Я вместе с девятью своими рыцарями выехал на дорогу. Направился к трем, стоявшим на дороге врагам. Оружие мы не доставали. «Кольчужники» очень трепетно относятся к своим жизням, зря ими не рискуют. Увидев рыцарей, они, догадываюсь, облегчено вздохнули и сразу сдались в плен.
– Кто старший? – спросил я, глядя на того, которого принял за командира.
Это был мужчина лет двадцати семи с густой темно-русой бородой, которую на левой щеке наискось разделял красный шрам шириной не меньше сантиметра и длиной три-четыре. Шлем у него был маленький, без наушников и нащечников, зато кольчуга длинная и с рукавицами, а на ногах шоссы. Каплевидный щит был недавно перекрашен. Не знаю, какой был раньше фон и какой нанесли сверху, но получился серо-буро-малиновый. От умбона расходились перекладины креста, которые, как догадываюсь, должны были быть золотыми, но получились цвета детской неожиданности.
– Я старший, – ответил он и представился: – Рыцарь Марк. – Поглядев на мой сюрко, спросил: – А ты Византиец?
– Угадал, – ответил я с усмешкой.
– Граф Вильгельм так и сказал утром, что без тебя там не обошлось, – попытался польстить мне рыцарь Марк.
– Граф Кентский – умный человек, – согласился я. – Сколько он за вас заплатит?
– Не знаю, – ответил Марк. – Фунтов тридцать за троих.
– А пятьдесят? – спросил я.
– Это вряд ли, – уверенно ответил рыцарь.
Что ж, тогда попробуем получить с короля Стефана.
– Тибо, возьми Жана и Ллейшона и скачи к королю, – приказал я. – Скажешь, что у меня в плену три рыцаря, и я готов обменять каждого на щитовые деньги за королевские лены за год. Итого получится три года.
Тибо Кривой в сопровождении двух оруженосцев поскакал выполнять мой приказ, а мы остались наблюдать, как мои лучники шмонают жмуриков и добивают раненных. Человек двадцать оказались живыми. Их разоружили и раздели до штанов и рубах и заставили перетаскивать трупы в ложбину неподалеку от дороги. У меня странная любовь наводить чистоту и порядок на поле боя. У трех рыцарей тоже забрали оружие и доспехи. Они стояли рядом с нами и без эмоций смотрели на бывших своих подчиненных, живых и мертвых. Такова война: кто-то побеждает и забирает добычу, кому-то уже ничего не надо, а кому-то придется начинать сначала.
– Граф, тебе не нужны рыцари? – спросил Марк.
– Я всего лишь барон, – ответил ему, – и предпочитаю нанимать только тех, кого знаю хорошо, или тех, кого порекомендуют мне люди, которым я верю.
– Все правильно, – сказал он, – но если вдруг…
– Всякое может быть, – согласился я. – Где тебя найти?
– Даже и не знаю, где и когда буду, – ответил он. – Кинешь клич, что нужны рыцари, и мы сами тебя найдем. Говорят, удача поцеловала тебя в темечко.
Я впервые слышал такое выражение. Не знаю точно, что значит поцелуй удачи именно в темечко, но, скорее всего, что-то связанное с умом, сообразительностью, а может, хитростью. Ведь монахи, у которых выбрито темя, числятся здесь жуткими пройдохами.
Со стороны Линкольна появился отряд из десяти всадников. Наверное, разведка. Они остановились, увидев моих людей, а потом заметили меня. Во главе отряда скакал Вильгельм де Румар, граф Линкольнский. Он был в купленной у меня кольчуге с крестом на груди и на купленном у меня арабском жеребце. Конь этот не предназначен для боя. Зато удирать на нем хорошо. Вряд ли кто догонит.
– Опять ты опередил меня! – шутливо обиделся граф Линкольнский. – Я собирался ударить в хвост королю Стефану, а хвоста-то и нет больше!
– Еще туловище осталось, – подначил я.
– На туловище у меня силенок маловато, – честно признался Вильгельм де Румар. – Далеко они ушли?
– Вроде бы далеко, – ответил я. – Послал разведку, скоро узнаем.
– Опять мы ему надрали задницу! – не удержавшись, радостно похвастался граф Линкольнский. Он заметил баллисты и спросил: – Ты кому сейчас служил – мне или Ранульфу?
От моего ответа зависело, кто получит треть трофеев.
– Мне без разницы, – ответил я.
– Если мне, то можешь считать, что отслужил всё, – предложил граф Вильгельм.
– Согласен, – без колебаний сказал я.
– Мне как раз нужна большая баллиста, – признался он. – Давно хотел поставить на замковой башне, чтобы боялись ко мне близко подойти.
А я давно хотел поставить на каждую башню по небольшой баллисте. Ладно, ограничимся двумя башнями, которые на берегу реки Беркет.
– И оружие не помешает, – продолжил граф. – Вы в лагере лондонцев много взяли?
– Не очень, – ответил я. – Мы же в темноте работали, много чего упустили.
– Мои там собрали неплохо, – признался Вильгельм де Румар. – Ладно, будет считать, что за лагерь лондонцев мы квиты. Отдашь треть из захваченного здесь.
Он посмотрел и на трех пленных рыцарей. С них доля сеньору не полагалась, все шло захватившему. Если бы были знатные, мог бы выкупить или обменять. Но эти явно не были достойны графского внимания.
Тибо вернулся с согласием короля Стефана на обмен. Кто бы сомневался?! Короли жутко не любят раздавать наличные, зато легко расстаются с будущими налогами, пошлинами и прочей собственностью, в данный момент виртуальной. Сопроводить пленных к королю я послал десяток сержантов.
Оруженосцам Жану и Ллейшону сказал:
– Вы хорошо проявили себя сегодня. Станьте на левое колено. – Я достал саблю из ножен, ударил клинком плашмя по плечу сперва Жана, потом Ллейшона, произнося долгожданную для них фразу: – Встань, рыцарь!
При этом меня абсолютно не мучила совесть, что сам я рыцарем не являюсь, поскольку не был посвящен. Впрочем, те, кто ввел этот обряд, тоже ведь сами не проходили обряд посвящения.
23
Ранульфу де Жернону, графу Честерскому, я пока был не нужен. Он отвалил нам наградные: пятьдесят фунтов – мне и сто – моему отряду. И разрешил проводить еженедельную ярмарку в Беркенхеде. Вообще-то, давать такое разрешение может только король, но Честерская марка – территория с особым статусом, поскольку является приграничной, где почти постоянно идет война. Граф Честерский теоретически подчиняется королю, а на практике является полновластным правителем. Тем более, во время войны с королем. Насколько я знаю, Ранульф де Жернон не отдает королю Стефану налоги, собранные в марке от лица королевской власти, и пользуется королевскими лесами, как своими собственными.
Я отправился отслуживать Роберту, графу Глостерскому. По пути заехали в замок, оставили трофеи. Валлийцев с правого берега Мерси я отправил по домам, оставил только конных сержантов. Новобранцы показали себя с хорошей стороны, пообещал взять их в следующий поход, когда потребуется много лучников. Пока пусть занимаются хозяйством и хвастают трофеями перед односельчанами. Я отпустил домой Гилберта и оставил в замке Тибо Кривого. Когда замковая стража под его командованием, мне спокойней спится.
