Начало светать. Я осторожно переместился на опушку рощи. Поселение гуннов казалось серым в утренней мгле. Примерно шестьдесят прямоугольных жилищ из войлока или шкур на деревянных помостах. Стоят без всякого порядка, но в центре круглая площадь. С дальней от нас стороны поселение прикрывал вал наподобие антского, но пониже, и не с частоколом поверху, а просто навалены сухие деревья, ветки. В двух местах на валу было что-то типа невысоких башен. Для караула, скорее всего. С нашей стороны никакой защиты не было. Отсюда нападения не ждали.
— Уходим, — вернувшись к своему отряду, приказал я.
Назад шли быстро, но осторожно. Гунны не должны знать, что к ним приходили незваные гости.
— Не меньше сотни воинов будет, — сказал Гунимунд, когда мы сели в шлюпку и поплыли к шхуне.
— Это точно, — согласился я и подначил гота: — Думаешь, впятером не справимся?
Он смутился, не желая показаться трусом, но и дураком тоже не хотелось быть.
— В таком месте не справимся, — ответил за него. — Надо отряд побольше, и не кочевников, а пехотинцев. Можно в Херсоне набрать полсотни добровольцев?
— Конечно, — ответил Гунимунд. — Полсотни я за день навербую.
Через неделю отправились к антам. На этот раз «греки» из деревни на правом берегу даже не вышли посмотреть на нас, попрятались то ли в домах своих, то ли еще лучше. Воды в этом году было больше. Даже в Херсонесе прошедшую зиму называли снежной, хотя выпало снега за три месяца от силы полметра, и тот растаивал через несколько дней. Отмели прошли чисто, не коснувшись, а сидели глубже. Я думал, придется шхуну разгружать частично, однако повезло.
В антском городище было шумно. От большого количества воинов, а не купцов. Анты собирались в поход. На этот раз не нападать, а защищаться. На них шли авары. Анты уже имели с ними дело лет десять назад. Только зализали раны — и нате вам, опять прутся! Причем на этот раз авары отказывались от дани, уничтожали антов под корень. Уж не благодаря ли мне такая честь антам?! Стрясет каган с них больше, чем заплатил мне за свою шкуру. Знал бы, спустил бы ее сразу. С дугой стороны, не будет антов — некому нападать на росов. А с третьей стороны, святое место пустым не бывает. Даже в двадцать первом веке, если не хочешь или не умеешь защищаться, обязательно кто-нибудь объяснит, как ты неправ. Обвинят в хранении запрещенного химического оружия или геноциде мирных косовских наркобаронов — и заставят поделиться.
Утром антские воины отправились на стрелку с аварами. Они были в хорошей броне, с острым оружием, на крепких конях, однако на лицах отсутствовали самоуверенность и пренебрежение к врагу, как при походах на росов. Трудно идти на бой с тем, кому проигрывал с разгромным счетом. Это понимали и те, кто остался дома. В городище сразу стало необычайно тихо. Даже кузнецы перестали стучать молотами и молотками.
Соль сильно подросла в цене. Ее выменивали на тяжелые и громоздкие вещи, которые спрятать трудно и с собой не унесешь в случае чего. Предпочли бы продать за золото, но я его не предлагал. Поэтому быстро набил трюм подешевевшими металлами, черными и цветными, медом, воском, шкурами и зерном. Мехами заполнил свою каюты и кубрик экипажа. Поспим на палубе, ночи уже не холодные. Греки и готы тоже прикупили мехов. Первые — на продажу, вторые — для себя. Их груз хранился на палубе, запакованный в бычьи шкуры и принайтованный к мачте. Управились за неделю.
На восьмое утро снялись в обратный путь. Вода еще прибывала, так что, несмотря на большую осадку, добрались до Днепра без приключений. По пути видели дым от большого пожара. Наверное, горело другое антское городище.
На обратном пути зашли в Каркинитский залив, в аланам в гости. Всего на пару часов. Я сделал Гоару предложение, не совсем обычное, но он не смог отказаться. Понравилось ему бить гуннов.
36
Зерно и шкуры я продал оптом, остальное отправил на склад. Поскольку из старого Аппы сторож неважнецкий, оставил с ним обоих молодых росов. Переход короткий, а воины они плохие, так что без сопливых справимся. Гунимунд за это время набрал полсотни добровольцев, в основном готов. Мне показалось, что некоторые лица я видел в цитадели, о чем и спросил гота.
— Да, они на службе, — ответил Гунимунд. — Отпросились на несколько дней.
Агиульфа среди них не было, поэтому я не возражал. Построив солдат на причале, объяснил правила игры:
— Пойдем на гуннов. Если всё получится, как я задумал, потери должны быть небольшие, и каждый вернется на коне и кое с чем, притороченным к седлу. Десятая часть добычи мне, пять долей командиру наших союзников аланов, остальным по одной. — Затем предупредил: — За сокрытие добычи, невыполнение приказа, сон на посту — смерть. У кого проблемы с этими пунктами, лучше останьтесь здесь, не доводите меня до греха.
Остаться никто не захотел. Погрузили их в трюм, оставив открытым люк. Тесновато там, конечно, было, но солдат на то и солдат, чтобы стойко переносить лишения. Потерпят неполные сутки. На палубу разрешил выходить посменно по десять человек. Шли курсом бейдевинд при свежем бризе. Возле Тарханкута, как положено, легонько потрепало. Часть добровольцев не только отказалась есть, но и вернула съеденное ранее.
На якорь стали у внешней стороны косы. Первыми высадились скифы, разведали местность. Ничего подозрительного не обнаружили. После этого приступили к высадке десанта, командиром которого назначил Гунимунда. На берегу пехотинцы сразу спрятались в лесочке, который находился напротив места высадки и рядом с небольшим пресным озером. У каждого солдата был сухой паек на три дня. Разводить костры я запретил строго-настрого.
В тот же день к вечеру кинули якорь неподалеку от стойбища аланов. Меня уже ждал конный разъезд. В гости к Гоару я не поехал, иначе не высплюсь ночью. Передал ему, что жду завтра утром, как договорились.
Аланы прискакали, едва рассвело. У многих за спиной сидело по пацану, которым оставили лошадей, чтобы отогнали на стойбище. Теперь уже все были как минимум в кольчугах. Еще пара удачных налетов — и все аланы оденутся в ламеллярные доспехи. При одном гребце шлюпка могла взять пять-шесть человек. Аланы грести не умели. Пришлось поработать грекам. Матросы не роптали. После предыдущего налета они получили от меня по бычку-однолетку. В трюм аланы спускались, как в преисподнюю. Думаю, если бы знали, что их ждет такое испытание, многие бы отказались, не побоявшись обвинений в трусости. Надеюсь, после этого рейса начнут с большим уважением относиться ко мне и моей команде. Отходили подальше от Тендровской косы, чтобы не привлечь внимание гуннов. За несколько часов рейса никто не умер, хотя некоторые позеленели малость. Если при посадке все они уступали друг другу место в шлюпке, то при высадке каждый норовил запрыгнуть в нее первым, чуть не перевернули. Гоар держал фасон, покинув борт шхуны последним, вместе со мной. Но он и путешествовал на палубе или в моей каюте. Я проинструктировал Геродора, что ему делать завтра утром. Их останется на шхуне четверо. Если не случится ничего чрезвычайного, должны справиться.
