Я отыскал сумку, с которой вернулся из гимназии, и достал оттуда маленькое зеркальце. Положил его на пол, произнес заклинание, снимающее печати, и зеркало вытянулось в полный рост. Оставалось установить его и подготовиться к ритуалу. В «Черной звезде» мы изучали теорию некромантии. Практику запретили до седьмой ступени, поэтому я знал только сам процесс, но никогда не применял его на практике.
Подпер дверь стулом, чтобы никто не помешал, достал из сумки черный мел и начал выводить на полу символы по кругу. Затем коснулся зеркала, ощутил его энергию.
Профессор Айденс говорил, что собственное зеркало лучше подходит для некромантии, чем любое другое. Сел на колени, начал медленно читать заклинание. Малейшая погрешность — и моей жизни будет грозить опасность.
Я звал маму.
— Анжела Вейран, приди! — потребовал у зеркального отражения.
Ничего…
— Анжела Вейран, приди! — повторил я.
Зеркальная гладь подернулась дымкой, напоминающей черный туман, окутывающий гимназию. И — ничего. Тогда решился позвать отца.
— Виктор Вейран, приди!
На этот раз мне показалось, что в зеркале мелькнул силуэт.
— Папа? — позвал я.
— Не смей!
Вот и все, что я услышал. Полыхнул огонь в светильниках, и на мгновение показалось, что пламя охватит комнату. По полу пополз серый туман пустоты. Я начертил в воздухе символ печати, и туман исчез, а огонь стал ровным и привычным. Ну почему? Голос отца я узнал. Почему он не захотел говорить со мной? Но раз откликнулся, значит, действительно находится по ту сторону. Лиз я звать не рискнул. Слишком мало времени прошло с момента смерти. Только вытер мел с пола и завесил зеркало плотной тканью.
— Фил, у тебя все в порядке? — раздался стук в дверь.
Глупо было ожидать, что Анри спит. Я отодвинул стул и открыл.
— Все хорошо, тренируюсь, — ответил, стараясь казаться спокойным. — Ты же спать пошел.
— Да что-то не спится, — поморщился брат. — А что у тебя так пахнет горелым?
— Неудачное заклинание, не обращай внимания. А ты что весь в пыли? — заметил, что на темной одежде брата виднеются серые пыльные полосы.
— Искал дневник отца, — ответил он. — Или какие-то документы, архив. Ты же знаешь, он всегда все записывал. Три тайника перевернул — ничего.
— Это должен бьггь особый тайник, если он вообще существует, — задумался я. — Ты в его кабинете искал?
— Да, и даже тайный ход проверял. Там пусто, только… следы боя.
— В тайном ходе? — В голове что-то не желало складываться. — Значит, кто-то шел сюда целенаправленно. Но ведь и сам ход тоже защищен, Анри. Пробить защиту особняка непросто.
— Но не значит, что невозможно, — возразил брат. — Где еще можно поискать, как думаешь?
— Там, где точно не станут другие. А может, при обысках уже все нашли и забрали?
— Тогда был бы пустой тайник.
— Согласен. Что ж, давай искать.
Я все равно склонялся к мысли, что в особняке не могло остаться необследованных помещений. Тайник в кабинете отца обчистил сам — именно из него забрал амулеты и деньги. Другие уже проверил Анри. А если…
Я спустился на первый этаж. Всего из дома вело два потайных хода. Тот, которым воспользовались родители, был лучше защищен, но почему-то меня потянуло вниз, к подвалу. Там был ход, позволяющий выйти к хозяйственным постройкам. Его-то я и принялся обследовать с тщательной скрупулезностью. Сначала пошарил магией по стенам — пусто. Затем перешел к полу, и вот тут-то магия отреагировала на постороннее заклинание. Я склонился над камнем, которыми был вымощен пол, и осторожно снял папино заклинание. Камень тут же чуть вьщвинулся вверх, и можно было без труда его вытащить. Вот и все!
Внутри находилась небольшая коробка. Я подхватил её и поднялся наверх, к Анри.
Тот как раз закончил осматривать основной ход, но ничего не нашел.
— Смотри, — поставил свою находку на стол. — Была в тайнике в тайном ходе.
Открываем?
Анри сосредоточенно кивнул. Я откинул крышку. В коробке лежала связка старых писем и несколько камней. Камни, судя по магическому фону, обладали защитными свойствами, а вот письма мы распределили между собой, уселись за стол и принялись разворачивать одно за другим. И по мере чтения я чувствовал, как глаза лезут на лоб.
Возникло ощущение, что я совсем не знал своего отца. Письма, а зачастую и просто документы, касались самых громких дел, о которых я слышал в гимназии. Оказалось, что ко всем из них папа приложил руку.
— Я кое-что нашел. — Анри протянул мне пожелтевший от времени конверт. В нем содержался отчет отца по делу о заговоре против магистрата. И легко было угадать имя одной из подозреваемых — Лиана Варне, ставшая любовницей темного магистра и втершаяся к нему в доверие.
— Вот и нашлась пропажа, — тихо сказал я, перечитывая отчет еще раз. — Уж не знаю, были ли между ними с папой какие-то отношения, но сам факт существования этого документа меняет дело. Значит, мадемуазель Варне была одной из участниц заговора.
— Но, судя по всему, ей удалось выйти сухой из воды, — заметил Анри.
— Может, потому, что она вовремя забеременела?
— Ты сам-то в это веришь?
Я пожал плечами. В жизни случается всякое. У меня был год, чтобы в этом убедиться.
Анри же верить отказывался. Мы продолжили перебирать бумаги, но больше упоминаний о Лиане не нашли. Зато обнаружили письмо, адресованное отцу от неизвестного человека, судя по почерку, мужчины, в котором тот призывал немедленно покинуть столицу и уехать, иначе дело кончится арестом. Письмо было достаточно старым, и я подозревал, что даже до моего рождения либо сразу после, потому что семья покодала город всего дважды.
— У папы всегда было много тайн, — заметил Анри.
— Да, ты прав, — я склонил голову. — И большая часть из них для нас закрыта.
Подожди, а это что такое?
Мне на колени выпал обугленный листок. Верхняя часть была уничтожена огнем, осталась нижняя.
«… надеюсь на ваше благоразумие, — значилось там. — Думаю, вам не хотелось бы, чтобы в высших кругах узнали о нашем родстве. А.»
— А вот это уже серьезно, — сказал я Анри.
Тот молчал. Наверное, я зря позвал его разбирать эти письма. Надо было тихонько просмотреть самому. Брату и так непросто. Он еще хорошо держался, я ожидал худшего.
А все эти бумаги могли только больше поколебать его веру в родителей.
— Знаешь, хватит на сегодня тайн. — Я поднялся на ноги. — Завтра будет непростой день. Магистрат вряд ли скажет нам что-то приятное, правда?
Анри задумчиво кивнул. Он вроде бы и был со мной, и в то же время — где-то далеко.
