— Все в порядке, — прервала его Ксения. — История взаимоотношений Ракс и Халл-три непроста. Но я уверена, что Халл-три помнят ту роль, которую сыграл Ракс в обретении ими независимости… Я лишь прошу коллегу Уолра уточнить, почему он так уверен в своем мнении.
— Проблема пятого уровня, разумеется, — сказал Уолр.
— Понимаю, — кивнула Ксения. — Тогда предлагаю вернуться к разговору после разрешения ситуации на Неваре. Я могу быть уверена, что вы не планируете вмешательства?
— Да, хотя это меня и огорчает, — ответил Уолр. — Но для подтверждения моей правоты цивилизации Невара предстоит погибнуть. Опыт вмешательства, пускай и случайного, у нас уже есть. Теперь нам требуется опыт глубокого и тайного наблюдения.
— Благодарю, — сказала Ксения вроде бы совершенно искренне. — Разговор вышел тяжелым, но я надеюсь, что наши человеческие коллеги теперь полностью в курсе ситуации.
— Я предполагала нечто подобное, — негромко ответила Мэйли. — Но всегда приятно проговорить ситуацию.
Николсон всплеснул руками:
— То есть вы хотите сказать, что я, единственный специалист по Невару, буду вынужден наблюдать, как предмет моего изучения и, добавлю, восхищения — гибнет?
— Да, — с сочувствием сказала Ксения. — Вполне вероятно.
— К сожалению, все так, — подтвердила Мэйли.
— Добро пожаловать в реальный космос, профессор, — добавил Матиас. И с улыбкой посмотрел на Ксению.
Глава шестая
Адиан пригласила его в ресторан.
Со стороны любой другой женщины такой поступок был бы однозначным намеком на желание создать материнскую семью. Но Ян понимал, что в данном случае это было ничем иным, кроме приглашения вкусно отужинать. Однако свидание — всегда свидание, даже если вы давно спите в одной постели. Ян отменил дополнительные занятия, которые вызвался вести для группы самых любознательных старшеклассников, сходил в магазин и купил новую рубашку. Потом заглянул в парикмахерскую — давно было пора постричь отросшую гриву, а то он выглядел будто молодящийся певец или фанатичный сторонник возвращения к природе.
Ян даже согласился, чтобы ему вплели в волосы золотисто-черную ленту — это стало модным, как символ примирения двух враждующих держав. Парикмахер сам был из рыжих, еще недавно наверняка красился в черный цвет, а сейчас ограничился лишь патриотическим значком на рубашке и двуцветной лентой. Ян считал расизм глупостью, цвет волос никогда и ничего не определял, население в обеих империях давным-давно перемешалось, особенно среди аристократии и политических кланов. Дело не в цвете волосяного покрова, дело даже не в политических взглядах. Просто если существуют «они» и «мы», то требуется внешний формальный повод для вражды.
Ресторан назывался «Вольные травы», был дорогущим и модным, бесспорно, лучшим в городе. Глянув на цифры в меню, Ян невольно округлил глаза.
Адиан рассмеялась:
— Я угощаю, дорогой. Неожиданный и хорошо оплаченный заказ.
Ян не стал спорить. Они не семья, они просто живут вместе. Если Адиан хочет потратить за вечер его месячный заработок, то она в своем праве.
Официант, важный и горделивый, принес «комплимент от шефа» — молодой салат в соусе из кислого молока. Принял заказ, который небрежно продиктовала Адиан, даже не заглядывая в меню: соленую болотную капусту, свежих личинок жуков-точильщиков, разнотравье «по-крестьянски» — траву подавали на корню, в закрывающем всю тарелку куске дерна, в траве прятались слегка подваренные яйца луговой перепелки. Ягодное вино и кислый сброженный сыр шли на десерт.
— Знаешь, в чем наша проблема? — спросила Адиан, осторожно пробуя салат. — У-у-у… как вкусно…
Ян знал ее достаточно, чтобы понять — под «нашей проблемой» она имеет в виду не их проблему (с точки зрения Адиан, у них проблем вообще не было), а проблему общечеловеческую.
— Ума не хватает, — предположил Ян.
— О, это лишь следствие. Наша проблема — наше происхождение. Мы вегетарианцы.
— Это говорит женщина, заказавшая личинок и яйца, — усмехнулся Ян.
— Полных вегетарианцев не бывает, — усмехнулась Адиан. — Как говорится, когда щиплешь траву, всегда муравья прихватишь. Но мы травоядные. Мы не хищники. Мы не способны пожирать чужую плоть.
— О, Ангел с тобой! — не выдержал Ян. — Как ты можешь…
— Обычная биология. Есть существа, поедающие растения, есть существа, которые едят других существ.
— И как мы знаем, все эти существа неразумны, — пробормотал Ян. Детские страшилки, книжки о монстрах снова ожили в его душе.
— Так случилось. Никаких принципиальных ограничений у хищников нет. Зато хищники от природы умеют убивать.
— Можно подумать, этим не занимаемся мы, — горько сказал Ян. — Да вся наша история…
— Наша история — это атавистический страх существ, которые были пищей. Когда наши предки еще бегали на четырех ногах, тряся гривами и сбиваясь в табуны, мы были пищей для хищников. Да, мы научились бить копытами сильнее, чем хищники когтями. И даже зубами мы можем кусаться. — Адиан усмехнулась, приоткрыв выдающуюся вперед челюсть, полную ровных широких зубов. — Мы эволюционировали, встали на задние ноги, копыта передних превратились в пальцы… кстати, ты знаешь, что это пример деэволюции? Наши самые дальние предки не имели копыт вообще. Хищников почти не осталось, нас никто не ест. Но комплекс жертвы, комплекс пищи остался. Когда мы воюем — мы не умеем останавливаться.
— Умеем, — твердо сказал Ян.
— Нет. Мы переполнены страхом перед чужаками. Мы не можем с ними сосуществовать. Хищников нет, но есть другие табуны, пусть они теперь и называются государствами. Места хватает всем, но в нас остался страх, что не хватит пастбищ, что соседний табун привлечет хищников… мы мечемся между страхом оказаться в одиночестве и страхом, что нас будет слишком много. И то и другое — смерть для травоядного. Разум помогает нам остановиться, но природа сильнее разума. Мы вынуждены воевать.
— А будь мы хищниками…
Адиан усмехнулась, подхватила прямо с тарелки пучок нежной зелени, покачала головой, стряхивая грунт с корней, прожевала.
— Мы бы с тобой сидели в ресторане и ели сырую плоть травоядных. Ладно, не сырую, жареную! И разводили бы травоядных в качестве пищи. Но у нас не было бы безумного страха одиночества и безумного страха толпы. У нас была бы другая структура семей, вероятно. Но самое главное — мы бы не воевали. Разве хищники воюют? Между ними бывают схватки, но только из-за нехватки пищи. Нам не повезло. Мы построили в себе храм разума, не имея прочного фундамента для него.
— Предлагаешь людям стать хищниками? — поинтересовался Ян.
— Нет, конечно. Это невозможно. Предлагаю понять, что нам не повезло и война все-таки будет. Вопреки Крылам Ангела.
Ян помолчал, прежде чем спросить:
