– Жаль, что мой сенешаль, не зная о твоем прибытии, уехал по делу и не смог лично отблагодарить тебя за спасение из плена! – начал король Афонсу после обмена приветствиями.
– Надеюсь, у него будут для этого другие возможности, – любезно произнес я.
– Я тоже надеюсь, – сказал король. – Мне сообщили, что ты захватил еще одну галеру мавров. Там не оказалось знатных заложников? Мне надо освободить из плена несколько моих рыцарей.
– Увы! Там был всего один знатный мавр и тот предпочел погибнуть от моей сабли, – рассказал я.
– Будем надеяться, что в следующий раз тебе повезет больше, – произнес король Афонсу. – А теперь давай поговорим и моем долги. Завтра тебе отдадут еще два фунта золота. Но не хотел бы ты взамен остальной части получить земли?
– Смотря какие, сколько и где, – ответил я.
– Мы отбили у мавров большую территорию от левого берега реки Мондегу до замка Лейрия, – рассказал король. – Деревни там, конечно, пострадали во время войны, но виноградники и поля – нет. Если раздать их в аренду, будут приносить хороший доход.
– А есть кому раздавать? – поинтересовался я, потому что знал, что случается с крестьянами во время набегов.
– С этим, конечно, проблема, – согласился король. – Мне сильно не хватает людей, начиная от рыцарей и заканчивая крестьянами. Зато эти земли я освобождаю от налогов на пять лет.
– Служить за них все равно придется, – сказал я. – Ведь рыцарей не хватает в первую очередь.
– Да, не хватает, – согласился король Афонсу. – Но если ты привлечешь мне на службу рыцарей, они будут служить вместо тебя. Хотя ты мне тоже очень нужен. Говорят, ты умеешь брать крепости и города, что Руан взяли благодаря тебе.
– Руан пал бы рано или поздно, я только ускорил его сдачу, – признался я.
– Ускорь падение нескольких сарацинских городов, и я отблагодарю тебя по-королевски! – пообещал Афонсу.
Чем?! Землями, на которых нет крестьян?! Впрочем, крестьян можно привезти из других мест, из той же Фландрии, а климат здешний мне нравится.
– Мне бы хотелось иметь земли неподалеку от океана, чтобы мог отправляться на своем корабле в набеги, и разрешение на строительство замка, – высказал я пожелание. – С высоких крепостных стен легче отражать нападение сарацинов.
И не только их. В Испании еще не забыли, что Португалия была их графством. Да и с королем Афонсу отношения могут испортиться.
– Земли получишь на берегу Мондегу неподалеку от того места, где она впадает в океан, а замок можешь строить такой, на какой хватит денег, – сказал король.
Мы договорились, что утром со мной отравится один из королевских чиновников, который покажет мне земли. Я смогу выбрать на шесть фунтов золота, считая по цене необработанной земли, хотя в большинстве случаев это будет не так.
Вечером был пир. Меня посадили слева вторым от короля. Выше меня сидел только архиепископ Паю Мендиш – бойкий, воинственный старикашка с седой козлиной бородкой. Он был учителем короля, а теперь советником. Судя по результату, неплохим. Король Португалии, чтобы добиться независимости, признал себя вассалом Папы Римского и обязался платить четыре унции (около 120 грамм) золота ежегодно. Плата, конечно, символическая, главное, вассальная зависимость. Теперь он был в тени самого Папы Римского. Тот принял такой щедрый подарок, но, не желая ссориться с бывшим владыкой Португалии, императором Испании, пока называл Афонсу не королем, а герцогом.
Моих рыцарей разместили в конце стола. Они были моложе своих соседей, но одеты богаче. Особенно выделялись Умфра, Нудд и Рис, которые, по примеру Осуаллта, обзавелись золотыми побрякушками на шею. Джон в этом плане был скромнее. У него имелся только золотой перстень-печатка, похожий на мой. Он во многом старался подражать мне. Даже носовым платочком пользуется, чему не могу научить остальных. Сморкаться с помощью пальцев им сподручнее. В архиепископе Паю Мендише воинственности оказалось больше, чем набожности. Он был уверен, что лучшая служба богу – убивать неверных.
– А как же «не убий»?! – подковырнул я.
– Это относится только к христианам, – отрезал архиепископ.
Интересно, что он скажет, когда застукаю его во время убийства христианина?!
Еду здесь подавали более вкусную, чем в Англии. Бедность бедностью, но питаться надо хорошо. Многие блюда заимствованы у неверных. Не удивлюсь, если поварами окажутся мавры или христиане, пожившие среди мусульман и приявшие их религию, а теперь вернувшиеся в лоно католической церкви. Христиан, принявших ислам, здесь называют мувалладами, а тех, кто перебежал в обратном направлении, – морисками. Названия тем, кто переметнулся туда и обратно, еще не придумали. Уверен, что таких не мало.
Утром мне выдали два фунта золота монетами, которые здесь назывались мараведи. Есть золотые мараведи, есть серебряные. На монетах изображены король Афонсу на коне и герб Португалии виде креста из пяти щитов и написано на латыни «Монета господина Алфонси короля португальцев». Вообще-то, имя короля Альфонсо. Но есть еще одни Альфонсо, который называет себя императором Испании и считает короля Португалии своим вассалом, графом Португалии. Поэтому португальцы своего Альфонсо зовут на местный манер Афонсу, заодно подчеркивая, что у него нет ничего общего с испанским. С этими деньгами и в сопровождении своей свиты и королевского чиновника с двумя вооруженными слугами я отправился смотреть, что мне предлагает португальский король. Чиновника звали Жуан. Он был низкого роста, толстенький, с черными курчавыми волосами и круглым лицом, выражающим то простоту на грани беспросветной глупости, то замысловато закрученную плутоватость. Я подозревал, что второй лик более соответствует действительности, иначе бы Жуан не был чиновником. Ему двадцать семь, но выглядит на все тридцать пять. Наверное, из-за седины в бороде. В остальных местах ее не было заметно. Жуан был словоохотлив. Уже через час пути я знал его родословную, всё о его родственниках, близких и дальних, кто на ком женился, кто чем болел, кто из-за чего поругался и прочие важные для меня сведения. Жуан скакал на муле, который тряс его, как мешок картошки, но португалец не умолкал ни на минуту. Его не страшила даже опасность прикусить язык.
К вечеру добрались до места назначения. Остановились на ночь в деревне, в бывшем особняке ее хозяина мавра – уменьшенной копии дома Педру де Аламейда. Жуан называл дом на португальский манер кинтаной. Там проживали четверо слуг, трое мужчин и женщина, всем под пятьдесят. Они опять были католиками. Мне показалось, что обрадовались нашему приезду. То ли здесь гости бывают редко, то ли часто бывают непрошенные. Подозреваю, что второе. Поэтому на ночь выставил усиленный караул.
На рассвете проехали по землям, принадлежащим короне. Неплохие земли по местным меркам: поля, виноградники, каштановые и оливковые рощи, фруктовые сады. Хотя мусульманам и запрещено употреблять спиртное, большое количество виноградников наводило на мысль, что не все было просто с соблюдением законов, особенно вдалеке от религиозных центров. Всё это было местами в запущенном состоянии, но можно быстро привести в порядок. Я приглядел холм на берегу реки Мондегу, который прямо таки просился стать основанием для замка. До холма доходил океанский прилив, но уже ослабленный, поднимал уровень воды в реке где-то на метр. От холма и начали плясать. Неподалеку располагались четыре деревни, когда-то большие, каждая тянула бы в Англии на два-три «кольчужных» лена. Теперь в них жила примерно треть того населения, что раньше. За деревнями шла гряда холмов, которые могли бы послужить хорошими пастбищами для лошадей. Эти земли я и запросил.
