С теремной башни княгиня Ольга смотрела на хмурый Днепр, по которому ходили, догоняя друг друга, плескучие волны, серое небо низко весело над ним, грозя непогодой. Но ветер дул с низовий, и паруса, взметнувшись вверх, схватили его полной грудью, и даже отсюда, с высоты, было видно, как запенилась вода под острыми носами ладей, как потянулись следом водяные усы.
— Боже, великий и праведный, — шептала княгиня Ольга, крестя выруливающие на стрежень ладьи, — помоги моему сыну свершить великое дело и одолеть супостатов, которые аки клещи присосались к нашей вотчине, и нет им ни насыщения, ни устали. Укрепи воев сына моего духом крепким и силой телесной, дабы смогли они одолеть все преграды и все козни недругов Руси. И прости их, Господи, за то, что не уверовали в тебя, ибо не ведают путей своих и не знают, куда пристанет их лодья, когда пробьет для них последний час.
ГЛАВА 8
Солнце вынырнуло из соленых волн моря Хазарского и повисло над выжженной степью, над непроходимыми лесными чащобами, опутанными колючими лианами, окаймляющими бурный Терек, как узорчатые ножны окаймляют булатный клинок. Солнце повисло над его протоками и ериками, над поседевшими камышовыми разливами, прибежищем кабанов и шакалов; оно осветило далекие горы и близкие побуревшие холмы, а на этих холмах огромное скопище людей, шатров, верблюдов и косяки лошадей, щиплющих чахлую траву у подножий холмов, дымки костров и утренний туман, стыдливо уползающий под покровы отяжелевшего от листвы непролазного леса.
Перед этим скопищем простерлась плоская однообразная равнина — Хазарские степи, которые когда-то назывались Аланскими или Иронскими, как называют себя сами аланы. И была когда-то могучая держава алан, распространявшая свою власть от моря Аланского и реки Яика до Дуная и дальше, от моря Понтийского до густых и неприветливых северных лесов, в которых обитали племена неведомых народов. Мечей аланских боялись не только ближние народы, но и сами римляне во времена своего могущества. Но потом с востока пришли полчища гуннов, и все богатыри аланские пали в битвах с пришельцами, а оставшиеся в живых либо покорились им, либо ушли на запад. Те, что не ушли, продолжали вести полуоседлый образ жизни, большая часть селилась в предгорьях, укрепленных селениях и городках, выращивая пшеницу, ячмень, просо и всякий овощ, платя необременительную дань пришельцам. Затем… затем, по прошествии многих лет, с востока пришли хазары. Их отличали длинные черные волосы, заплетенные в косы, узкие щелки хищных глаз на плоских, широких и безволосых лицах. Возник Хазарский каганат, и аланы, покорившись новой силе, стали его данниками. В начале IX в. аланы приняли христианство из Царьграда, а в Хазарии в это же самое время утвердились иудеи и наложили тяжелую руку на окрестные народы.
И тотчас же начались восстания. Первыми поднялись угры. Каганбек хазарский дал серебра печенежским и булгарским ханам, их мечами сломил сопротивление угров, большинство которых ушло на запад. Затем восстали печенеги, кочевавшие между Днепром и Танаисом. Царь Вениамин, призвав на помощь алан, жестоко покарал восставших. Часть из них, племя торков, подалась под покровительство Руси и поселилась в ее южных пределах. Прошло какое-то время — Хазарский каганат наложил свою лапу и на Русь. Случилось это при князе Киевском Аскольде, принявшим титул кагана, чтобы сравняться титулом с итильскими владыками, не имея для этого ни воли, ни умения. Олег Вещий сверг Аскольда и восстановил независимость Руси. Но после его кончины хазары прошли огнем и мечом по южно-русским княжествам и снова принудили Русь платить дань, в том числе и кровью своих воинов. И вот теперь, и уже не впервой, восстали аланы, которых толкнули на этот шаг и непомерная дань, взимаемая Итилем, и грабежи мусульманских отрядов, врывающихся через Дербентский проход с юга, и притеснения православия со стороны иудеев.
Аланы, прослышав о том, что Русь отложилась от Каганата, перебили наместников Хазарского кагана в своих городах, сборщиков дани и вообще всех, кто считал подданство Хазарии чуть ли ни благом. Им казалось, что каганбек сперва поведет войска против Руси, а уж потом, ослабленный, двинется на алан… если, разумеется, Русь не сумеет выстоять против него. Но дни шли за днями, а не долетали до горных селений слухи о том, что каганбек пошел походом на Русь. Более того, разведчики донесли вскоре, что он с большим войском движется в сторону гор. И тогда аланские князья, собрав все силы, которые имелись, встали на холмах, чтобы защитить свою землю и свои семьи. Это было почти единственное место, откуда можно напрямую прорваться в горы, и очень удобное для обороны. Левое крыло войска упиралось в крутую скалу, на вершине которой стояла небольшая каменная крепость; правое крыло подпирал бурливый поток, возникший в результате осенних дождей, выпавших в горах. Лагерь огородили заостренными кольями, наклоненными в сторону степи, единственную дорогу, ведущую в предгорья, перегородили завалом. Все было готово для встречи хазарского войска.
А пока воины, сбившись вокруг костров, коротали время за разговорами.
— Нельзя было поддаваться на уговоры хазар и выступать на их стороне против печенегов, — говорил поседевший в сражениях сотник окружавшим его воинам, тщательно пеленая рукоять своей секиры тонкими полосками сыромятной кожи. — Если бы мы тогда выступили с ними заодно, стали бы свободными и не платили дань никому, спокойно молились бы в своих церквах, не позволяли бы исмаильтянам грабить наши селения и уводить в рабство наших жен и детей.
— Кто ж знал, что так получится, — вздыхал его товарищ, расправляя вислые усы. — Хотели отмстить печенегам за прошлые обиды, польстились на большую добычу — все оттого.
— Сегодня они идут на нас, завтра, если проиграем, заставят нас идти на Русь, — ворчал старый воин. — Нет чтобы собраться всем вместе и ударить на Итиль. Промеж себя режемся, а хазары тому рады, за наш счет усиливаются, а мы слабеем. Господь наш Иисус Христос да смилуется над нами, укрепит наш дух и ослабит наших врагов, а только терпеть дальше нет мочи.
В огромном медном казане над костром булькало варево, выскакивали пузыри, расталкивая толстый слой бараньего жира. Воины в ожидании трапезы молча смотрели на огонь.
— Известно, однако, что боги помогают сильным! — продолжил сотник свои рассуждения, имея в виду молодых воинов, еще ни разу не бывавших в сражениях. — А сила в умении и храбрости. Главное в битве — не дрогнуть, выдержать первый удар. Дрогнул, побежал — смерть. Настигнут, зарубят. Устоял, внушил врагу страх своей стойкостью, жизнь себе сберег и своему товарищу. А если погиб, то не зря. Лучше погибнуть в битве, чем быть зарубленным во время бегства. Имейте в виду: кто побежит, сам зарублю своими руками, а позор трусу будет передаваться из поколения в поколение — до скончания века.
— Да где же они, эти чертовы хазары? — тихо воскликнул один из молодых воинов, с опаской оглядывая безмятежный горизонт. — Третий день стоим, а их все нету и нету. Может, они и не придут. Может, они пошли на Русь, а мы тут сидим и зря их ждем.
— Если бы пошли на Русь, нам то стало бы ведомо, — рассудил сотник. — Не хочет, стало быть, каганбек оставлять у себя в тылу непокорных. А почему? А потому, скажу я вам, что Русь, видать, сильно укрепилась. — И, помолчав, успокоил молодого воина: — Придут, куда они денутся. Не о том надо думать, а как правильно начать сечу. После трапезы еще раз повторим расположение в строю и кто как будет отражать нападение. Всегда надо помнить, что ты не один, первым делом должен помогать своему товарищу, подбадривать себя и других громким криком, не ломать строй, слушать команды сотника и десятников. Почему ромеи еще в стародавние времена малым числом побеждали множество? А потому, что каждый воин знал свое место в строю, хорошо владел всяким оружием и быстро исполнял команды. Я несколько лет служил в войске ромеев и знаю, что говорю. Когда-то и мы, ироны, владели искусством боя, и не было нам равных. А вы, молодые, забыли славу предков, больше увлекаетесь игрищами, плясками, мало обучаетесь воинскому делу. Поэтому и боитесь хазар.
