Наконец он утешил брата, говоря, что им незачем искать больших богатств, чем те, что он, Лизе, получил от Неба, — ибо его волшебной шкатулки хватит наполнить доверху тридцать богатых домов; так что Небо и есть хозяин над всеми его имениями, поскольку у щедрого человека само Небо состоит казначеем. И еще прибавил Лизе, что на его месте другой ненавидел бы брата за черствость, которую он проявлял к нему во время его нищеты, но он полагает, что его убожество и было ему попутным ветром, приведшим в добрую пристань; поэтому он благодарен брату и хочет сохранить в памяти все бывшее с ним как милость.
Услышав это, Чьянне попросил у него прощения за былую жестокость; и, заключив между собой соглашение, — как сговариваются торговцы держать высокую цену, — они зажили, вместе наслаждаясь полученным счастием. А Чьянне с тех пор обо всем, что ему выпадало, даже о печальном, говорил только доброе, ибо
пес, коль кипятком обварится,
впредь и холодной воды боится.
Сияющий самоцвет
Забава третья пятого дня
Бетта отказывается выходить замуж; наконец делает себе мужа своими руками, но его похищает некая королева. Бетта находит его после многих злоключений, с помощью немалых хитростей вновь соединяется с ним, и они вместе возвращаются домой
Когда Чекка окончила свой рассказ, который пришелся всем по сердцу, Мечена, уже державшая аркебузу на сошнике, изготовилась к выстрелу и, видя, что слушатели навострили уши, начала:
Человеку всегда труднее бывает сохранить что имеет, нежели приобрести новое. Ибо в приобретении нового участвует Фортуна, которая пособляет и недостойным, но для сохранения того, что имеешь, необходимо благоразумие. Поэтому часто приходится видеть, как и неразумные поднимаются до обладания богатством или властью, но затем, по недостатку способностей, скатываются вниз, пример чего вы увидите в рассказе, который я вам сейчас расскажу, — только слушайте внимательно.
Жил в прежние времена некий купец, и была у него единственная дочь, которую он горячо желал выдать замуж. Но каждый раз, когда он начинал играть на этой лютне, ее голос звучал будто за сто миль от его мелодии; ибо эта пустоголовая, как некая обезьяна среди женщин, враждовала против собственного хвоста и, будто охотничий заказник, запрещала проход мужчинам, как видно, желая того, чтобы в ее трибунале всегда были праздничные дни, чтобы в ее школе не прекращались каникулы, чтобы ее банк всегда был закрыт на королевские тезоименитства и чтобы отец ее считал себя самым несчастным человеком на свете.
И однажды, отправляясь на ярмарку, он спросил у дочери, какой гостинец ей привезти, и услышал в ответ: «Батюшка милый, если любишь меня, прошу тебя, привези мне полкантара
[572] палермского сахара, полкантара душистого миндаля, четыре или шесть бутылочек розовой воды, понемногу мускуса и амбры, четыре десятка жемчужин, два сапфира, по горсти гранатов и рубинов, моток золотых нитей, квашню и серебряную бритву».
Отец весьма удивился столь прихотливому заказу, но, не желая огорчать дочь, привез ей с ярмарки в точности все, что она просила. И Бетта, приняв все эти вещи, закрылась у себя в комнате, где принялась замешивать изрядную меру теста с сахаром и миндалем, подливая розовую воду и ароматы, и, замесив, вылепила прекрасного юношу, которому сделала золотые волосы, сапфировые глаза, зубы из жемчуга, губы из рубинов, и до того он славным вышел, что разве только говорить не мог. И она, слыша, как в древние времена по молитве некоего кипрского царя ожила статуя
[573], стала молиться богине любви, и молилась, пока статуя не открыла глаза. Бетта стала умолять еще усерднее, и статуя задышала, а вслед за дыханием стала издавать звуки и слова; наконец ожили и все ее члены, так что статуя смогла ходить.
Берта, обрадованная больше, чем если бы получила власть над королевством, неудержимо бросилась обнимать и целовать статую, а потом, взяв ее под руку, подвела к отцу и сказала: «Государь мой батюшка, вы всегда говорили мне, что желаете видеть меня замужем; так вот, чтобы вы были довольны, я сделала себе мужа, какого мне хотелось».
Отец, увидев, что из комнаты дочери выходит писаный красавец, которого он не видел туда входившим, застыл с открытым ртом. Наконец, придя в себя и разглядев всю его красоту, за которую, чтобы полюбоваться на нее, можно было брать плату по одному грано
[574] с человека, дал согласие на брак и устроил великое торжество, на которое, среди прочих гостей, прибыла также королева некой неведомой страны. И она, увидев Сияющего Самоцвета (такое имя дала ему Бетта), не на шутку разгорелась желанием его заполучить.
И когда Сияющий Самоцвет, который лишь три часа как открыл глаза на лукавства этого мира и не знал еще, как воду мутят, провожал до парадной лестницы почетных гостей — ибо так сказала ему невеста, — в то время как он прощался с этой госпожой, она взяла его за руку и потихоньку увела к своей карете, запряженной шестеркой лошадей, которая ожидала ее во дворе. Здесь она ловко втолкнула его внутрь и умчалась в свои владения, где сделала ничего не понимающего Самоцвета своим мужем.
Бетта, долго прождавши мужа и видя, что он не возвращается, послала слуг посмотреть во дворе, не заболтался ли он с кем, посмотреть на террасе, не захотелось ли ему прохладиться, заглянула даже в отдаленный кабинетик — узнать, не пошел ли он уплатить первый долг необходимостям этой жизни; и не найдя свое сокровище нигде, поняла, что его похитили. Было, как обычно, сделано объявление о пропавшем; но поскольку никто не принес никаких вестей о нем, Бетта, решившись идти искать его хоть по всему белому свету, оделась в платье нищенки и отправилась в путь.
Через несколько месяцев странствий она пришла в дом одной доброй старой женщины, принявшей ее с милостью и радушием.
Услышав о несчастье Бетты и обнаружив, ко всему прочему, что она беременна, старушка исполнилась к ней большим сочувствием и, желая ей помочь, научила ее трем волшебным присловьям. Первое такое: «Трикка-баллакка
[575], дом протекает!»; второе: «Ну-ка кверху тяни, только снизу подтолкни!»; а третье: «Задница — что барабан; бить — шагать веселей»
[576]. Эти присказки она посоветовала говорить, когда случится большая нужда, ибо через них, уверяла она, придет некое большое благо. Бетта, хоть и была удивлена таким бестолковым подарком, однако сказала себе: «Кто дует тебе на лицо, тот не хочет твоей смерти
[577]; собирать — не терять; любая крошка во рту пригодится. Кто знает, может, и вправду какая удача скрыта в этих словах?» Подумав так, она поблагодарила старушку и пошла себе дальше.
