— Говорят, вы здорово побили татар, — закинул епископ Порфирий.
— Можно было бы и лучше, но тогда бы они точно не выпустили нас живыми, — сказал я.
— Наслал на нас господь гогов и магогов за грехи наши! — перекрестившись, произнес епископ. — Слава богу, не дошли до нашей земли!
Монголы прошли по южной окраине Русской Земли, погоняли половцев. Сейчас, как доходили до нас слухи, собираются на восток, в свои края.
— Они вернутся и дойдут, — заверил я.
— Это они сказали? — спросил он.
— Это я понял, когда поговорил с ними, — ответил я. — Легкая победа убедила их, что можно будет без особого труда пограбить наши княжества.
— В следующий раз дадим им отпор всей Землей Русской! — пробасил епископ.
— Сомневаюсь, — возразил я. — И дальше будем ратиться промеж себя на радость врагам. За что и поплатимся.
— Есть такой грех у наших князей, — согласился Порфирий. — Обуянные гордыней, забывают о своих детях, не слушают слово пастыря.
Про пастыря он зря добавил. Некоторые пастыри горделивей и воинственней многих князей. Говорить ему это не стал, чтобы не обидеть. Мне пока непонятна была цель визита. Догадывался, что связан он с пустовавшим пока столом Черниговским. По договоренности, заключенной северскими князьями на черниговском съезде, Черниговский стол получили сыновья Святослава Всеволодовича, но мой «отец» тоже занимал его, хотя был потомком Святослава Ольговича, получившего Новгород-Северский стол, включая Путивльский, Курский, Рыльский, Трубчевский уделы, то есть занял место по «дедовскому обычаю». Следующим претендентом по старому праву был я, а по принятому на съезде — Михаил Всеволодович, племянник погибшего Мстислава Святославича, сейчас сидевший в Торжке. Видимо, делегация прибыла, чтобы узнать о моих планах на ближайшее время: собираюсь биться за Черниговский стол или нет? Во время ужина никто не обмолвился о цели визита. Переговоры будем вести завтра, во время торжественного приема.
Насытившись, гости заторопились в гостевой терем. Я пошел проводить их до крыльца своего терема и заметил, что бояре не оставляли меня и епископа наедине, а монахи всегда были рядом, стоило мне заговорить с любым боярином. Значит, бояре будут представлять на переговорах свое сословие, а епископ — все остальные. Обе части делегации следили, чтобы другая не вступила со мной в тайный сговор. На этом можно будет поиграть.
Я поднимался по лестнице к своему покою, когда меня догнал монах Илья:
— Извини, княже, что беспокою. Епископ Порфирий поручил мне передать тебе в дар этот крест, изготовленный и освященный на Афоне, — он вручил мне простенький кипарисовый крестик на черном шелковом гайтане, — и научить тебя молитве, с которой надо обращаться к нему.
Насколько я знаю, молитва любая подойдет. Значит, вернулся он по другой причине.
— Пойдем ко мне в кабинет, научишь, — пригласил я.
Савка зажег для нас три свечи на бронзовом подсвечнике, принес два серебряных кубка и кувшин с вином. Он лучше меня знал, что надо подать в данный момент. Мне оставалось только соглашаться с ним. Слуга — это твое отображение на обратной стороне зеркала.
— Это ты, Савка? — узнал его монах.
— Да, святой отец, — ответил юноша.
— Не сразу тебя признал, — сказал Илья. — Ты повзрослел и раздобрел.
Мой слуга, действительно, начал стремительно набирать вес, даже не смотря на то, что еще растет.
— Князь заботится обо мне, — признался Савка.
Никак не отучу его холуйничать. Когда мы одни, ведет себя нормально, а при посторонних сразу начинает лизать.
— Иди сырники доешь, пока не убрали, — посоветовал ему.
Появилась у него привычка подслушивать под дверью, никак не отучу.
Савка сразу побежал в гридницу. Любопытство подождет, а сырники с медом — нет.
— Епископ хочет, чтобы я занял Черниговский стол? — начал я, потому что не хотел тратить время на выслушивание вступительной речи.
— Он был бы не против, — ответил уклончиво монах Илья. — И не только он.
— Зато против будут бояре. Они знают, что с ними быстро разделаюсь, — сказал я.
— Ты прав, княже, так они и думают, — подтвердил Илья. — Но против князя не пойдут. Дружина и простой люд их не поддержат.
— В открытую не пойдут, — согласился я. — Есть много тайных способов убрать неугодного человека. Впрочем, дело даже не в этом.
Я не стал говорить ему, что моего имени нет среди черниговских князей. Насколько помню, в эту эпоху был всего один влиятельный русский князь по имени Александр, которого скоро назовут Невским. Следовательно, не было смысла соваться в Чернигов. По какой-нибудь причине не удастся мне стать Великим князем.
— По новому порядку владеть Черниговом должен Михаил Всеволодович, — продолжил я. — Не хочу быть зачинателем смуты.
— Он собирается в Новгороде Великом сидеть, — сообщил монах. — Черниговцы ему не любы.
Вот уж не подумал бы! Новгород Великий, конечно, богаче, но там такой боярский беспредел, почему-то называемый вече, что князья надолго не задерживаются. Даже Александра Невского выгонят, не смотря на его победы над врагами Новгорода Великого.
— Сегодня не любы, а завтра укажут ему новгородцы путь, а они это любят делать, — и сразу понравитесь, — сказал я. — Обещал князю Мстиславу, что не пойду против его племянника. Так что передай епископу Порфирию, пусть позовет моего племянника Изяслава, он следующий по старшинству.
— Изяславу не бывать князем в Чернигове, — уверенно произнес монах Илья.
— Почему? — поинтересовался я.
— Когда сидел в Теребовле, побил наших людей, — рассказал Илья.
— Тогда зовите следующего, Олега Курского, — предложил я. — Насколько я знаю, у него много сторонников в Чернигове.
— Звали. Бояре как раз за него и хлопочут, — сообщил монах. — Его дружина заявила, что стол Черниговский твой по праву, а против тебя воевать не будут. На том многие целовали крест, когда ты их из плена вызволил.
Не ожидал, что сдержат обещание. Слишком много в эту эпоху клятвопреступников на Руси. И не только в эту.
— Пусть еще раз позовут, — предложил я. — Завтра во время приема я откажусь от Черниговского стола. Так и передай епископу и извинись от моего имени, если не оправдал его надежды.
— Епископу важно, чтобы войны не было, — сказал Илья. — Если ты откажешься, тогда все мирным путем решится.
Чтобы мою уступку оценили по достоинству, предложил:
— Взамен я хотел бы, чтобы князь Черниговский построил новый каменный собор в Путивле. И со мной рассчитается, и богоугодное дело совершит.
— Уверен, что епископ Порфирий поддержит твое требование, — произнес монах.
