– Сутки, – глядя мне в глаза, ответил подполковник, – не больше. Если Сокол получил какую-нибудь серьезную травму, то это максимальное время, которое он мог бы продержаться без воды.
– Вы отправили его без воды? – удивленно спросил я. – А если он попал в пустыню?
– Без воды, без еды, без какого-либо оружия и боеприпасов, – подтвердил подполковник. – Только с небольшим устройством, передающим сигнал. Нами не очень хорошо изучены свойства взаимодействия человеческого организма с различного вида материалами и техникой. Ты сам видел, какие могут быть трагические варианты. Мы не можем так рисковать. А Сокол один из немногих людей, которым не нужно оружие, для того чтобы справиться с противником, и не с одним. И при условии отсутствия тяжелых травм он может выжить в любых климатических условиях.
– Вы и меня так же отправлять будете, – спросил я, – налегке?
– Совершенно верно, – кивнул он. – У тебя может быть только твой мобильный телефон, так как ты с ним уже проходил через портал. Именно в телефон и будет вмонтирован специальный маячок.
– Вы можете дать мне время все обдумать? – спросил я.
– Конечно, ты можешь подумать, – кивнул подполковник, – но только помни о том, что, возможно, именно тех минут, пока ты думал, и не хватит человеку, умирающему от ран или жажды. К тому же, как я говорил раньше, возможно, сигнал Сокола засекли разработчики эксперимента и теперь бросили все свои силы на то, чтобы попытаться закрыть работающий портал. И тогда шансы Сокола резко уменьшатся…
Глава 4
«Иди и не бойся»
В кабинете воцарилась тишина. Да, не думал я, что уже через сутки, возможно, меня не будет в живых.
С одной стороны, мне было просто страшно. С другой – агент, которого отправили передо мной, смог же включить маячок. Значит, он жив и не сошел с ума, раз сделал все необходимые действия. Может, в данный момент он где-нибудь ползет с поломанной ногой или истекает кровью. Он-то не знает, что сигнал с его маячка скачет по всему земному шару, как заяц. Я представил себе человека, отсчитывающего длинные минуты, складывающиеся в часы, в ожидании помощи. А ее все нет! И именно я и никто другой может прийти к нему на помощь. Вот она, цель моего перемещения через портал – спасти агента с позывным Сокол.
– Сколько у меня есть времени на сборы? – спросил я у подполковника Алехина. – Обдумывать больше нечего, все уже решено.
Но тут внезапно взял слово Дмитрий Степанович.
– Вот что, уважаемый Виктор Петрович, – начал он, – я со своей стороны настаиваю на том, чтобы моему подопечному курсанту Позднякову Илье по вашему ходатайству выполнение этого задания засчиталось как сдача государственных экзаменов и защита диплома.
– Это не проблема, – улыбнулся Алехин.
– Это еще не все, – продолжил Батя. – Также прошу вас пообещать, что в случае его успешного возвращения с задания по окончании университета ему будет присвоено внеочередное звание старшего лейтенанта.
– Дмитрий Степанович, вы же понимаете, что присваивать звания – это не в моей компетенции, – развел руками подполковник, – я могу только ходатайствовать. К тому же все равно сначала надо будет присвоить звание лейтенанта. Хоть на короткий срок.
– Если на короткий – то я согласен, – ответил ему Батя.
– Товарищ подполковник, – я обратился к Дмитрию Степановичу, – я, конечно, благодарен вам за заботу, но зачем все это? Я не уверен, что мне понадобится диплом и внеочередное звание! Лучше попросите, чтобы в случае трагических последствий я не стал тяжелым грузом для своей семьи… Неизвестно, что со мной будет через двадцать четыре часа…
– Отставить мне тут эти сопливые упаднические разговоры! – внезапно рявкнул на меня Батя. – Курсант Поздняков!
– Я! – вскочил я и вытянулся в струнку.
– Приказываю без глупых мыслей отправиться на выполнение задания! Ты у меня, эх, орел! – Он потряс кулаком. – Да чтоб мой орел да не вытащил Сокола! К тому же помни – своих не бросаем! – Батя положил мне руку на плечо. – Ты только подай сигнал, сынок, чтобы мы знали, где эти чертовы экспериментаторы себе кубло свили! А мы вас вытащим!
– Есть, товарищ подполковник! – ответил я ему.
– Вертолет нас ждет, – обратился ко мне подполковник Алехин, – поэтому чем быстрее соберешься, тем больше времени останется на инструктаж и подготовку на месте. Одевайся как тебе удобно, перед отправкой переоденем тебя в специальную одежду.
– Я бы хотел позвонить своим близким. – Я замялся. – А еще я должен зайти в церковь до вылета.
– Конечно. – Алехин понимающе кивнул. – В разговоре с близкими даже намека не должно быть о твоем задании. И не вздумай с ними прощаться. Разговор должен быть обычным. Мы будем ждать тебя здесь же, в кабинете у Дмитрия Степановича. Ребятам с курса скажешь, что уезжаешь домой на несколько дней по семейным обстоятельствам. А близким сообщишь, что уезжаешь с курсом на сборы и несколько дней связи с тобой не будет. Все, можешь идти.
Сразу же из кабинета Бати я отправился в храм Георгия Победоносца, расположенный недалеко от университета. Пока я шел, на душе у меня было тяжело и сумрачно. Мне было по-настоящему страшно, пугала неизвестность и возможные варианты развития событий. В храме шла вечерняя служба. Людей было мало, ярко горели свечи, освещая лики святых. Я остановился перед иконой Георгия Победоносца и долго смотрел на молодого бесстрашного воина, пронзающего змея копьем. Недалеко я увидел пожилого священника с окладистой бородой и подошел к нему попросить благословение.
– Господь да благословит тебя! – Он положил мне руку на голову, потом заглянул в лицо, и я удивился его светлому, ясному взгляду. Он перекрестил меня и тихо сказал: – Иди и ничего не бойся, уповай на милость Божью!
И так мне легко стало после этих слов, как будто оковы тяжелые с души свалились. Конечно, если Он со мной, то кого мне бояться? Из церкви я вышел преисполненный решимости и надежды. Сразу же позвонил родителям и сообщил, что несколько дней со мной не будет связи. Пообещал маме, что позвоню ей, как только представится возможность. Мама почему-то очень разволновалась, узнав о предстоящих «сборах», я, как мог, радостным голосом пытался уверить ее, что это обычные дела, ничего страшного.
– Береги себя, сынок, – на прощание мне тихо сказала мама.
Как будто почувствовала, что я с ней не откровенен. А потом трубку взял отец.
– С тобой точно нельзя будет связаться? – спросил он.
– Да, пап.
– Сколько дней?
– Я еще точно не знаю…
Отец тяжело вздохнул, а потом выдал мне напутствие:
– Помни, Илья, чему я всегда учил тебя – при любых обстоятельствах сохранять ясность ума и оставаться мужчиной. И еще хочу тебе напомнить, что нет большего подвига, чем положить душу свою за други своя… Мы будем ждать твоего скорейшего возвращения… со «сборов»…
