В это время я проверил оба мешочка. Всё правильно, если не считать, что несколько монет из его мешочка были малость обрезаны.
— У тебя очень хороший гладиатор, — сказал он после того, как полностью рассчитались. — Я могу через несколько дней устроить еще один бой.
— Через несколько дней нас не будет в Константинополе, — сообщил я.
— Но когда-нибудь вернетесь, не правда ли? Приходите ко мне в любое время, — предложил он.
— Обязательно! — пообещал я, надеясь, что мы больше никогда не встретимся.
Сафрак закончил мародерствовать. Кольчугу и шлем отдал Евтариху, как плату за дельные советы, остальное взял себе. Я отсчитал ему двадцать номисм, чем сильно порадовал. Мне кажется, только получив деньги, гепид осознал, что выиграл поединок.
45
До конца навигации я мотался по своему «золотому четырехугольнику». Этот маршрут, действительно, оказался очень прибыльным. Двумя шхунами за навигацию я отбил расходы на первую. В конце лета заказал Эвклиду еще одну по тому же проекту, что и «Альбатрос-2». В конце навигации сделал рейс на соляные промыслы, скупил там остатки соли и продал Гоару десять комплектов конской брони.
— В такой броне никакие стрелы не страшны! — по достоинству оценил алан персидскую работу. — Возьму по комплекту себе и старшему сыну, а костяную отдам второму сыну. Он все равно пока будет в задних рядах.
— Твоему второму лет тринадцать. Не рано ли ему воевать?! — удивился я.
— Я начал в его возрасте, — возразил Гоар. — Нам скоро понадобится каждый воин.
— А что случилось? — поинтересовался я.
— Утигуры (племенная группа булгар) напирают, захватывают наши земли. Было уже несколько мелких стычек, — рассказал Гоар. — Думаю, весной они сильнее нажмут. Если не отгоним их, придется уходить на косу, где жили гунны.
— Там вам будет спокойно, — согласился я.
— Но там не ходят караваны, и нет соляных промыслов.
То есть, останутся без важных источников дохода.
— Насколько сильны утигуры? — спросил я.
— Сами по себе не очень сильные, мы их раньше били вместе с боспорцами. Первый мой поход был на них, — ответил алан. — Но они теперь вассалы турок, опираются на их силу.
— Тюрки сейчас пошли на юг, с лазами воюют и персами, — поделился я новостями, которые слышал в Константинополе и Херсоне.
— Это хорошо, — пришел к выводу Гоар. — Может, утигуры побоятся нападать одни, оставят нас в покое.
— А почему бы нам не напасть на них первыми? — задал я вопрос и по лицу алана понял, что именно в это русло он и направлял меня. — Тогда мы будем выбирать время и место боя, а это может оказаться важным преимуществом.
— Наступают холода, не успеем, — ответил он.
— Я имею в виду весной, — сказал я.
— До весны надо дожить, — дипломатично произнес Гоар.
— Надеюсь, доживем, — сказал я. — Как только в начале весны освобожусь, сможем наведаться к сигуранцам.
— Если нападем на какой-нибудь род, другие обязательно придут на помощь, — предупредил алан.
— Думаю, большая часть их воинов ушла воевать вместе с тюрками, — предположил я.
— Все равно их осталось много. Больше, чем воинов у нас с тобой.
В ответ я рассказал ему притчу о том, что большого вола (слона он не знал) едят по частям. Алану притча понравилась.
— Утигуры хорошие лучники? — спросил я.
— Хорошие, но хуже гуннов, — ответил Гоар. — Луки у них слабее.
— Значит, не зря я купил броню для коней, — произнес я.
И я рассказал алану, что такое строй «клин», и как в таком строю хорошо бронированные всадники во главе и по сторонам его прикрывают плохо бронированных в середине при нападении на лучников.
— Мы обычно ставим хорошо защищенных в середине первой линии, а остальных по краям и сзади, — сказал Гоар.
— Так и будет, когда мы приблизимся к врагу и развернем строй. Но поскачем к нему «клином» — настоял я. — Зимой потренируй своих людей строиться и скакать «клином» и разворачиваться в линию перед стойбищем.
Гоар пообещал, что отработает такой маневр, но по лицу его было видно, что не возлагает на «клин» больших надежд, предпочитает воевать по-старинке. Он уже не знал, что именно так воевали его предки, основу армии которых составляла тяжелая кавалерия. Разбитые гуннами, они остались без тяжелых доспехов и сильных коней и постепенно деградировали до легкой, в лучшем случае средней кавалерии, в которой на первом месте индивидуальные качества всадника.
Я тоже зимой отрабатывал тактику боя на коне в строю вместе с Гунимундом, Хисарном, Скилуром и Палаком. Хотел и Сафрака подключить, но гепид предпочитал пеший бой. Мы скакали на расставленные на лугу соломенные чучела строем «клин» и развернутым строем, кололи и рубили «противников». Я ездил на гнедом жеребце, купленном в Равенне. Поскольку я тоже Александр, скромно назвал коня Буцефалом. К весне мы привыкли друг к другу. Он научился понимать мои команды и перестал бояться скакать в строю и врезаться в строй чучел. Кстати, лошади непозволительно трусливы для своей массы.
В остальное время продолжал заниматься с Сафраком и налаживать отношения с местной элитой. Основу ее составляли греки, но было по одному-два представителя от других народов. В основном встречались в «элитных» (не намного лучше других, но дорогих) термах, принадлежавших Павлу, очень набожному типу. Наше знакомство он начал с вопроса:
— Как часто ты ходишь молиться в церковь?
— По возможности, — ответил ему.
Я, действительно, бываю в церквях при возможности посмотреть новую или с красивыми мозаиками.
— Понимаю, ты ведь в плаваниях часто, — сделал он мне скидку.
Кстати, в его термах тоже были мозаики и довольно красивые. Все на библейские сюжеты. Причем Павла не смущало, что мы иногда топчем святых. Видимо считал, что святая благодать проникнет и через подошвы.
Приходили в термы с утра, кто когда освобождался от других дел, и проводили там чуть ли не весь день. В общей просторной парилке с как бы парящими на стенах мозаичными святыми, среди которых обязательно был и святой Павел, неторопливо обсуждали дела, в бассейне обтачивали детали, на теплых мраморных ложах под сильными и умелыми руками массажистов находили компромиссы, а в комнате отдыха за бокалом хорошего вина заключали сделки. Меня свели с несколькими чиновниками и подсказали, как с их помощью можно, выражаясь языком двадцать первого века, «оптимизировать» налоги. Я убедился, что всё в Византии так же, как и в России: чем ты богаче, тем меньше платишь налогов.
46
Мы неторопливо скакали по степи, только покрывшейся молодой, зеленой травой. Справа от меня — Гоар, слева — Гунимунд. Я предлагал последнему остаться, послать вместо себя старшего сына, если ему так уж нужна добыча. Гот предпочел отправиться в поход сам, а сыну приказал вместо себя руководить моей лесопилкой. Хисарн, Скилур и Палак скакали позади нас, смешавшись с аланами и херсонцами. Среди жителей города набралось почти семьдесят конных воинов, желающих отомстить утигурам за захват Боспора и заодно поживиться. Или наоборот. Таких было намного больше, но я отобрал только тех, у кого имелся хороший конь. Итого в сборном отряде насчитывалось чуть более двух сотен копий. Десятую часть составляли молодые аланы, которые впервые шли в боевой поход. Они ехали сзади, четко соблюдая субординацию, и вели на поводу вьючных лошадей с припасами. На привалах салаги выполняли всю работу, начиная со сбора хвороста и розжига костров и заканчивая несением караула ночью. Пацаны не роптали. Наоборот, их лица светились от осознания того, что причислены к высшей касте человечества — касте воинов. Я выслал вперед и в стороны несколько разъездов по три всадника в каждом. В случае обнаружения противника двое должны продолжать слежку, а третий скакать к нам с известием. Пока известий не было, хотя мы уже въехали на территорию, которую не контролировали аланы, хотя и считали своей, и на которой в прошлом году случилось несколько мелких боестолкновений.
