Кто не добудет, плохо будет спать.
Кто рыбку выудит — тому и пировать!
НАРДУЧЧО
«Дай три кавалло, а потом вернешь!»
Но тот, кто зарится на честный грош
собрата — часто видишь — после приговора,
как кукла, едет на осле верхом
из трибунала, под бумажным колпаком позора,
чтобы на рынке лоб украсили клеймом.
Хотел вкуснее есть — забыл про честь,
за час забавы годы потерял;
к чужим воротам подбирал ключи? —
вот, цепи на галере получи,
а вместо соуса в кастрюле полной —
соленые морские волны.
Вовсю хватала жадная рука:
теперь для шеи хватит три бруска;
Качались гордые на шляпе перья,
теперь качайся, знай, на корабельной рее.
Одна лишь страсть манила и влекла:
всё деньги, денежки, деньжищи и деньжата;
за зло, что собирал в кредит, пришла
в один лишь час, наличными, расплата.
ЧИККО АНТУОНО
Да, раз поддашься этому крюку —
уж не отцепится, он как лишай:
сколько ни чешешь, только больше зуда.
Коль осмотреть все службы и ремесла,
сколь в мире их ни счесть,
увидим, что повсюду так и есть.
Для первого примера: дворянин,
синьор, имеющий вассалов.
Чуть он разведал, что его крестьянин
скотинкою разжился и деньгами,
и вот повадится просить как бы взаймы
сегодня, завтра, и за разом раз
все говорит, что якобы отдаст
в тот день, когда прольются небеса
дождем сушеных фиг и винограда.
То занимает у него овса
до будущего урожая,
то требует прислать вола, осла,
различные предлоги измышляя.
И столько будет длиться этот зуд,
вся эта неотступная осада,
что тот мужик, отчаявшись совсем,
иль пакость тайную обидчику подстроит,
иль руку не удержит… И коль так,
то, бедный, лучше б мама не рожала
тебя на свет, сломил бы лучше шею,
когда был маленьким! В тот же миг, схватив,
тебя забросят в яму, как в могилу,
забив в колодки ноги, руки — в кандалы,
на шею — цепь наденут, на решетку —
дощечку с эпитафией: «Указ:
к преступнику не подходить
под наказанья страхом;
кто смеет с ним заговорить,
заплатит шесть дукатов штрафа!»
Кричи, что хочешь, жалуйся, все средства изведи —
не выйдешь, разве после всех страданий,
всех пыток, разорений и скорбей,
каким-то чудом ты сумеешь умягчить
мучителя. А коли не сумеешь, —
когда, как волк, насытившись терзаньем,
решится наконец тебя убить,
за милость будешь ты его благодарить.
НАРДУЧЧО
Проклятый крюк! Пусть сгинет злая сила,
что в адском пламени тебя ковала и калила!
ЧИККО АНТУОНО
Как в поле, в пару взрослому быку
пахать бычка впрягают молодого,
так капитан
[542], в упряжку взяв к себе
начальника канцеляристов:
свидетельства подделывает он,
скрывает и уносит документы,
торгует приговорами в суде
и без суда в тюрьму бросает.
Крюком за семерых таскает —
но с кресла некому его стащить;
и, вместо чтобы поделом казнить,
его все хвалят опытным, трудолюбивым,
и ревностным, и справедливым!
НАРДУЧЧО
Все это даже более, чем правда!
И коль чиновник из суда идет домой
с такой же чистою сумой,
как совесть в нем чиста —
что было в жизни и со мной
не меньше чем двенадцать раз! — во всех устах
звучит: «Нам здесь его не надо,
здесь служба для людей другого склада,
вы зря его поставили сюда:
ни заработать, ни украсть — кругом беда!»
ЧИККО АНТУОНО
А вот и медик. Если он лукав,
с леченьем тянет, чтоб тянуть из кошелька,
с аптекарем деля доход;
а коль порядочен хотя бы тот,
из-за спины тебе покажет знаком,
когда один из вороха рецептов
тебе и вправду подойдет.
НАРДУЧЧО
Про этот крюк и разговор не нужен:
он и умерен, и заслужен;
его должны мы называть
врачу «необходимым даром»,
из-за спины в протянутую длань
вложив положенную дань
тому, кто, посадив нас на горшок,
прилежно содержанье изучает.
ЧИККО АНТУОНО
А вот купец: в толпе не потеряет
он шапку; и протухшее продаст,
и мокрый лен, чтоб больше весу
в нем было, и клянется, в грудь бия,
гнилое называя свежим.
На рухлядь скажет: это первый сорт,
словами красными и темными делами
тебя он облапошит, представляя
белое черным. Вечно, непременно,
везде торговец ищет дурака:
гляди, с какой галантною манерой
сукна он отрезает меру;
проверишь дома — тьфу ты! — коротка!
НАРДУЧЧО
За то ж и нечего дивиться,
коль Небо от такого отвратится:
однажды прогорит дотла.
ЧИККО АНТУОНО
А вот мясник: тебе продаст козла
больного, старого, за лучшего барана,
