штакетины изгороди, огораживающей пропасть в девятьсот футов.
Я поскорее вывернул машину к середине дороги, схватил Вестал за шею и стукнул ее пару раз лицом по закраине приборной доски. Упершийся ей в грудь руль несколько смягчил удар, но все-таки этого хватило: она опять потеряла сознание. В последнюю секунду я успел посадить ее прямо, мимо просвистела машина Блекстона. Он замедлил скорость, но я с силой пнул акселератор и пронесся на скорости сорок миль в час.
