— Берем этот, — решил я.
Никто не возражал. Да и времени перебирать не было. За нами по улице бежала толпа осаждавших, которые тоже хотели получить добычу пожирнее.
Мы вышибли дверь во двор, дубовую, окованную железом. Умфра и Джон убили двух крупных псов, похожих на лаек и остались охранять вход от других любителей наживы. Дом был двухэтажный, П-образной формы. Первый этаж занимали два складских помещения. В одном лежали слитки олова, свинца и бронза и отрезы шерстяного сукна, видимо, местного производства. Во втором стояли десятка два бочек с вином. Дальше шел амбар с деревянными ларями, полными зерна и муки. Потом была кладовка с висевшими на крюках копчеными окороками и корзинами, заполненными разными фруктами и овощами. С ней соседствовала конюшня, в которой стояли жеребец и три кобылы. Следующими были хлев с коровой и двумя свиньями и птичник с курами и гусями. На второй этаж вела деревянная лестница. На требование открыть никто не отозвался, поэтому и эту дверь вышибли. Попали в большой холл, в котором напротив входной двери у стены был высокий камин. Свет в помещение попадал через узкое окно, закругленное вверху, со свинцовой рамой, в которую были вставлены куски разноцветного стекла, красного, желтого, зеленого, синего и бесцветного. В холле стояли два стула с высокими резными спинами, отчего я сразу вспомнил замок Ранульфа де Жернона, два стола на козлах, четыре лавки и три больших ларя. В первом лежала посуда, серебряная, бронзовая и стеклянная. Во втором — одежда и обувь, мужская и женская. В третьей — меха лисы, куницы и бобра и большая медвежья шкура. Хозяев в доме не оказалось.
К левому и правому концу холла примыкали по комнате. В той, что имела окно с разноцветными стеклами, находилась большая кровать под балдахином из темно-красной материи. По обе стороны окна стояли по короткой скамейке с резными спинками, а между ними — маленький столик с круглой столешницей. На столе находилась лакированная, темно-красная шкатулка с нитками разных цветов, иголками, костяными крючками и спицами. В углу стоял резной сундучок, покрытый золотистым лаком, в котором лежала в шелковом чехле Библия с обложкой из толстой кожи и страницами из тонкого пергамента. Текст написан красными чернилами на латыни и без пробелов. Буквицы большие, с замысловатым узором. Имелось несколько иллюстраций, в основном кровавых. Ужастики всегда в моде. В другой комнате были две широкие деревянные кровати, накрытые дешевыми одеялами. Возле кроватей стояли две служанки, пожилые женщины, одетые бедненько. Одна что-то бормотала, наверное, молилась. Брать в этой комнате было нечего, поэтому в нее даже не заходили.
Всё имущество, за исключением вина и металлов, было сложено в середину холла. Оставшиеся в живых пять рыцарей сели за стол, налили вина в оловянные стаканы и принялись оценивать имущество. К моему удивлению, оценили и Библию, причем по цене полутора кобыл. Каждый рыцарь получал один пай, оруженосец — половину. Итого выходило семь паев. Основным призом для рыцарей считался жеребец, которого оценили в две кобылы. Такая у них была единица измерения. Меня жеребец не интересовал, потому что был он скорее парадным, чем боевым. Дешевле всего оценили металлы, которые мне были нужны. Начали с жеребца. Рыцари посмотрели на меня, предлагая, как командиру, взять лучшее.
— Я тяжеловат для жеребца. Да и вы тоже. Разве что Томаса выдержит. Пусть юный рыцарь и возьмет, если хочет, — предложил я.
— Конечно, хочу! — радостно крикнул Томас.
— Тогда больше тебе ничего не достанется, — предупредил Гилберт.
— А мне больше ничего и не надо! — согласился Томас.
Рыцари взяли по кобыле, а я металлы и медвежью шкуру. Потом один взял за своего оруженосца часть мехов, а я за Умфру и Джона — остальные. Далее за полтора пая отдали Библии, а оставшуюся посуду, меха, ткани, одежду и обувь поделили на пять с половиной паев.
— У нас еще есть вино, — напомнил я. — Надолго мы здесь не задержимся, так что бочки две-три нам на всех хватит. Что с остальным делать?
— Можно продать нашим маркитантам, — предложил рыцарь по имени Тибо и прозвищу Кривой, потому что через лоб и левую щеку проходил шрам от удара мечом, отчего левый глаз казался прищуренным.
— Поговори с ними, — предложил я.
— Сейчас схожу за своим конем и заодно поговорю, — согласился он.
Вместе с рыцарем Тибо я отправил и Джона, чтобы привез сюда кибитку с Нуддом и привел наших лошадей. Пошел с ими и дядька Томаса.
Оставшийся оруженосец зарезал свинью. Служанки принялись готовить для нас праздничный обед. Они заканчивали, когда приехали Джон и Нудд. Оруженосцы распрягли лошадей и задали им зерна от души. Следом приехал рыцарь Тибо с маркитантом, флегматичным фламандцем, который торговался до последнего пенса. Рыцари бы уступили ему за бесценок, но я имел дело с его земляками в двадцать первом веке, поэтому, называя свою цену, быстро вслух перемножал ее на количество бочек и говорил сумму. Фламандец не умел считать да и соображать так быстро. После третьего моего подсчета он сдался. На каждый пай вышло по шесть шиллингов. Тибо привел также коня погибшего, его доспехи и оружия, которые приторочил к седлу. Они были друзьями.
— Он жил с вдовой, свободной крестьянкой, — рассказал Кривой о своем друге. — Сын у него растет. Может, решит рыцарем стать.
К тому времени поспел обед, и мы все вместе, рыцари и оруженосцы, воссели за одним столом и начали праздновать победу, которая сделал нас немного богаче. Я, как командир, — во главе стола. Первый тост провозгласил, как положено, за победу и хорошую добычу.
— Выехал на одном коне, а вернусь на двух! — выпив вина, радостно произнес Гилберт. — А прошлым летом отправился в Нормандию на двух жеребцах, а вернулся на старой кляче.
— Еще пара таких штурмов — и будет с чем встретить старость, — поддержал его рыцарь Тибо.
Ему было лет тридцать пять, считал, наверное, себя самым старшим из рыцарей за столом. Если бы он знал, сколько лет прожил я!
В холл зашел Нудд и доложил:
— Там два рыцаря пришли, кого-то ищут.
— Пригласи их, — приказал я.
Рыцари были в сюрко с гербом графа Глостерского. Видимо, из тех, что приплыли с ним из Анжу. Одеты не только богаче, но и ярче большинства англичан, а в манерах больше снобизма и куртуазности. Английские рыцари выглядят на их фоне крестьянами в кольчугах. За что тихо ненавидят анжуйцев и завидуют им. Правда, не все.
— Присаживайтесь, выпейте с нами вина, — пригласил я.
Им неудобно было отказываться, но и не хотелось пить, как они думали, местную кислятину.
— Нам некогда, — отказался один из них, более молодой, с холеными тонкими и длинными усиками и завитыми, как у графа Глостерского локонами. — Ищем рыцаря, который захватил башню.
— Уже нашли, и придется подождать, пока мой слуга оседлает коня — сказал я. — А вино из Бордо, не местная гадость.
Они переглянулись, улыбнувшись снисходительно, и сели за стол. Видимо, давно меня ищут, потому что налегли на жареную свинину с такой же жадностью, как и английские. С той лишь разницей, что забыли помыть руки.
