Анге запоздало сообразила, что кисам и впрямь безразличен ее непарный статус.
— Тогда не знаю, — сказала она. — Чем-то я им понравилась. Или наоборот. Может, пахну плохо. Или хорошо?
— Пахнешь ты прекрасно, — одобрил Криди. — Очень привлекательно и на нюх самца, и вообще…
Он снова приблизил рот к уху Анге и прошептал:
— Если честно, то мы вас любим в первую очередь из-за шикарного запаха! Так и хочется потереться носом о волосы…
— Ну потрись, потрись, — засмеялась Анге, обнимая кота за плечи. Кости под мышцами скользили совсем не по-человечески, гибкость у кис была потрясающая.
— Ну почему, почему ты не моей породы! — патетически воскликнул Криди.
Настроение у обоих улучшилось, дальше они шли улыбаясь и временами дружелюбно толкая друг друга.
Криди встречали — земли прайда были в паре часов езды на машине. Парень и девушка, точнее — кот и киса, едва-едва перевалившие рубеж совершеннолетия. Кот походил на Криди: поджарый, с серовато-палевой шерстью, раскосыми глазами и роскошными усами. Он был в короткой мужской юбке, которая его явно тяготила и была надета только из-за присутствия Анге. Киса была рыженькая, стройная, с припухшими молочными железами — похоже, она входила в свой первый сезон спаривания. Одеждой она пренебрегла, что не было явной неучтивостью, но все-таки отдавало подростковым эпатажем. Такие же янтарные раскосые глаза, как и у кота, внимательно следили за Анге.
Даже на человеческий взгляд было понятно, что это не любовники, а родственники, может быть, брат с сестрой или кузен с кузиной.
— Хла… — разводя руками произнесла Анге.
— Хла, — ответил юный кот и после едва заметного колебания приблизил морду к ее лицу. Анге обнюхала кота — тот пах мягко, он не был в гоне, возможно даже, что не считался половозрелым. Анге осторожно лизнула кота в мочку уха. Теперь кот колебаться не стал — теплый мягкий язык скользнул по ее уху, после чего юноша, уже по человеческому обычаю, поцеловал ее в губы.
— Хирс, — назвался кот.
— Анге, — ответила женщина и посмотрела на кису.
— Хла, — сдержанно поприветствовала Анге киса. Лизаться и знакомиться она явно не собиралась.
— Ее имя Анге, она друг Криди, — сказал Криди на человеческом. Обнялся и лизнулся с котом, потом, с заметно большим интересом, с кисой.
— Эсбо вэрет гема. Волаби? — спросила киса.
Криди нахмурился. Посмотрел на кису долгим и напряженным взглядом.
— Рада тебя видеть брат-кот, как долетел? — повторила киса, опустив глаза.
— Невежливо говорить на чужом языке при госте, — холодно сказал Криди, отстраняя кису. — Ты Линге?
Киса кивнула — и коротко, неприязненно посмотрела на Анге.
— Прошу меня извинить, гостья Анге, — сказала Линге.
Но взгляд ее говорил совсем другое.
— Мы устали и были бы счастливы отдохнуть, — сказал Криди.
— Я возьму ваши вещи, — сказал юный кот. Он был куда дружелюбнее и явно пытался сгладить грубость сестры, но и в нем Анге почудилось что-то непривычное.
Неожиданно Анге подумала, что могла бы провести эти дни и на корабле.
Глава седьмая
Причины, по которым разные цивилизации использовали разные методы межзвездных перелетов, не всегда были явными. К примеру, Ракс не терпели никаких споров о своей методике перемещения, при этом честно признавая его опасность для Вселенной. Каждая из цивилизаций в свое время предлагала передать Ракс свою технологию и опытные образцы двигателей, на что получала вежливый ответ, что данная технология Ракс известна, но не устраивает по определенным причинам. Феол в свое время дошли до того, что высказали Ракс плохо завуалированную угрозу: силой навязать им технологию выращивания живых космических кораблей. В ответ Ракс вежливо сообщили, что предпримут все усилия, дабы их корабль случайно не переместился внутрь материнской планеты Феол, что, бесспорно, приведет к ее исчезновению из реальности. На этом попытки повлиять на Ракс прекратились.
Феол считали, что Ракс — небиологическая форма жизни и сама мысль о полете внутри живых кораблей им противна. Ауран, зная по опыту, что не всем живым существам нравится ощущение вырождения расстояний, особо и не настаивали на своей технологии. Обе цивилизации Халл, связанные особыми союзническими отношениями с Ракс, свое мнение об их перемещении не афишировали. Люди полагали, что Ракс, будучи параноиками, живущими на одной-единственной планете и покидающие ее лишь в искусственных телах, используют свое перемещение как оружие Судного дня, заставляя считаться с собой все разумные расы.
Но вот относительно человеческого метода полетов — использования «кротовьих нор», все цивилизации были единодушны. Да, это был вполне безопасный метод полета — настолько, насколько полет между звездами вообще мог быть безопасным. Он был экономически выгоден и не вызывал неприятных эффектов у биологических форм жизни. Генератор «кротовьих нор» мог быть размещен как на огромном торговом судне, так и на крошечной космической яхте, причем самое удивительное — это мог быть совершенно одинаковый генератор, потребляющий одно и то же количество энергии. Уходить из обычного космоса в «кротовью нору» можно было даже внутри планетарной системы, что категорически исключалось при варп-переходе или вырождении расстояний.
Имелся лишь один недостаток, который соглашались терпеть только люди.
«Кротовьи норы», пробитые из одной точки пространства в другую, были именно «норами», а не туннелями. Они извивались.
Корабль, нырнувший в «кротовью нору», мог выйти далеко или близко от цели — это зависело от мастерства навигатора. Но вот продолжительность полета никто предсказать пока не мог. Если и были факторы, на нее влияющие, то пока их рассчитать не удавалось. «Нора» могла быть почти прямой — и тогда корабль проходил путь в десятки световых лет за считанные минуты. Она могла быть извилистой — и путешествие продолжалось часы или дни. А могла оказаться и очень, очень запутанной. Самый длительный перелет через «кротовью нору» длился сорок три дня, хотя обычно занимал меньше суток.
Вот поэтому на Земле по-прежнему разрабатывали анабиоз (пока безуспешно), совершенствовали системы жизнеобеспечения и аварийные рационы (здесь люди добились значительных успехов), искали способ выйти из «кротовьей норы» на полпути (тут все было совсем печально, физика утверждала, что это невозможно, — но люди никогда не доверяли законам природы до конца).
Согласно закону, любой корабль должен был быть способен автономно существовать не менее полугола. Пассажирские лайнеры, рекламируя свою безопасность, увеличивали этот срок до девяти месяцев или даже до года.
Но в общем-то все понимали, что рано или поздно какой-то корабль отправится в путь, который продлится несколько лет, — и выйдет из него с мертвым экипажем. Для всех разумных рас фатализм людей, использующих «кротовьи норы», был неприемлем. Но Человечество продолжало держаться за свой способ межзвездных полетов, указывая, что, по статистическим данным, «кротовьи норы» наиболее безопасны. Увы, почему-то привлечение в качестве аргумента статистики делало людей в глазах иных рас такими же безумными, как Ракс.
