К полудню следующего дня мы добрались до одного из тех мест, которые я наметил по пути к деревне. Это была долина метров сто шириной, и метров семьсот длиной, поросшая травой и низким редким кустарником. Мы выехали на нее из леса. Дальше она плавно шла на подъем до склона холма, захватывала нижнюю его треть. Выше начиналась стена леса и густого кустарника, через которые, извиваясь, пролегала узкая дорога.
– Обоз, скот, пленных и освобожденных на ту сторону холма, а мы станем на дневку на этой стороне, – приказал я. – Зарежьте десяток коз и приготовьте обед.
С козами было больше всего мороки. Они постоянно уходили с дороги, чтобы пощипать траву или листья с кустов. Многих мы уже не досчитались.
Ко мне сразу подъехал Блашку.
– Какая дневка?! За нами погоня идет! – яростно жестикулируя, эмоционально проинформировал он.
– Вот мы и подождем ее здесь, – спокойно произнес я.
Альмогавар собирался сказать еще много чего, но наткнулся на мой насмешливый взгляд и заткнулся. Он развернул своего поджарого конька, отъехал от меня метров на десять, громко сплюнул. Плевать ближе, чем в четырех шагах, считалось здесь нанесением оскорбления. Моим рыцарям и солдатам такое пока прощали, но настоятельно рекомендовали не делать так.
Мы доедали вареную козлятину, когда прискакали двое альмогаваров и доложили своему командиру о погоне. На этот раз не жестикулировали и ничего не обсуждали.
– Сарацины догоняют, – коротко доложил мне Блашку.
Португальцы предпочитали называть мусульман сарацинами, а не маврами.
– Много? – задал я вопрос, обгладывая ребрышко.
– Больше нас, – ответил он.
– Это хорошо, – сказал я.
Блашку посмотрел на меня, стараясь понять, шучу или нет? А я посмотрел на него с такой же насмешкой, как он на меня в начале похода. Он задвигал желваками, собираясь сказать что-то чрезмерно любезное, типа послать.
– Можешь забирать своих людей и уезжать. Дальше и без вас доберемся, – опередил я. – Только долю из добычи не получите.
Вот тут с него и слетела вся самоуверенность, чувство превосходства. Блашку чего-то не понимал. Он посмотрел на моих рыцарей, которые слышали наш разговор. Они ели также спокойно, как и я. То, что нас догоняет превосходящий по численности противник, никого из них не испугало. Догадываюсь, что раньше он считал нас кучей кретинов. Теперь у него, видимо, появились сомнения: не конченные ли мы дебилы?! Вроде не похожи. Тогда в чем дело?!
– Мне приказали сопровождать твой отряд, – пытаясь выглядеть надменным, произнес Блашку.
Это значило, что сбежит он не сразу, сперва полюбуется, как с нами расправятся мавры.
Я приказал лучникам становиться в линию на границе кустарников и деревьев. Первая и вторая будут ниже, не помешают стрелять. В первую линию, края которой загнул внутрь, поставил копейщиков. Они уперли тупые концы копий в землю, а острые выставили вперед и вверх, на уровень груди коня. Большие щиты пока поставили у ног, чтобы при приближении противника спрятаться за ними. Во второй линии стояли рыцари, у которых копья были кавалерийские, более длинные. Их тоже уперли в землю тупым концом, а острый направили вперед и вверх, на уровень груди всадника. Щиты у рыцарей были поменьше, но и основной удар принимать не им. Лучникам я приказал пока опустить луки, чтобы противник их не видел. Альмогаваров расположил на правом фланге, где, как сказал им, кусты казались легче преодолимыми. Заросли этих вечнозеленых кустов местные называли маквисами. Издалека они выглядят привлекательно, однако в них лучше не соваться, особенно на лошадях. В сражении альмогавары не будут участвовать. Пусть стоят там и думают, что герои. Судя по выражению лиц, альмогавары пока не понимали, как мы собираемся отбиться от мавров. Они еще не видели в деле длинный валлийский лук. Я с конными рыцарями и оруженосцами занял позицию на дороге позади лучников, примерно по центру линий. Мы все облачились к бою. На мне и моих рыцарях были полные комплекты доспехов, включая большие шлемы с бармицами, бригантины, налокотники, наручи, набедренники, наколенники и поножи. Копья чуть длиннее, чем у брабантских рыцарей. Только Марк был в шлеме и кольчуге. Он с завистью смотрел на моих рыцарей.
Ждать пришлось часа два. Первым появился разведывательный отряд мавров, человек десять. Увидев нас, они остановились на краю леса. Двое развернулись и поскакали назад, чтобы проинформировать своего командира. Он прискакал на крупном темно-гнедом жеребце в сопровождении двух десятков воинов. На их лошадях были кожаные доспехи, а у некоторых на груди еще и железные пластины.
– Стрелять только по всадникам! – напомнил я лучникам.
Вскоре на противоположной стороне узкой долины собрался весь отряд мавров. Их было около тысячи. В белых чалмах на шлемах и накидках поверх брони. Что под накидками, кожа или кольчуги, – не поймешь. Вооружены копьями длиной метра два с половиной, саблями и луками. Только конница, причем вперемешку и тяжелая, и средняя, и легкая. Дисциплины никакой. Каждый сам знает, как победить. Они развернулись лавой, растеклись во всю ширину долины.
По мере того, как мавров становилось все больше, брабантцы, как пехотинцы, так и рыцари, все чаще поглядывали на меня. Они знали, как я разделался с конницей Вильгельма Ипрского. Однако мавров было намного больше.
– Сколько добычи к нам приехало! – шутливо и громко произнес я.
Ближние воины улыбнулись, кто-то нервно хихикнул. Мои слова передали тем, кто стоял дальше. Напряженность в отряде сразу снизилась.
И командир мавров повернулся к отряду и что-то прокричал, размахивая саблей. Слишком картинно у него получалось. Арабы любят красивые жесты. Причем настолько увлекаются ими, что забывают, для чего предназначались.
Закончив пламенную речь, командир повернулся к нам, громко свистнул и поскакал первым. Его тут же догнали, а некоторые даже вырвались вперед. Они скакали изогнутой стеной, свистя, улюлюкая, вопя.
Зрелище не для слабонервных. Несколько брабантцев оглянулись, проверяя, не пора ли сматываться вслед за мной? Альмогавары вообще развернули коней мордами к дороге, а к нападающим боком, чтобы быстро слинять.
Когда до передних мавров оставалось метров двести пятьдесят, я громко скомандовал:
– Лучники!
Валлийцы быстро подняли длинные луки, натянули тугие тетивы.
Дистанция сократилась до двухсот метров.
– Выстрел! – приказал я.
Шесть десятков стрел полетели навстречу маврам. Сперва казалось, что они не нанесли вреда. Мавры продолжали скакать. Только передние лошади вдруг снизили скорость. Вот свалился один всадник, второй, третий… Дальше стрелы полетели вразнобой, но быстро и метко. Лава двигалась все медленнее. Передние кони без всадников скакали только потому, что на них давили задние. Давление стремительно ослабевало. До линии копейщиков оставалось метров пятьдесят, когда лава остановилась. Несколько коней вырвались вперед, а потом повернули вправо или влево, чтобы не налететь на людей и острые копья. Из лавы вылетело несколько стрел, коротких и легких. Они в кого-то попали, потому что один из копейщиков упал, а другой присел. Навстречу им продолжали лететь валлийские, длинные и тяжелые, пробивающие на таком расстоянии любую броню.
