Да уж, что-то за всем этим бедламом я совсем забыл о проблемах подчиненного.
Ошибку решил исправить без промедлений. Отправив Евсея к себе с наказом не покидать дворец, я пошел искать Дашу.
– Ваше высочество, уделите мне минутку?
– Что случилось? – оторвавшись от командования сервирующими стол горничными, спросила она.
– На моего оборотня еще на вокзале браслеты нацепили.
– И что с того? – раздраженно уточнила Даша. – В столице так положено, чем ваш оборотень лучше меня?
Нервозность подруги в преддверии появления ее братьев начала напрягать и меня.
– Если придется срочно выезжать на место преступления, от оборотня в браслетах не будет никакого толку.
– Зачем он тебе вообще нужен? Я наняла двух ведьмаков, да и от дядюшки будет не меньше десятка жандармов. И еще прибавь к этому полицию.
– Даша, – тихо, чтобы не слышала прислуга, но с нажимом сказал я, – Евсей мне необходим, и без него я за упырями бегать не рискну.
– Ох, как с тобой тяжело, – искренне вздохнула княжна. – Ну вот почему мне приходится вечно уговаривать тебя, как гусару воспитанницу пансиона благородных девиц?
– Фи, ваше высочество, как можно использовать столь пошлые сравнения? – решил я немного смягчить ситуацию шуткой.
– Хорошо, я постараюсь уговорить на это дядюшку, когда он станет просить меня о помощи.
– Ваше высочество, вам никто не говорил, что вы авантюристка? – с подозрением спросил я.
– Да, я такая, – озорно подмигнув, вернула она мне мои же слова. – Так, а теперь не мешай. Мне страсть как не хочется выслушивать от братцев нравоучения о том, какая я плохая хозяйка.
Так вот о чем она беспокоится. Мне хотелось сказать Даше, что недостаточно изысканно накрытый стол вряд ли испортит ее репутацию, но решил не лезь под руку.
Ошейничек-то у нее с защелкой, и забывать об этом не стоило ни на секунду.
Вопреки моим опасениям, раздутым нервозностью Даши, визит ее родственников оказался простым и даже будничным. За этим действом я наблюдал со стороны, дожидаясь, когда Даша выберет удобный момент для моего представления.
Наследник престола великий князь Андрей Петрович выглядел помолодевшей копией своего отца – такой же мордатый, только бакенбарды имел значительно меньше и дочиста брил подбородок. Не знаю как у императора, но у его наследника была располагающая открытая улыбка, а глаза хоть и маленькие, но беззлобно-смешливые.
Цесаревич оделся на ужин к сестре в дорогую армейскую форму с погонами капитана.
Третий сын Петра Третьего, Петр Петрович был пониже брата, но и пошире. Причем под военной же формой скрывались не отложения жира, а крепкие мышцы. Этот, несмотря на относительно молодой возраст, носил окладистую бороду, с которой очень гармонировали кустистые брови. Сейчас он хмурил эту растительность, выслушивая явно начавшийся еще в дороге монолог брата:
– …Ты пойми, если мы и впредь будем заказывать основные узлы в Германии, то никогда не научимся делать свои.
– Но свои-то изрядно хуже. Помнишь, как во время Финского конфликта ломались броневики, и все потому что собирали их…
– Так, а ну хватит о своих железках, – с наигранной строгостью сказала Даша. – Обнимите-ка сестру, ваши императорские высочества.
Андрей Петрович тут же распахнул свои медвежьи объятья и сграбастал такую хрупкую на его фоне сестру. А вот Петр Петрович был намного сдержаннее. Он еще больше нахмурил свои кустистые брови и скупо чмокнул Дашу в щеку. При этом недовольно покосился на меня. Третьему сыну императора явно не нравилась такая фамильярность в присутствии посторонних.
Если честно, меня сильно порадовало то, что наследником империи является именно Андрей.
– Дарья, познакомь нас со своим другом, – прогудел цесаревич.
Наследнику было чуть за тридцать, а его брат был младше лет на пять. Так что для моей души они были слишком молоды, но, глядя на мое тело, они не могли не испытывать превосходства более взрослых людей перед юнцом. А если добавить сюда разницу в социальном статусе, то становилось совсем печально. Впрочем, таких людей, как Андрей Петрович, я немного знал по прошлой жизни. Для нормальных отношений с ними достаточно быть честным и открытым.
– Позвольте представить вам титулярного советника видока Игната Дормидонтовича Силаева. Он не раз оказывал мне неоценимые услуги, – почти торжественно изрекла Даша.
Хорошо, что она заставила меня надеть мундир. Так что я мог позволить себе резкий армейский кивок вместо поклона, но все же удержался от гусарского щелканья каблуками.
Пока я разводил политесы, Петр что-то проворчал себе под нос, и Андрей тут же отреагировал на это:
– Прекращай, ты же читал дело этого молодого человека и знаешь, о каких услугах идет речь.
Мое отношение к бородачу испортилось еще больше, но буду держать эту нелюбовь очень глубоко внутри. Мне и княгини Голицыной хватило с головой.
Андрей широко улыбнулся и, сделав полшага ко мне, протянул руку. Я тут же быстро сократил дистанцию между нами и пожал протянутую ладонь.
– Рад знакомству, Игнат Дормидонтович, – пророкотал цесаревич.
Его брат ограничился небрежным кивком. С Антонио они оба поздоровались сухо, но без явной вражды.
Ох и непросто живется графу в столь чудной семейке. Это только в сказках герой женится на принцессе, а дальше сплошное «и жили они долго и счастливо». В реальности же беды нового члена венценосной семьи с этого момента только начинаются.
После обмена любезностями Даша повела нас в столовую, а это значило, что средний принц опоздает, а то и вовсе не приедет.
Ужин начался слишком уж натянуто. Гости молча принимали пищу, изображая из себя инструкторов по правилам поведения за столом, а слуги с неменьшим апломбом помогали им в этом почти театральном действе.
Не знаю, сколько там положено вот так вот по-птичьи клевать и сидеть, словно лом проглотили, но минут через десять Даша кивнула старику-лакею, и слуги быстро покинули столовую.
Цесаревич откинулся на спинку стула и уставился на меня.
– Игнат Дормидонтович, вот все удивляюсь, как вам удалось в столь юном возрасте пройти через испытания, кои иному опытному ведьмаку не по силам.
Ну и что я должен на это ответить? Выпятить грудь колесом и выдать что-то о службе отечеству и императору? Перебьются. В голове внезапно всплыла сцена из чудесного фильма «Особенности национальной охоты».
– Жить захочешь – и не так раскорячишься, – выдал я с философским видом.
Сначала прыснула Даша, а затем ее поддержал басовитый смех цесаревича.
Петр лишь кривил губы, а Антонию по-доброму улыбался.
– Понятно – в Топинске, – продолжил цесаревич, – там наверняка, куда ни плюнь, всякая нечисть и приходится лезть на рожон, но здесь-то вы зачем ввязались в свару с княгиней Голицыной? Дама она, конечно, своеобразная, но вам чем не угодила?
