Однажды Бейкер вытащил из коробки красный шнурок от ботинка. Вместо того, чтобы порвать его, как сделал бы Тейлор, он начал таскать его по библиотеке: один конец шнурка во рту, другой волочился сзади. Складывалось ощущение, что он его выгуливал. Я немного понаблюдала за этой картиной, а потом взяла в руки второй конец шнурка. Когда я встала и пошла, Бейкер тут же последовал за мной, словно я вывела его на прогулку. Потом мы вернулись к столу, я взяла шнурок и положила его обратно в коробку.
– Это не твоя вещь, Бейкер. Кто-то, возможно, вернется за ней, – сказала я коту, хотя знала, что шансы на это так же малы, как вероятность того, что я верну брошюры, отрицающие Холокост, в раздел книг о Второй мировой войне.
На следующий день Бейкер зарылся в коробку, вытащил шнурок и посмотрел на меня выжидающе.
– Хочешь пойти погулять?
Он не кивнул, но я клянусь, что, когда я взялась за один конец шнурка и мы направились к стеллажам прогуляться, он улыбался широкой улыбкой от уха до уха. Бейкер ступал медленно, но деловито. После того как мы полностью обошли все здание, предварительно заглянув в зал для совещаний, чтобы проверить, не оставил ли там кто-то еды, он повел меня обратно к абонементному столу, бросил шнурок в коробку забытых вещей и запрыгнул к себе на коврик, чтобы поспать… третий раз за день.
С тех пор мы всегда держали шнурок в коробке. Бейкер знал, что он там, и каждый раз, когда ему хотелось «погулять», он просто доставал его. Обычно он тащил шнурок за собой несколько метров, и, если никто из людей, находившихся поблизости, не вскакивал, чтобы схватиться за другой конец, кот останавливался, потом садился и бросал испепеляющий взгляд в нашу сторону, словно говоря: «Черт возьми, что за дела? Неужели никто не хочет пойти со мной погулять?» Если желающие так и не появлялись, он гулял со шнурком один. Но по тому, как он горбился и волочил лапы, было ясно, что он хочет дать понять всем и каждому, что совсем не рад гулять в гордом одиночестве.
Бейкер, как правило, прибегал к трюку со шнурком, когда в библиотеке было совсем пусто. Он никогда не проделывал его, если у нас собиралось заметное количество людей, и всегда приставал исключительно к персоналу. Он не стыдился, но по какой-то причине всегда приберегал трюк «погуляй со шнурком» для нас. Наверно, он действовал так же, как и все мы, когда хотим поделиться чем-то особенно личным только со своими близкими.
Коты никогда не переставали удивлять меня. Мы не учили Бейкера гулять со шнурком, он делал это сам, но только тогда, когда был к этому расположен. И хотя Тейлор научился пить воду и ложиться спать по команде с нашей помощью, поза лотоса была его собственным изобретением, он просто делал это, и все.
Мы не хотели, чтобы посетители знали о том,
что коты могут проделывать подобные трюки,
иначе они завалили бы нас просьбами их продемонстрировать.
И это продолжалось бы бесконечно.
Библиотека все-таки была домом для котов, а не цирком.
Последнее, к сожалению, понимали не все клиенты. Некоторые поступки со стороны посетителей по-настоящему выводили меня из себя. Например, то, что люди использовали в качестве закладок самые разные предметы. Я не имела ничего против писем и поздравительных открыток, хоть и надеялась при этом, что их забыли по рассеянности. Иногда мы даже находили мелочевку в кармашке книги, оставленную в качестве штрафа за просрочку. Но если люди использовали в качестве «закладок» предметы, которые явно портили книгу, я приходила в бешенство. Лично я считаю, что даже загибание страниц следует считать преступлением, поэтому, когда я находила карандаш или губную помаду, воткнутую в корешок, я чувствовала, как закипаю. Как-то раз я проверяла возвращенную книгу и обнаружила в ней приклеенную к страницам палочку от леденца.
В двух конкретных случаях, когда посетители оставили между страниц книги кожуру от банана и половинку булочки от ход-дога, я еле сдержала себя, чтобы не заявиться к ним домой с заплесневевшей булочкой или склизкой коричневой банановой кожурой и с самым невинным выражением лица спросить: «Вы ничего не забыли?»
Но я всегда держала себя в руках. То ли дело мистер Фиджини: он всегда возвращал книги в еще лучшем состоянии, чем брал.
На самом деле, мне так все это надоело, что я бы с радостью приветствовала появление какой-нибудь электронной закладки, которая бы волшебным образом запоминала то место, где вы остановились. Хотя сегодня, на мой взгляд, это уже почти не волшебство.
Наряду с непрекращающимся процессом разработки земель и наплывом населения в долину Карсон, наша библиотека испытывала на себе все уже внедренные технологические новшества. Каждый раз, когда у нас появлялась новая компьютерная система, персоналу требовались недели и даже месяцы на ее изучение. Не успевали мы к ней приспособиться – бам! – опять что-то новое, и, естественно, все это рекламировалось как самое передовое и новаторское.
Как я уже говорила, первое крупное преобразование произошло в библиотеке, когда мы перешли от карточного каталога к централизованной информационной системе, начавшейся с CD-ROM, с последующим переходом к онлайн-сервису несколько лет спустя. Некоторым из нас было так сложно перестроиться, что мы вынуждены были оставить каталоги в главном зале и пользовались ими вплоть до середины 1990-х годов. Частично это было сделано для того, чтобы прикрыть свои задницы, в случае если бы компьютерная система дала сбой. По крайней мере, так мы смогли бы сохранить всю информацию. Как только стало понятно, что мы уже не сможем вернуться в свои пещеры, мы решили пустить старые каталожные карточки на заметки и, да, на закладки.
Многие из нас до сих пор прибегают к старым надежным методам. Конечно, частично нашу неспособность справиться с новыми сложными задачами можно было объяснить резким скачком в развитии информационных технологий. Но я думаю, что на самом деле вся проблема сводилась к одному простому вопросу, который мы задавали себе почти каждый день: «Хватит ли у нас на это времени?» И ответ всегда был отрицательным, за исключением моментов, когда речь шла о котах. На самом деле, Бейкер и Тейлор только выигрывали от периодической информационной чехарды, которая стала неотъемлемой частью процесса изучения любой новой системы, но заставляла нас от отчаяния рвать волосы на голове. Так, например, мы быстро обнаружили, что наша новехонькая компьютерная система не отличается надежностью и «летит» как минимум раз в неделю, а то и чаще. Каждый раз, когда это случалось, нам приходилось задерживаться в библиотеке допоздна, чтобы от руки записать все действия, произведенные в тот день. И хотя мы объективно не были этому рады, зато это также означало, что мы проведем больше времени с Бейкером и Тейлором. А они, в свою очередь, были счастливы, что кто-то посидит с ними подольше.
***
Неудивительно, что библиотека была одним из любимых мест мистера Фиджини. Аутисты обычно живут по своему строгому распорядку. Комфортней всего они чувствуют себя, когда все лежит на своих местах, как им привычно, без всяких сюрпризов. Каждый раз, когда мистер Фиджини приходил к нам, все шло по одному и тому же сценарию. Ведь любая библиотека – это, по сути, обширнейшее пространство упорядоченности и предсказуемости. Книги всегда возвращаются на одно и то же место на полке, расставляются в строго определенном порядке, а по вторникам с утра на стойке для газет всегда есть свежий номер People.
