– Ой, я оставила его в своей комнате. Извини. Как дела? День прошел хорошо?
– Не совсем.
– Что такое?
– А как ты думаешь? Я один слоняюсь по дому, у меня вроде бы есть жена, но я уже забываю, как она выглядит. На ужин пойти не с кем, в доме ничего вкусненького.
– Посмотри в холодильнике, там должно быть рагу из морепродуктов.
– Я сказал, ничего вкусненького.
– Я тебе сочувствую. – Накручивая телефонный провод на палец, Уилла посмотрела в гостиную. Шерил и Дениза, одинаково сморщившись, ждали ее возвращения.
– Это все, что ты можешь сказать?
– Что?
– Уилла, ты меня слушаешь?
– Конечно, – сказала Уилла, хотя слушала вполуха. А вернувшись в гостиную, за игрой следила вполглаза.
11
Погода установилась чудесная: жара вполне переносима, влажность чуть-чуть уменьшилась. Однако дождь был очень нужен. С самого приезда Уиллы чахлая травка в палисадах, выходивших на Доркас-роуд, сидела на сухом пайке. И когда на рассвете четверга заморосил дождик, шорох его был так непривычен, что спросонья Уилле померещилось, будто она слышит поливалки на гольф-поле Тусона. На секунду ее охватила паника: она попыталась вспомнить, когда же это умудрилась вернуться домой.
За завтраком Дениза сказала, что в дождь на работу не пойдет. А Шерил решила отменить утреннюю прогулку с Аэропланом. Оказалось, пес был с ней вполне солидарен: когда Уилла, вооружившись зонтиком, вывела его на улицу, он торопливо задрал лапу на куст, а затем обратил на нее умоляющий взгляд, явно желая вернуться в дом.
– Ой, какая ты неженка! – укорила его Уилла. Она уже полюбила эти утренние прогулки, задававшие тон ее дню. Однако смилостивилась и позволила псу заскочить на крыльцо.
После обеда прояснилось, но Дениза даже не заикнулась о работе.
– Может, посмотрим, смогу ли я сесть за руль? – спросила она. – Как вы считаете?
– Отличная идея, – поддержала Уилла, хотя в душе что-то этому воспротивилось.
Укутав ногу Денизы полиэтиленовым пакетом, дабы не промочить лонгету, пошли к машине. Сперва Дениза отодвинула сиденье и поправила зеркала, настроенные под Уиллу. Потом долго искала место для раненой ноги, приговаривая:
– Ой, так неудобно! Лапища моя непременно помешает, если вдруг придется резко затормозить.
Наконец она еле-еле выехала на улицу и на черепашьей скорости добралась до конца квартала, где мучительно медленно выполнила правый поворот. После еще трех таких поворотов Дениза подъехала к дому и облегченно выдохнула:
– Фу-у! На сегодня хватит. – Она вынула ключ из замка зажигания и отдала его Уилле: – Придется вам еще немного послужить моим шофером.
Мысль, что она может быть чьим-то шофером, Уиллу позабавила, хотя последнее время за рулем она себя чувствовала гораздо увереннее. Уилла хорошо освоила привычные маршруты – супермаркет, школа, банкомат – и приноровилась к капризам старой машины.
На другой день она, как всегда, отвезла Денизу в школу, но ей уже стало ясно, что скоро все это закончится. Уилла как будто прощалась со всеми – вот так же она смотрела на своих мальчиков накануне их отъезда в колледж. Темно-русые волосы Денизы, блестящие как атлас, даже когда некрасиво заложены за уши; милые пухлые щеки Шерил; изящные завитки шерсти на морде Аэроплана – все это она впитывала, сохраняя в памяти. Уилла предчувствовала, что будет скучать даже по островерхому колпачку Эрланда, собачьим взглядам Хала на Денизу и кустистым седым бровям Бена Голда, торчащим, словно антенны, направленные на собеседника.
Но обратный билет она так и не забронировала, и когда Питер предложил сделать это за нее, Уилла прибегла к неубедительным отговоркам. Во-первых, Дениза пока что не может сама водить машину.
– Пусть попросит соседей, – сказал Питер. – Наверняка этот твой доктор охотно согласится.
– Этот мой?
– Ну как его там…
Уилла вздохнула.
– И дело не только в машине, – сказала она. – Ей нельзя поднимать тяжести. И не одолеть лестницу в подвал.
– А чего ей там делать?
– Там же стиральная машина и сушилка, ты забыл?
– С которыми прекрасно управляется Шерил, ты не помнишь?
– Да, но…
– Послушай, маленькая. Сегодня пятница. Если ты приедешь на выходных, я смогу встретить тебя в аэропорту.
– Не надо, это лишнее.
– А мне хочется. Кроме того, так я буду уверен, что по приземлении тебе не взбредет в голову улететь обратно.
– Ха-ха-ха. Как там дома?
– Одиноко. Даже твоей карнегии. Выглядит она неважно.
– О господи, что с ней?
– Не знаю, как-то она поблекла.
– Что значит – поблекла? Она всегда матовая.
– И вроде как сморщилась.
Питер выдумывал. Уилла была почти уверена, что тугорослые кактусы не увядают в одночасье.
– Что ж, печально, – бессердечно сказала она, разгадав его блеф.
– Хм. Так что сказать Роне – суббота или воскресенье?
– Такое впечатление, что в будни тебе на работу. Какая для тебя разница – выходные, не выходные?
Близился вечер, Уилла думала, что подать к ужину, и потому не особо выбирала слова. Ледяное молчание Питера было почти осязаемым.
– Что ж, не смею тебя задерживать, – наконец сказал он и дал отбой.
А в субботу позвонила сестра. Уилла пропустила бы ее звонок, но, к счастью, в этот момент была в комнате, рядом с мобильником.
– Элейн? У тебя все хорошо?
– Ты где? – сердито спросила сестра. – До тебя не дозвонишься.
– Как так? Ты звонила на мобильный?
– Нет, на домашний.
– Я же говорила, я в Балтиморе.
– Так это когда было. И ты все еще там?
– Да.
– Черт. Я в Фениксе, на конференции.
– Ты в Аризоне?
Элейн не удостоила ответом.
– Я знать не знала, – сказала Уилла. – Ты оставляла сообщение?
– Нет. Просто повесила трубку. А то еще, думаю, придется разговаривать с Дереком.
– С кем?..
– То есть с Питером. Извини. Питер, Дерек – какая разница, верно?
Уилла хоть и привыкла к сестриной беспардонности, но опешила и даже села на кровать, прижимая трубку к уху.
– Эй, ты там? – спросила Элейн.
– Да, я слушаю.
– Похоже, вернуться ты не успеешь. А завтра вечером я улетаю.
– Если б ты предупредила заранее…
– Зачем? Ты что, прилетела бы раньше?
