— И чем же я могу быть полезен вам и вашей юной невесте?
— А вот чем. Видите ли, маркиз, мне удалось узнать, что вы принимали живейшее участие в моем деле по просьбе Полины.
— Что вы! — Авертас побледнел еще сильнее. Он не умел держать лицо. — Что вы, граф. Я всего лишь порекомендовал Полли проконсультироваться у моего старого знакомого, чтобы он подсказал, в каком направлении двигаться.
— Он и подсказал.
Серый тонкий туман поплыл по полу. Маркиз пока его не видел, увлеченный нашим разговором, а я следил за ним и улыбался. Скоро!
— Вы знали, чем юные девушки вроде Полины платят вашему знакомому за услуги?
Знали, не отпирайтесь!
Я резко поднялся на ноги. Маркиз вскрикнул, призывая охрану, но его никто не услышал. Он попытался было выбежать из комнаты, но сила пустоты окутала его ноги и подвесила вниз головой. Авертас визжал, будто поросенок. Увы, бесполезно.
— А теперь скажи мне, негодяй, — подошел я ближе и вцепился пальцами в дряблые щеки, — как тебе спалось этот год? Как спалось, зная, что отправил дочь друга к старому извращенцу? Отвечай!
— Я не знал, — промямлил маркиз. — Прошу, отпустите. Я не хотел!
— Не хотел? Она тоже не хотела, но разве вы оставили ей выбор? Говори!
— Нет?
Туман подкрался к горлу маркиза, обвил шею. Он побагровел и начал задыхаться.
— Я дам тебе шанс, ничтожество, — продолжал я. — Шанс, которого ты не заслуживаешь. Завтра же ты пойдешь в отдел дознания и расскажешь о своих делишках с Вайхесом и об услугах, которые он оказывал девушкам вроде Полины. Но упомянешь имя Полли — убью. Сболтнешь лишнего — убью. Не пойдешь туда вовсе — убью.
Авертас застонал, и я чуть ослабил петлю тумана.
— Теперь отвечай. Хочешь жить?
— Да, — проскулил он. — Все сделаю.
И зашелся кашлем. Я щелкнул пальцами, и маркиз кулем рухнул на пол, попытался отползти, но я схватил его за волосы.
— А скажешь кому-то о моем визите, — выплюнул в перекошенное лицо, — вернусь и оставлю тебя без чего-то крайне нужного. Ты меня понял?
— Да, — просипел маркиз Авертас.
— Надеюсь на это. Помни, следующая наша встреча станет для тебя последней. А это — на память.
Достал кинжал, до этого скрытый полами жилета, и провел тонкую полосу по щеке маркиза. Он снова завизжал, и я ударил его. Авертас затих, а я пошел прочь. Ночь только начиналась, и на очереди был судья Вайхес.
Застану ли его дома? Больше всего на свете надеялся, что да. Так и представлял себе, как это отрепье сидит себе в кресле и пьет отвар чайных листьев. Или же спит и видит сладкие сны. Последние сны в своей жизни. До этого дня мне случалось убить лишь однажды — того мага, который поджег наш дом, но чувства вины не было. Это он напал первым, не я. Это он решил, что может безнаказанно забираться в наш особняк и творить, что пожелает. По заслугам. И Вайхес получит по заслугам.
Стучать в двери я не стал. Все окна в доме были распахнуты из-за летнего зноя.
Оставалось выбрать из них одно, и мгновение спустя я был внутри. Прошелся по первому этажу, но судьи не было видно. Тогда поднялся на второй. Как и думал, Вайхес дрых. Его храп разносился по всему этажу, поэтому не составило никакого труда найти спальню.
Слуги не попались на пути. Это к лучшему, никто невиновный не пострадает.
Я толкнул дверь и бесшумно подошел к кровати, на которой вольготно раскинулся Вайхес. Он спал в одних кальсонах. Одна рука свисала на пол, другая покоилась на брюшке. Я смотрел на него и чувствовал, как внутри все закипает. Как летит куда-то самоконтроль. Эта мразь посмела тронуть Полли! Вот и все, что важно. Но сначала безопасность. И снова Пустота пришла на помощь. Туман расстелился по стенам, а я отметил, что в одном из углов тени гуще. Там и притаилась моя помощница. Пора.
Изо всех сил наступил на руку Вайхеса, лежавшую на полу. Послышался хруст. Судья взвыл и подскочил с кровати. Попытался подскочить, потому что я по-прежнему стоял на его руке. Он орал и орал, а я с удовольствием растаптывал подошвой его пальцы — и ни тени жалости не шевельнулось внутри. Сегодня он за все заплатит.
— Узнаешь меня, дрянь? — склонился над ним, убирая ногу.
— Вейран, — рыкнул судья. — Ты восстал с того света?
— Я вернулся из пустоты, потому что невиновен. А ты еще не слышал об этом, палач?
— Я отошел от дел.
— Да? Что же так? — поинтересовался с иронией. — Совесть замучила? Или твои жертвы начали являться ночами?
— Да пошел ты!
Лицо Вайхеса искажала злоба. Он пока что не понял причины моего визита. Не понял, что я стану последним, кого он увидит перед смертью.
Сизая дымка превратилась в прочную веревку и незаметно окутала тело судьи. Он заметил её только когда попытался пошевелиться. Не вышло! И Вайхес начал понимать…
— Все улики были против тебя, Вейран, — начал он, стараясь сохранять спокойствие. — Я не мог вынести другой приговор.
— Не мог? — И удавка легонько стиснула горло Вайхеса, а он вытаращил глаза. — А Полине сказал, что мог.
— А, так ты из-за девчонки! — Судья попытался освободить горло, но только барахтался, как обвязанная веревками сарделька. — Она сама ко мне пришла.
— Да, потому что твой приятель Авертас сказал Полине, что ты мне поможешь, не так ли?
— Так к нему и иди! — Вайхес терял остатки самообладания.
— У него я уже был, а у тебя еще все впереди. Как ты посмел, ничтожество?
— Она сама пришла и предложила!
Мое терпение лопнуло. Сама, говоришь, пришла? Сама предложила?
— Потому что ты не оставил ей выбора, — склонился я совсем низко. — И знаешь, что? Я тебе тоже его не оставлю.
— Помогите! — вопил Вайхес. — Помогите! Вейран, послушай. Да, я оступился с твоей девчонкой. Да, я не должен был, но она просила, и я…
— Ты обманул её.
— У меня был приказ. Приказ магистра Кернера не выпускать тебя ни при каких условиях. Сделать так, чтобы ты сгинул. Кто я такой, чтобы ослушаться магистра?
— Ты — судья, который должен нести справедливость, — ответил я. — А не ломать жизнь тем, кто попал в беду и пришел к тебе за помощью. Если бы дело было только в приговоре, я бы оставил тебе жизнь. Да, возможно, сделал бы калекой — тут уж как бы получилось, но оставил. Однако речь идет о Полли. И её боли я тебе не прощу.
— Ты не посмеешь! Тебя найдут и…
Больше слушать я не желал. Серый туман влился в глотку Вайхеса. Он забулькал, засипел, а я подвинул стул и сел. Его смерть не будет быстрой. У меня есть время, некуда больше спешить.
— Доволен, милый? — тихо спросила Пустота. — Скажи, что с ним сделать, и я сделаю.
