И тогда вышел на середину главный раввин, огладил пышную седую бороду и заговорил, протянув руки к каганбеку:
— Великий, — да продлится твое царствие на многие десятилетия! да благословит Всевышний тебя на великие подвиги! да прострет Всеблагой над твоим войском и твоим народом свою могучую мышцу! Под твоим началом войско Израиля не раз одерживало победы. Сомнение, которое звучит в словах некоторых слабодушных из нас, есть первые шаги к поражению. Они забыли о Господе нашем, который дал нам право владеть этой землей и этими народами! Все эти годы мы ни на шаг не отступали от воли Всевышнего и Всеблагого, всегда чтили субботу и пророчества, записанные в книгах, приносили на алтарь обильные жертвы. Поэтому у нас не должно быть оснований для сомнений в нашей победе над презренными варварами, посмевшими поднять руку на священный народ, следовательно, и на самого Господа! Укрепите в себе мужество, сыны Израиля, и смело идите навстречу опасностям! А Бог наш укрепит вашу мышцу и пойдет впереди нас, умерщвляя врагов его, Господа нашего, и твоих, великий царь, мечами твоих воинов! Ибо сказано у Всеблагого: «Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда мы призовем его? Ибо ты народ святой у Господа, Бога твоего; тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным его народом из всех народов, которые на земле… И что Он поставит тебя выше всех народов, которых Он сотворил, в чести, славе и великолепии, и что ты будешь святым народом у Господа, Бога твоего, как Он говорил». «Ибо, — как сказано далее, — Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык, Бог великий, сильный и страшный, Который не смотрит на лица и не берет даров от врагов избранного им народа своего». «В семидесяти душах пришли отцы твои в Египет», как мы пришли малым числом в эту землю, добавлю я от себя, ибо все повторяется, и продолжу по священной книге: «а ныне Господь, Бог твой, сделал тебя многочисленным, как звезды небесные». Нам ли бояться врагов своих? — вопросил раввин, вскинув вверх руки. — Нам ли отступать перед ними, если над нами Господь, Бог наш Великий и Страшный для врагов наших? Завтра, великий царь, ты увидишь спины своих врагов, бегущих от разящего меча твоего. И царство твое укрепится еще больше, еще больше народов преклонят свои колени перед Господом, Богом нашим, и народом его. Но после победы над войском урусов, ты должен стереть с лица земли Киев, ибо он есть зараза, расползающаяся во все стороны, острый шип, жалящий царство Израиля между ребер его, тяжкий камень на его шее. Мы должны предать заклятию всех, живущих в этом городе и окрест его, как завещал нам Господь, Бог наш Всемилостивый и Всемогущий. Да будет так! Что касается тех, кто потерял голову от страха и кинулся бежать, их надо поймать и отрубить им головы. И родителям их, и женам их, и детям их, не щадя ни малых, ни старых. Ибо Господь, Бог наш, страшен в гневе своем и требует исполнять законы, данные им Моисею на горе Синай. Да будет так! Аминь.
— Ами-инь! — повторили вслед за раввином остальные.
С золоченого стула, на котором восседал выше всех каган, послышался храп крепко спящего человека. Но никто не обратил на это внимания. Решение готовиться к сече, если Русь действительно ополчилась на Израиль, было принято, и все покинули Тронный зал, и каждый знал, что ему делать. Ибо сказано в пророчествах древних, что только тот, кто видит перед собой великую цель и знает, как ее достигнуть, может рассчитывать на помощь Всемогущего и Всеблагого.
В тот же день на главной площади Хазарана рубили головы тем, кто, охваченный страхом и паникой, бросил своего господина, царя, на произвол судьбы, спасая свою голову, чтобы все прочие подданные царя, как иудеи так и гои, видя их конец, прониклись единым духом, следуя заветам мудрых: раба надо не только кормить, но время от времени сечь, ибо противоположное, сходясь в одной точке, ведет к благоденствию как самого раба, так и его господина.
Отрубленные головы насадили на шесты и выставили вдоль берега под стенами Хазарана. Здесь можно было видеть не только головы зрелых мужей, но и жен, и дев, и малых детей.
ГЛАВА 17
Ибн Эфраил, сын Манасии, скакал на сменных лошадях навстречу войску кагана Руси от одной станции к другой, расстояние между которыми не превышало двадцати миль. Он надеялся, что встреча произойдет хотя бы за два перехода русов от столицы Хазарского каганата Итиля, и не верил, что князь Святослав идет на исмаильтян отомстить за гибель русского войска, случившееся двадцать лет тому назад. Он хорошо помнил, с какой решительностью Святослав заявил, что придет со своим войском под стены Итиля, и, конечно, не для того, чтобы миновать его по пути к морю Хазарскому. Но он, передавая своему господину, царю, дерзкие слова князя Святослава, его похвальбу, смягчил их и утопил в густом красноречии. Да и как можно было поверить, что слова этого молокососа — не пустой звук, не похвальба перед его вассалами, а твердое намерение разгромить Хазарский Каганат, который богатством и могуществом соперничает с империей ромеев! И сам каганбек не поверил бы, если бы ибн Эфраил дословно передал ему разговор с каганом Руси, хотя всем известно, что каган Святослав имеет варварскую привычку предупреждать своих врагов надменными словами дикаря: «Иду на вы!» Да вот беда: нет и не было такого владыки, который готов услышать голую правду из уст своих подданных. Им больше нравится слышать то, что они хотят услышать. Увы, он, ибн Эфраил, явно недооценил кагана Руси, который, по здравому рассуждению, должен был идти через степи печенежские, ибо это самый короткий путь. А он избрал кружной путь и подгадал такой момент, когда рядом с Итилем нет никаких войск, способных противостоять его войскам.
Ибн Эфраил давно не ездил верхом, он располнел от спокойной и сытой жизни, окруженный своими нежнотелыми и сладкоголосыми наложницами, и теперь тяжко страдал от тряски разномастных лошадей, которые доставались ему на промежуточных станциях. Еще, чего доброго, от такой езды нарушится связь животворящих органов внутри тела, и его поразят колики, уже то и дело пронзающие желудок и печень. Сейчас немного бы полежать в тени, попить кумыса, вздремнуть, тогда непременно восстановится связь внутренних органов, прекратятся колики, а главное — прояснится голова. Но время, время… Его всегда не хватает, и почти всегда, сколько он себя помнит в должности посла, надо было спешить, наверстывая упущенные возможности, а потом выкручиваться, искать входы-выходы перед каким-нибудь задрипанным ханом, от которого воняет за версту немытым телом и гнилыми зубами. Ведь у них не было Моисея, который узаконил на глиняных табличках правило — мыть руки перед едой и хотя бы раз в неделю омывать свое тело водой, которая смывает с тебя пыль, а с нею и всякую заразу. Слава Всеблагому! Он до сих пор помогал рабу своему, внушая мудрые мысли, как лучше обходиться с варварами, какими словами запутать им мозги, улестить, наобещать с три переметные сумы, чтобы от жадности у варвара потекли слюньки. Удастся ли ему, ибн Эфре, совершить нечто подобное при встрече со Святославом? Беда в том, что тот, похоже, особенно рассуждать не любит. В его голове всего два цвета: черный и белый; и лишь один путь — вперед! Но не было и нет на земле такого человека, который бы не был падок на лесть. Во всяком случае, таковые ему, ибн Эфраилу, не встречались. Надо только сразу же захватить кафедру и превратить своим красноречием кагана урусов в восторженного слушателя. Жаль, что при встрече со Святославом в Киеве он, ибн Эфраил, недооценил кагана урусов, полагая, что самый верный способ добиться от него покорности — напугать его мощью Хазарского каганата так, чтобы все остальное потеряло бы в глазах молодого князя всякий смысл. Теперь придется исправлять собственную ошибку. Так что лучше пострадать от колик, чем услыхать из уст каганбека смертный приговор, а потом пойти в свой дом и собственными руками лишить себя жизни. Как же так? — все будут жить, наслаждаться солнцем и голубым небом, ласками юных красавиц, а он… Б-ррр! Уж лучше об этом не думать. Следовательно? Следовательно, он должен приложить все силы, чтобы склонить князя Святослава к миру или, в крайнем случае, задержать его как можно дольше, пока каганбек не соберет войско под стенами Итиля. На худой конец можно передаться тому же князю Святославу или кагану Великого Булгар: умные люди нужны везде… Помоги, Всемогущий и Всемилостивейший, презренному рабу своему!
