И почему же она такая тюха? Близится вечер, Питер, наверное, уже дома, но не звонит. Так почему не снять трубку самой, не спросить: «Как дела, как долетел?»
Но вдруг он прилег, встал-то рано, говорила себе Уилла, зачем беспокоить человека?
И понимала, что это просто отговорка.
На ужин она хотела пойти в платье-трапеции, но потом решила, что в нем будет жарко. Оставался только вариант хлопчатобумажного платья, которое она уже несколько раз надевала. За неимением гладильной доски Уилла прошлась по нему утюгом на обеденном столе. Нехватка нарядов уже ощущалась. (А Питер еще говорил, что она везет целый гардероб!) Нынче вот пришлось постирать в машинке белье и блузки. И маленький тюбик с тональным кремом подходит к концу. Щурясь в зеркало, Уилла нанесла крем очень экономно. Потом руками пригладила волосы. Химически усмиренные кудряшки уже требовали визита к парикмахеру.
Шерил ошивалась рядом, наблюдая за ее приготовлениями, но, услыхав дверной звонок, с криком «Я открою!» ускакала в прихожую. Пришли Барри и Ричард, чтобы выступить, по их выражению, в роли нянек. Шерил только возмущенно фыркнула. Днем они занесли корзинку с фруктами и пришли в ужас, узнав, что Шерил и Дениза на целый вечер останутся одни. Сойдя вниз, Уилла увидела, что эта потешно несхожая пара – плотник Барри, коренастый блондин с бородкой, облаченный в мятые штаны на завязках, и риелтор Ричард, высокий, смуглый, в элегантном костюме с белой рубашкой и галстуком – на столе распаковывает пиццу. Сейчас перекусим и сыграем в «Скрэббл», сказали они, доску мы прихватили с собой.
– Я плохо играю, – призналась Дениза. – Вечно у меня получаются односложные либо матерные слова.
– Ничего, мама, я тебе помогу, – успокоила Шерил, но Дениза только покачала головой.
– А вот Уилла наверняка сильна в «Скрэббле», – сказал Ричард.
– Да не особенно. Но играть люблю.
Уилла отказалась от куска аппетитной пиццы с маслинами и грибами, предложенного Барри, и, взяв сумочку, направилась к двери.
– Счастливо оставаться! – сказала она, чувствуя, что охотно осталась бы и сама.
Еще не стемнело, что, конечно, облегчало поездку. Прежде чем запустить мотор, Уилла не торопясь придвинула сиденье ближе к рулю, поправила зеркала. Питер настроил приемник на волну общественного радио, но Уилла, отыскав кнопку, его выключила, дабы ничто ее не отвлекало. Потом на щелку приоткрыла окно, избавляясь от духоты, и потихоньку отъехала от тротуара.
Она опасалась плотного транспортного потока, но разъехалась лишь с одной встречной машиной на Доркас-роуд. Затем вырулила на знакомую Рубен-роуд, на углу которой уже два дня сидело чучело кролика, державшее в лапах картонку с надписью «Кто меня потерял?». А потом, оглянуться не успела, одолела левый поворот на Норд-Паркуэй и выбралась на простор шоссе. И здесь машин было мало, а потому не приходилось беспокоиться о том, что она тихоход, собравший за собой хвост из автомобилей. Для съезда на Йорк-роуд предстояло выполнить правый поворот, не представлявший никакой сложности. Уилла чуть-чуть расслабилась. За окном проплывали магазинчики, закусочные, ряды скромных домишек. Наконец возник торговый район, это, видимо, и был Таусон. Редкие встречные машины позволяли спокойно читать названия улиц. Ага, вот за этим перекрестком следующий поворот налево… Уилла свернула в нужную улицу и тотчас увидела неоновую вывеску кафе над окном со средником. Ой, а встать-то некуда! С перепугу Уилла завернула направо в ближайшую улицу, где – о чудо! – были свободные места на платной стоянке. Слава тебе господи! Даже не надо маневрировать, вставай носом к счетчику.
Уилла выключила мотор и шумно выдохнула. Потом встряхнулась, взяла сумочку и вылезла из машины. И даже не забыла накормить счетчик.
Она пошла к кафе, и тут с ней случился казус. Вдалеке Уилла заметила светловолосого мужчину в брюках хаки и рубашке с короткими рукавами, шагавшего ей навстречу. Сперва она только скользнула по нему взглядом, но потом что-то в его походке вразвалочку показалось знакомым. Уилла встала как вкопанная. Господи, это же Шон! Родной ее мальчик, которому уже стукнуло тридцать восемь. Похоже, здесь он себя чувствовал как дома. Рядом с ним шла тощая блондинка в сарафане в горошек. Увидев мать, Шон ухмыльнулся и вскинул руку. Он вовсе не обомлел, как Уилла.
– Привет, мам. – Сын чмокнул ее в щеку и кивнул на свою спутницу: – Это Элисса.
– Здравствуйте, миссис Брендан. – Женщина протянула руку.
– Просто Уилла. – Она пожала холодную ладонь с тонкими длинными пальцами. Элисса казалась лет на десять моложе Шона. Сарафан исключал платочек в рукаве, но наброшенный на плечи кардиган создавал, по мнению Уиллы, тот же эффект цацы.
– Ну что, идем? – Через стеклянную дверь Шон первым вошел в небольшой, уже почти заполненный зал и сказал администраторше: – Столик на шесть часов для Макинтайра.
Уиллу опять кольнуло странное чувство – ведь некогда это была и ее фамилия.
Их провели к угловому столику. Шон и Элисса сели рядом, Уилла – напротив них, положив сумочку на свободный стул, а сцепленные руки на колени.
– Ну что ж, дорога оказалась не такой уж страшной, – сказала она.
– Вот видишь, – ответил Шон и пояснил для Элиссы: – Мама не особо любит садиться за руль.
Та сочувственно причмокнула.
– Кое-кто из старых подруг удивляется, что у нее вообще есть права.
– Ладно тебе, не выдумывай, – сказала Уилла, вновь почувствовав себя в роли нескладной мамаши, какую ей отводили сыновья-подростки. – Элисса, вы родом из Балтимора?
– Нет, сюда я переехала не так давно. Вообще-то я из Нью-Йорка.
Однако нью-йоркский выговор в ее речи не слышался. Все слова она произносила очень внятно, усиленно артикулируя маленьким ртом с ярко-красными, четко очерченными губами. (Шерил непременно спросила бы, пользуется ли Элисса контурным карандашом.) А вот рукава наброшенного на плечи кардигана были завязаны весьма небрежно, что предостерегало ее от резких движений.
Уилла уже скучала по Денизе.
Официантка принесла меню – слегка захватанные кремовые папки с кисточками.
– Мам, рекомендую крабовое суфле, – сказал Шон.
– А, ну да, суфле, – откликнулась Уилла.
– Вина выпьешь?
– Наверное, не стоит, раз я за рулем. Лучше чаю со льдом.
– А мы, пожалуй, возьмем бутылку «Пино Гриджио», – заказал Шон.
– Вы довольны своим приездом, Уилла? – спросила Элисса.
Шон обсуждал с официанткой достоинства вин, а Уилла, завороженная собственным чадом, восхищенно разглядывала его профиль: какой у него чудный прямой нос! какие очаровательные короткие светлые ресницы! С трудом оторвавшись от созерцания сына, она ответила:
– Да, вполне.
– В Денизу стреляли! Уму непостижимо! – сказала Элисса. – Преступника нашли?
