В один прекрасный день король Стефан решил, что епископ начал борзеть, и посадил его в тюрьму, конфисковав все имущество. Потом, правда, отпустил Роджера умереть на воле, но Шерборн оставил себе. За это на короля и взъелись церковники. По странному стечению обстоятельств именно через пару месяцев после ареста Роджера в Англии высадилась императрица Мод и началась гражданская война. Когда и императрица не достаточно корректно обошлась с попрошайками, Стефан опять стал королем. Угадайте с трех раз, кто правит Англией?
Брать такой мощный замок штурмом было глупо. Да, он занимал важное стратегическое положение и, если бы был включен в линию таких же замков, протянувшуюся до берега Ирландского моря, затруднял бы сообщение с Нормандией и Анжу. Но такой линии не существовало. По крайней мере, в конце прошлого года виконт Генрих благополучно был переправлен к отцу на материк. Да и к нам почта от Жоффруа прибывает без задержек и происшествий. На военном совете мы решили осаждать замок, пользуясь тем, что король Стефан остался без большей части своей армии и вряд ли в ближайшее время нападет. Его поражение при Уилтоне сочли решением божьего суда, особенно с учетом того, что его армия в несколько раз превосходила по количеству отряд графа Глостерского. Победа, самом собой, была зачислена на счет графа Глостерского. За нее он мне наконец-то выделил пять маноров неподалеку от Бристоля, чтобы было, где остановиться по прибытию в это славный город.
– Давно собирался сделать тебя своим вассалом, но не хотел вмешиваться в твои отношения с графом Ранульфом, – объяснил он свою медлительность. – А теперь ты еще и вассал Фиц-Каунта, так что зять не сможет меня упрекнуть, что сманиваю его лучшего командира.
– Не стесняйся, граф, сманивай и дальше! – шутливо произнес я.
– Надеюсь, у меня будет повод для этого, и не один! – в тон мне сказал Роберт Глостерский.
Мне была поручена разведка и охрана нашего лагеря, чтобы король Стефан не нанес нам ответный удар. Мои сержанты по очереди патрулировали все дороги, ведущие к замку Шерборн, даже со стороны Ирландского моря.
Параллельно я вел переговоры к королем Стефаном о выкупе пленных. По поводу всех рыцарей-наемников, попавших в плен ко мне и другим рыцарям из моего отряда, договорились быстро, сойдясь на стандартной цене десять фунтов серебра за голову. Встретились с посредниками на нейтральной территории, произвели обмен людей на серебро. От посредников мне поступило предложение лично прибыть к королю Стефану и обговорить сумму выкупа Уильяма Мартеля. Король клялся, что не причинит мне вреда.
– Стоит мне ехать? – спросил я Роберта, графа Глостерского.
– Думаю, да, – ответил он. – У нас в руках его кравчий, которым Стефан не станет рисковать.
– Да и не такая уж я важная птица, чтобы становиться из-за меня клятвопреступником, – высказал я свои соображения.
– Ну, это как сказать… – хмыкнул граф Глостерский. – Были случаи, когда короли нарушали клятву и из-за менее важных птиц. А ты ему насолил достаточно, чтобы он захотел устранить тебя… или переманить на свою сторону. – Роберт Глостерский посмотрел мне в глаза.
Я выдержал его взгляд.
– Не думаю, что он сделает мне предложение, от которого я не смогу отказаться, но если такое все же случится, оговорю, что против своих сеньоров воевать не буду, – сказал я.
– Поступай, как сочтешь нужным, – произнес граф Роберт, которого вырастили на приоритете материальных ценностей над моральными.
К королю Стефану поехал с Умфрой, Джоном и семью оруженосцами, один из которых скакал впереди с моей хоругвью. Тибо Кривого с Нуддом и Рисом оставил осаждать Шерборн, проинструктировав, как поступить в случае моего пленения или более печальных вариантов. Ехали с попутным, западным ветром, который принес дожди. Жара уже начала меня доставать. Она в Англии более влажная, паркая, чем на материке, целый день ходишь мокрый от пота. Особенно тяжело, когда ты в доспехах. По спине ручьями течет пот, а не можешь даже почесать ее. Под дождем уже стало как-то привычнее. Тоже мокрый, но хотя бы не чешешься постоянно, как блохастая собака. Направлялись мы в знакомый город Винчестер, где в данный момент расположился король Стефан. Видимо, решил охранять государственную казну.
В стане врага я не заметил особого уныния. Жизнь в городе Винчестере, расположенного в Гемпшире, неподалеку от порта Саутгемптон, в котором я бывал неоднократно, текла своим чередом, как будто и не было войны. Да она и проходила в основном на территории Оксфордшира, Беркшира, Уилтшира и Глостершира, изредка захватывая окраины соседних с ними графств. Лишь солдаты, которые прогуливались по улицам города, увидев мою хоругвь, останавливались и провожали взглядом, кто злобным, а кто любопытным. Вот они издержки и плюсы популярности!
Охрана замка тоже меня признала. Никто ничего не спросил, просто старший караула пошел впереди, показывая дорогу, а сзади потопали десяток копейщиков. Наверное, на всякий случай. Все мои люди проинструктированы не оказывать никакого сопротивления в случае нападения. Умфра и Джон снабжены некоторыми тщательно спрятанными предметами, которые могут пригодиться для побега из тюремной камеры. Я тоже кое-чем зарядил свою одежду. Главное, чтобы нас не раздели догола.
Возле донжона начальник караула надворотной башни передал меня начальнику караула донжона, одному из тех рыцарей, которые недавно были у меня в плену. Поскольку там с ними обращались хорошо, он тоже вел себя вполне прилично. Впрочем, рыцарь не позволял себе обращаться некорректно с другим рыцарем, потому что вскоре могли поменяться местами или оказаться в одном отряде, или за одни столом. Он похвалил моего арабского иноходца, а затем проводил меня, Умфру и Джона на второй этаж, где мы оставили оружие. Оттуда меня повел на третий этаж другой рыцарь – мужчина лет тридцати, с черными кучерявыми волосами, карими глазами и тем живым, очень подвижным лицом, которое будет присуще французам двадцать первого века, особенно выходцам из южных регионов. Только кожа у него была светлая.
– Я уехал из-под Уилтона за два дня до твоего нападения, – сообщил он, когда мы поднимались по винтовой лестнице.
– Жаль! – сказал я. – Тогда бы мы познакомились раньше.
Он засмеялся весело и без злости.
– Нет уж, предпочитаю встречаться с тобой в мирной обстановке, – заявил он, скаля зубы, покрытые коричневатым налетом, как у заядлого курильщика.
Странно, Америку еще не открыли, табак сюда не завезли. Может, он побывал на Ближнем Востоке и приобщился к радостям марихуаны?
Король Стефан был одет в алую рубаху длиной ниже колен и более короткое, темно-красное блио с золотой оторочкой по подолу. Из-под рубахи выглядывали чулки в черно-белую горизонтальную полоску, будто сшитые из тельняшки. Туфли черные, с округлым носком и без каблука. Он сидел на стуле с низкой спинкой, а по бокам от него, образуя крылья полукруга, разместились на таких же стульях его свита. Справа я опознал Вильгельма Ипрского, графа Кентского, Алена Черного, графа Ричмондского, Вильгельма, графа Омальского, а слева – по горбу – Роберта де Бомона, графа Лестерского. Первым слева от короля сидел епископ – тщедушный мужчина, который выглядел старше короля Стефана. У него на шее на золотой цепи, толстой, выдержит и теленка, висел килограммовый золотой крест с пятью рубинами: одни, самый большой, в центре и четыре, поменьше, на концах. Новые русские отдыхают! Скорее всего, это Генрих, младший брат короля, епископ Винчестерский и папский легат.
