Завтракали мы быстро. Видимо, Этьену, как и мне, не терпелось задать судье Гарднеру свои вопросы. Едва пробило восемь, когда мы вышли из дома. Экипаж брать не стали — городок небольшой, а погода радовала. Белые пушистые снежинки казались игрушечными и ненастоящими. Дома еще хранили следы пролетевшего праздника. Если бы еще цель нашего пути не была такой зыбкой и неприятной, было бы и вовсе хорошо.
— Не нервничай.
Видимо, я переменилась в лице, раз Этьен заметил.
— Стараюсь, — ответила тихо.
— Если хочешь, можешь вернуться и подождать меня в номере.
— Нет, ни за что! Идем же.
Г ерцог усмехнулся и ускорил ход. Мы остановились перед небольшим домиком человека достатка явно ниже среднего, потому что ставни и двери были покрашены слишком давно, а стены знавали и лучшие времена. Покосившаяся цифра десять украшала калитку.
— Точно здесь? — спросила я.
— Точно.
Этьен толкнул калитку и уверенно пошел к дому. Постучал в дверь — тишина. Он постучал громче.
— Кто? — раздался надтреснутый старческий голос.
— Именем магистрата, откройте.
Я ожидала чего угодно, только не того, что раздастся выстрел. И только благодаря безупречной реакции Этьена мы оба остались живы. Он сбил меня с ног, прижал к земле и дождался, пока выстрелы стихнул, а затем поднялся и уверенным движением вышиб дверь.
Внутри завязалась возня — недолгая, потому что, когда я поднялась с земли, все уже было кончено. Пожилой мужчина лежал на полу, а над ним стоял Дареаль с пистолетом в руках.
— А теперь поговорим. — Он рывком поднял Гарднера с пола. — Тони Гарднер?
— Да, — хрипло ответил тот.
— Пригласите гостей в дом. Или вам есть, что скрывать?
— Вы кто такие? — добивался судья.
— Законопослушные люди сначала спрашивают, а потом стреляют, месье Гарднер. Я — Этьен Дареаль, главный дознаватель магистрата.
— Что понадобилось вам от меня?
— Поговорим внутри.
Мы прошли в гостиную. Этьен подтолкнул Гарднера к креслу, а сам сел напротив, поигрывая оружием. Я осталась стоять у двери. Дом производил гнетущее впечатление.
Пахло немытым телом и сыростью, всюду валялся разный хлам. Даже на полу лежала одежда. Видимо, судья мало заботился о своем быту.
— Ваше полное имя, — потребовал Этьен.
— Тони Мильен Гарднер, — хрипло ответил собеседник.
— Месье Гарднер, как давно вы проживаете в этом городе?
— Вот уже десять лет.
— Выезжали ли за это время из города?
— Нет.
— А ваш сын?
— Нет. Послушайте, к чему вы клоните? Мы не бывали в столице, живем мирно, никого не трогаем. Оставьте меня в покое!
— Вопросы задаю я, — рыкнул Дареаль, а я вдруг захотела слиться с дверью. За эти месяцы забыла, каким может быть Этьен. И что он далеко не мягкий и хороший человек. — Какое отношение вы имеете к убийству Виктора Вейрана?
— Что? — Гарднер даже привстал. — Эта мразь мертва? Спасибо за добрые вести, месье Дареаль.
И он гулко, безумно рассмеялся.
— Отвечайте, — потребовал Этьен.
— Нет. Нет, я не имею к этому отношения, но был бы счастлив иметь. Когда узнаете, кто это был, скажите, я лично пожму ему руку.
— Как вы можете так говорить? — не вьдержала я. — Это вас поймали на взятке, не его!
— Виктор никогда не гнушался в средствах. Думаю, как и ваш друг. — Гарднер покосился на Дареаля. — Сам все это устроил.
— Ложь!
— Вы слишком юны, чтобы что-то понимать, мадемуазель. А я никогда не брал ничего сверх меры. Тоже мне, искатель справедливости нашелся! У самого рыло в пуху, да никто не доказал. И знаете что? Да, я просто счастлив, что он издох раньше меня. И имею право.
Ясно вам?
— Отец, что происходит? — послышался голос за спиной. Я обернулась. В комнату спешил мужчина лет сорока, до того похожий на бывшего судью, что сомнений не осталось, кто перед нами.
— Здравствуйте, месье Жан Гарднер, — кивнул ему Дареаль. — Я — главный дознаватель магистрата…
— Убирайтесь! — побелели губы Жана. — Убирайтесь немедленно! Мой отец — старый больной человек. Он даже из дому не выходит, а вы не можете дать ему дожить последние дни в покое. Вон!
— Тише, Жан, — остановил его Гарднер-старший. — Господа привезли хорошие вести.
Вейрана кто-то прибил.
— Я удивлен только, что этого не сделали раньше, — отрывисто сказал Жан. — А теперь попрошу вас уйти. Что бы ни произошло в столице, мы не имеем к этому ни малейшего отношения.
— Прошу простить, — холодно ответил Дареаль и пошел прочь. Я поспешила за ним.
Внутри бушевала ярость, а перед глазами стояло лицо Вайхеса. Что ж, судья Вайхес тоже с удовольствием назвал бы людей, подобных Виктору Вейрану, мразями, потому что сам никогда уже не отмоется от грязи.
— Это не он, да? — спросила Этьена. — Гарднер действительно может лишь упиваться ненавистью, но не мстить.
— Не он, — задумчиво ответил герцог. — Только боюсь, Полли, что нам придется задержаться в гостеприимном городке.
— Почему? Что-то не так?
— Да, — сказал Этьен. — Видишь ли, Полина, ни Гарднер, ни его сын не имеют отношения к травле Вейранов, но дело в другом. От младшего Гарднера ощутимо пахнет человеческой кровью.
Глава 10
Филипп.
Я едва успевал за Пьером. Он не замечал меня, всецело сосредоточившись на силе пустоты. По ступенькам башни полз привычный серый туман. Все настолько плохо? Мы взлетели на самый верхний этаж и очутились в огромном зале. Его свод подпирали колонны, на полу была резная мозаика, а одна из стен пульсировала то мраком, то светом.
— Это врата? — шепотом спросил я.
— Нет, место прорыва. Ты что здесь делаешь? — опомнился Пьер.
— Помогаю.
Он махнул рукой, мол, поступай, как знаешь, а сам сосредоточился на пульсации, направил на стену магию, накладывая одну печать за другой. Сияние стало более тусклым, и я уже было решил, что Пьер справится, когда башня снова содрогнулась. Куски щебенки с потолка посыпались на пол, а Пьер отлетел к стене, приложившись об неё головой.
Сияние редко начало нарастать. Я вылетел вперед, поднял щиты. Да, моя темная магия бесполезна против пустоты, но… Вспомнил ощущение, как будто падаю в пропасть, которое всегда приходило перед пустотой. Оно пришло довольно быстро. Я тут же призвал магию и постарался смешать серый туман, который заклубился у ладоней, с темной магией.
