— Пусть он испытает все, что испытывали невиновные люди, которых он осудил. И девушки, с которыми обошелся так, как с Полли.
— Слушаюсь, мой господин. — Пустота легонько коснулась щеки.
И Вайхес закричал, протяжно, жутко. Кожа на его груди и животе вздулась, будто что-то толкало её изнутри. Путы исчезли. Он раздирал кожу в кровь, чтобы выцарапать из себя то, что его убивало. Но как можно избавиться от пустоты? Никак. А я смотрел и понимал, что мне все равно. Не страшно, не противно. Никак. Он заслужил то, что с ним происходило, до последней секунды своего существования.
Скучно…
— Давай, — скомандовал я пустоте, и кожа лопнула. Вайхес истошно заорал. Кровь забрызгала его постель. А затем тело подернулось дымкой и рассыпалось в пепел. Вот и все. Ты отомщена, Полли, пусть и вряд ли об этом узнаешь.
Я устало поднялся на ноги. Все-таки эта ночь высушила меня до дна. Распахнул окно, прикинул расстояние до земли — и спрыгнул, мягко спружинив в туман. Мою фигуру окутала дымка, чтобы никто не увцдел лица гостя господина судьи. Жалости не было.
Одной мразью в этом городе стало меньше.
Я шел, подставив лицо ночному ветру. Может, завтра эта опустошенность исчезнет, и вернутся обычные чувства? Станет тошно, горько, больно. Но это завтра, а сегодня я знал, что Вайхесом список не закончится. Все получат по заслугам. Главное — успеть.
ЭПИЛОГ В небольшой комнатушке, больше напоминающей подвал, было темно и тихо. Только горел один тусклый светильник, озаряя лежащее на каменном постаменте тело. Мужчина не шевелился и почти не дышал. Светлые и темные нити опутывали все его туловище, сплетая плотную сеть, которая и позволяла ему оставаться в живых. Но вдруг светильники вспыхнули во всех углах комнаты, а по ступенькам спустился молодой мужчина в черном плаще с восьмиконечной звездой вместо застежки.
— А вот и я! — радостно сказал он. — Заждался, папа?
Конечно, никто ему не ответил, но хозяина комнаты это ничуть не смутило.
— А у меня новости, — говорил он, срывая черную ткань с зеркала в полный рост и вгладываясь в отражение. — Неужели ты не хочешь их услышать?
Ничего не произошло.
— Приказываю тебе явиться! — рявкнул молодой маг, и изображение подернулось дымкой. Только в зеркале отразился не хозяин комнаты, а тот мужчина, который неподвижно замер в оковах магии. Высокий, темноволосый и зеленоглазый, как и все его в роду. Как и маг, замерший перед ним.
— Ну вот, стоило ли тратить мои силы? — поинтересовался зеркальщик. — Разве ты не привык, что все равно будет по-моему? А новостей накопилось! Интересных для нас обоих, папа.
— У тебя нет права так меня называть, — отозвалось отражение.
— Да? — изумился молодой человек. — Что ты говоришь? А как мне тебя называть?
«Ваша милость»? Или «господин граф»? Или просто — Виктор?
Отражение молчало. Господин в зеркале был не из разговорчивых, но разве его сына это смущало?
— Так вот, о новостях. Мой братец Анри вернулся из пустоты. Ты счастлив?
Виктор Вейран не отвечал, но никто и не ждал его ответа. Достаточно было увидеть, какая радость мелькнула в его глазах.
— Да, я тоже обрадовался, — продолжал маг. — Не терпится познакомиться, особенно учитывая, что этой ночью, если верить моей магии, скончался один весьма занятный тип, не без помощи Анри. А ты не верил, что твой сын может кого-нибудь убить без веской причины. Причина, кстати, есть, но она крайне банальна — месть.
— Ты лжешь, — процедил заключенный в зеркало дух. — Анри бы никогда…
— Твой Анри — тот еще палач. Я наблюдал за ним и беднягой Вайхесом через зеркало.
Поверь, судья пережил не лучшие мгновения в его жизни. А вот Фил опять куда-то подевался. Подарок глупой ведьмочки защищает братца от моих глаз. Но ничего, его будет просто найти. Он ведь тоже использует зеркальную магию, как и я. И когда мы встретимся втроем, то решим, как избавиться от магистрата раз и навсегда, и получить то, что наше по праву. Я не отпущу тебя до той поры, папочка.
— Пусти! Пусти, ничтожество! — взвыл дух, стуча о стены своей зеркальной тюрьмы. — Ты слышишь меня, Андре? Пусти!
— Еще чего, — хмыкнул маг. — С чего бы мне тебя слушать, отец? Нет, ты останешься там, где находишься, и увидишь, как вся Гарандия будет у моих ног. А пока что отдыхай, папа. Жаль, что ты не видишь снов, иначе я пожелал бы тебе приятных сновидений.
Поверь, тебе бы они понравились.
Черная ткань вернулась на зеркало, и крики мгновенно стихли, а молодой маг поднялся на ноги и подошел к безжизненному телу.
— Ты еще будешь гордиться мной, папочка, — прошептал он. — Я ведь куда больше Вейран, чем Анри и Филипп. И рано или поздно ты это поймешь.
