«А если кит на слона налезет, кто победит?» — вспомнился Ростиславу детский прикол. Примерно та же история происходила у него на глазах. Мастер и Макриди, кит и слон, наконец-то сошлись в открытом противостоянии.
Ворота Цитадели открылись перед ними молниеносно — охрана опознала и Мастера, и Роулинсона. Как только они въехали внутрь, Шибанов снова приставил пистолет к шее бывшего сенатора США, дабы предупредить любые провокации с его стороны. Гумилев сделал то же самое с Роулинсоном. Ошарашенные взгляды солдат и офицеров говорили о многом, но делать глупости и стрелять никто не стал. Ростислав еще более укрепился во мнении, что подчиненные не слишком-то любят своих боссов.
— Это со мной. Ничего не предпринимать! — предупредил охрану Мастер.
— Наверх, — указал направление Роулинсон.
Они двинулись по широкой лестнице и поднялись в довольно аскетичную комнату: два кожаных дивана, письменный стол, на стенах — несколько фотографий, в основном черно-белые снимки каких-то молодых парней возле допотопных реактивных самолетов. Полковник тут же подошел к стене, отодвинул в сторону пластиковую карту Соединенных Штатов и открыл небольшой бар.
— Кто-нибудь хочет? — дружелюбно спросил он.
— Не время и не место, — отозвался было Гумилев, но Джей-Ти воскликнул:
— Йо, брат! И от тебя есть польза! Дай-ка мне вон ту бутылочку — это ведь, если я не ошибаюсь, старый кентуккийский вискарь?!
— Он самый, — с уважением сказал Роулинсон и бросил рэперу указанный сосуд. Джей-Ти тут же отвинтил пробку и сделал глоток.
— Джей! — предостерегающе произнесла Мидори.
Мастер тем временем по-хозяйски уселся в кресло за столом и поинтересовался:
— Что вы собираетесь делать дальше? Устраивать обещанный суд? По-моему, не время — без меня город возьмут войска Макриди, судить будет некого и некому.
— Кто руководит обороной сейчас? — жестко спросил Гумилев.
— Полковник Донован.
— Это еще кто? — обернулся к Роулинсону Андрей.
— Полковник Национальной гвардии, — пояснил тот, прихлебывая виски. — В смысле, настоящий полковник, не как я.
— Толковый офицер, — подтвердил Мастер. — Но один не справится.
— Как вы оцениваете расстановку сил? — продолжал спрашивать Гумилев.
— Силы примерно равны. Но у Макриди более профессиональная армия. Пока мы строили здесь мирное государство, они кочевали по штатам и воевали.
— «Мирное государство»… — скривившись, повторил вслед за Мастером Андрей. — Самолетов и вертолетов, я так понимаю, нет?
— Почему же? У нас есть вертолеты. Ваши, то есть те, кто за периметром, давно уже не трогают летающие цели внутри. Видимо, поняли, что никто не суется во внешний мир… Потому у нас есть несколько боевых вертолетов, как и у Макриди. Но нет летчиков. Вся война идет на земле. У нас есть танки, но и у Макриди есть танки. У нас есть бронемашины, но и у Макриди есть бронемашины. У нас есть гаубицы — и у Макриди есть гаубицы. Разведывательные данные противоречивы, но в целом, как я уже сказал, силы примерно равны.
— Я был у Макриди, — слегка заплетающимся языком произнес Джей-Ти. — Чува-ак, там головорезы почище ваших проходимцев, даю зуб. Думай, что делать. Учтите и вы, мистер Гумилефф, я не хочу здесь сдохнуть. Один раз уже имел шанс, мне не понравилось, еле-еле удрал. Тут был базар про вертолеты — я уж лучше постараюсь свалить из города на летающей мясорубке, мне не привыкать шастать по пустыне.
— Никто никуда не сваливает, Джей, — сказал Шибанов. — Мы вместе. Или ты предлагаешь разделиться?
— Я ничего не предлагаю, брат. Я хочу раздолбать Макриди, но также хочу, чтобы этот седой хрен не остался в выигрыше.
— А он и не останется, — пообещал Гумилев. — Останется в выигрыше народ Солт-Лейк-Сити. Случайно или намеренно, но господин сенатор собрал здесь множество людей: как плохих, так и хороших. Хороших, я уверен, больше. И отдавать их банде Макриди я лично не собираюсь.
— В чем же дело, мистер олигарх? — Джею-Ти выпивка явно ударила по мозгам. — Звоните в ООН, где там их штаб-квартира, в Нью-Йорке? Пускай они присылают свои войска и зачморят бандитов.
— Джей, по-моему, тебе хватит, — холодным тоном сказала Мидори и отобрала у рэпера недопитую бутылку.
Мастер наблюдал за дискуссией с нескрываемым интересом.
— Я так понимаю, большинство на моей стороне?! — воскликнул он, не скрывая ликования. — Я плохой, но мерзавец Макриди еще хуже? Я вас понимаю — так во время Второй мировой рассуждал Рузвельт, думая, кому же помочь: Гитлеру или Сталину.
— Вот только не надо сравнивать, — предупредил Шибанов.
— Нет-нет, я и не пытаюсь! — поднял руки Мастер. — Но вы же согласны, мистер Шибанофф, что для Америки врагами были как коммунисты, так и фашисты? Президенту Рузвельту было очень сложно выбрать.
— Хватит исторических экскурсов, — отрезал Гумилев. — Да, сейчас мы на вашей стороне. Хотя вы по-прежнему остаетесь нашим пленником, никаких приказов и распоряжений без нашего ведома отдавать не будете. Свяжитесь для начала с этим, как его…
— Донованом, — подсказал Роулинсон.
— Да, полковником Донованом. Что там на подступах к городу, чем занят Макриди и все такое.
— Хорошо, — беззлобно согласился Мастер и вынул из ящика стола рацию.
Он нажал несколько кнопок, повернул рацию динамиком к собравшимся в кабинете. В динамике зашуршало.
— Да, сэр? Донован на связи.
— Я вернулся. У нас появилось несколько неожиданных союзников, — с этими словами Мастер подмигнул Шибанову. — Как обстановка?
— Они выжидают, сэр. По докладам разведчиков — подтягивают бронетехнику.
— Много?
— Оценки разные. Думаю, наша противотанковая оборона может справиться.
— Вы думаете… — Мастер помолчал. — Советуете ждать штурма?
— Мы можем нанести упреждающий удар, но… Сэр, может быть, нам стоит использовать «Чарли»?
Большой палец Мастера молниеносно скользнул на кнопку; он потряс замолчавшую рацию и озабоченно пробормотал:
— Что-то со связью… Помехи?
— Не трудитесь, сенатор, актер из вас никудышный. Что такое «Чарли»? — спросил Гумилев, бесцеремонно присаживаясь на краешек стола.
— Портативный ядерный заряд, — честно ответил Мастер после некоторого молчания.
— Ну ни хрена себе! — присвистнув, воскликнул подвыпивший Джей-Ти и свалился с дивана.
Глава девятая
Путешествие с «Чарли»
Я главнокомандующий, понимаете? Мне не нужно что-либо объяснять — мне не нужно объяснять, зачем и что я говорю. И это самый интересный момент в работе президента.
