Я приказал забрать у драккара парус и весла, надеясь, что галера останется помогать им. Мы отдали швартовы и легли на курс норд-вест. Теперь ветер дул нам в правый борт. Шхуна накренилась на левый и довольно резво побежала по волнам. Галера на остановилась помочь драккару. Она гналась за нами, но уже не так быстро. Теперь им пришлось идти бортом к волне. Поскольку галеры сидят низко и осадка у них маленькая, бортовая волна им противопоказана. Галера начала сильно крениться с борта на борт. Полутораметровые волны время от времени захлестывали внутрь нее. Это, видимо, остудило пыл вояк. Они поняли, что до темноты не догонят нас, а вот воды скоро наберут много.
Галера развернулась и пошла к драккару, а мы — в сторону порта Кан. Теперь шли курсом бакштаг, делая не меньше девяти узлов. Оторвавшись от галеры, я приказал убрать фок, поставить малый стаксель, а на гроте взять рифы — уменьшить площадь паруса. Во-первых, ветер усилился баллов до семи; во-вторых, нам незачем спешить. Надо подойти к Кану на рассвете, когда начнется прилив.
В Кане простояли два дня. Я нашел покупателя на шерсть быстро, а выгружали ее медленно. Купил ее богатый суконщик. Забирал двумя возками. Погрузка возка занимала намного меньше времени, чем ему требовалось, чтобы отвезти ее на склад и вернуться. Зерно решил отвезти в деревню. Его там всегда не хватает. К тому времени штормовой северо-восточный ветер сменился на умеренный западный, принесший дождь, который быстро прибил волны.
На входе в пролив Святого Георга захватили еще одного ирландского скотовоза. Этот был побольше, перевозил пятьдесят двух овец. Он, само собой, попытался убежать. Не подумав, рванул в сторону Бристольского залива, куда дул ветер. Но моя шхуна по ветру шла намного быстрее. Догнали «ирландца» часа за три. Когда приблизились метров на двести, я приказал Умфре выстрелить в мачту на уровне голов гребцов. Попал валлиец точно. Удивляюсь их меткости. Понимаю, я точно бью из арбалета, потому что у меня есть возможность хорошо прицелиться. А стрелять с руки, делая поправку на то, что смотришь на цель немного сбоку… Хотя, если бы стрелял из лука с детства, наверное, тоже бил бы точно.
На «ирландце» поняли намек, перестали грести и спустили парус. За это я не стал их обыскивать и забирать оружие. Только предупредил, чтобы не делали глупостей. Двумя грузовыми стрелами, поднимая по две овцы за раз, мы быстро перегрузили их в трюм шхуны. Я пожелал ирландцам счастливого возвращения домой, и сам отправился в свой манор, хотя черт так и подзуживал заскочить к графу Глостерскому.
36
Большую часть овец я отдал парням из Лесной в счет их доли в добыче. У матросов из Морской баранов хватает, уже начинают их продавать. Часть пшеницы отдал Йоро с условием, что посадят озимые. Они тут раньше только ячмень выращивали. Остальную перемололи на муку, напекли хлеба и наделали сухарей, которые сложили в бочки. Возьмем их в следующий рейс. От графа Честерского никто в манор не приезжал. Значит, мне или в меня поверили. Я отдохнул недельку, сплавал на яле на рыбалку, натягал трески. Мои матросы тоже почти все обзавелись лодками и сетями, наловили рыбы своим семьям. Деревня заметно преобразилась за год с небольшим. Уже не кажется нищей и обреченной, много женщин с грудными детьми, на улицах часто слышен смех. По вечерам молодежь устраивает на площади что-то типа танцев под дудку и арфу странного вида, которые издают еще более странные звуки. Теперь я знаю, откуда пошли модернистские течения в музыке двадцать первого века. Все плохое новое — хорошо забытое плохое старое. А Фион музыка нравится. Ничего лучше она ведь не слышала. Только ей, замужней женщине, туда хода нет. Она теперь возится с Ричардом и вроде бы собирается стать матерью во второй раз.
Задул свежий норд-ост — и меня потянуло в море. На этот раз решил пройтись вдоль побережья Бретани, посмотреть, что там сейчас делается. Мы прошли, никого не повстречав, проливом Святого Георга, пересекли Кельтское море и вышли в Атлантический океан. Курс я проложил на остров Уэссан — самую западную точку будущей Франции, а ныне герцогства Бретань. Все суда, идущие с юга в Ла-Манш, проходят мимо него. У острова зловещая репутация из-за сильных приливо-отливных течений, расположенных неподалеку рифов и скал и частых туманов. В двадцать первом веке моряки старались держаться от Уэссана подальше. В двенадцатом, когда плавают «держась за берег», приходится проходить рядом с ним. Недалеко от острова Уэссан, в северной части Брестской бухты, расположен порт Брест. В двадцать первом веке я бывал в Бресте.
С запада, со стороны Америки, шла высокая зыбь. Шхуна хорошо держится на высоких волнах, несмотря на то, что в балласте. Мои матросы впервые видели такую волну. Они старались показать, что им не страшно. Особенно боязно юнгам. Я взял двух мальчишек лет двенадцати, одного из Морской, второго из Лесной. Они по очереди сидят в «вороньем гнезде». Когда шхуна сильно кренится на борт, юнга забывает о своих обязанностях, судорожно цепляется за ограждение. Ничего, привыкнут.
А у меня душа прямо поет от счастья. Нравится мне, когда светит жаркое солнце, ветер умеренный, волна не буйная. По всему горизонту только голубая вода, а время словно застыло…
Нет, появился еще кто-то. Мой наметанный глаз выхватывает точку на юго-востоке. И это не остров или береговой мыс.
— Юнга, что ты там видишь? — кричу я, показывая в сторону цели.
— Вижу корабль! — кричит он.
Вся команда на палубе, потому что в трюме душно. Они смотрят на меня так, будто сражение начнется сразу после первого моего приказа. А я приказываю всего лишь немного изменить курс, чтобы встретиться с судном, находясь у него с наветренной стороны. Время начинает тянуться еще медленнее. Чтобы матросы не нервничали, предлагаю им приготовить оружие и доспехи. Защита есть не у всех. Я никак не внушу им, что доспех необходим. Им с детства вдалбливают, что валлиец не должен бояться ран и смерти в бою. Поэтому и проигрывают англосаксам и норманнам. Я выношу из каюты шлем, кольчугу, бригантину, стеганку, щит, меч, копье, арбалет и колчан с болтами.
Встречное судно больше нашего. Это средиземноморский неф, двухмачтовый, с большими латинскими парусами, которые сшиты из чередующихся, вертикальных, белых и красных полос. Они заметили нас и не испугались. Наоборот, приняли за добычу, пытаются отрезать шхуне путь к берегу. Они решили, что я убегаю. Похвальная глупость.
— Приготовить щиты! — приказываю я.
У нас есть дубовые щиты толщиной сантиметров пять, которые устанавливаются в пазы в фальшбортах и образуют защитную стену вдоль борта с узкими промежутками между ними, чтобы можно было стрелять из лука. Набор щитов у нас на один борт, а пока не ясно, с какого будем вести стрельбу. Их складываю на крышках трюма.
— Арбалетчиков и лучников бить в первую очередь, — напоминаю я.
Скорее всего, на нефе будут арбалетчики. Южные европейцы с луками не сильно дружат. Да и на судне удобнее пользоваться арбалетом, есть возможность стрелять из укрытия. Я тоже готовлю арбалет: натягиваю тетиву, кладу на цевье болт. Мои матросы с усмешкой поглядывают на арбалет, как мотоциклист на автомобиль, который ползет в пробке. Доспехи надевать рано, упарюсь в них.
