— Тук-тук! — жизнерадостно сказал Уолр, поблескивая черными стеклышками очков. — Можно мне выпить спирта вместе с вами?
— Почему выпить спирта? — возмутился старенький доктор. — Если я поляк, то я должен пить спирт?
Уолр смущенно развел руками:
— Простите, если я вас обидел.
— Нет, вы скажите, откуда вам пришла в голову эта нелепая мысль? — не унимался Соколовский.
— Если скажу — возьмете в компанию? — спросил Уолр и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Во-первых, если русский, поляк и немец сидят за одним столом, то они могут говорить об истории, могут говорить о женщинах или могут пить. Вы молчали. Значит, вы пили. Во-вторых, у меня очень чуткое обоняние. Мои предки, как вам известно, были практически слепы…
Доктор вздохнул и достал из-под пеленки пластиковую кювету. В той стояла маленькая пузатая бутылка, три мензурки и нарезанные маленькими кусочками хлеб и сало.
— Но это не спирт, — обиженно сказал доктор. — Это прекрасная польская водка. «Выборова». Лучшая водка в мире.
— Неплохая, — сдержанно сказал Вальц.
— Ха-ха, — сказал Горчаков. — Вы еще скажите, доктор, что водку в Польше изобрели.
— Да, — с вызовом ответил Соколовский. — Именно так. А еще у нас готовят самый лучший борщ.
— Борщ нормальный, — не стал спорить Горчаков.
— Кхм, — хмыкнул Вальц. Судя по его лицу, он вообще не понимал, как можно спорить о вкусе борща.
Соколовский тем временем достал из шкафчика с лекарствами еще одну мензурку, с сомнением глянул на Уолра:
— А вам можно алкоголь?
— У нас есть напитки из перебродивших фруктов, — ответил Уолр с достоинством. — Но я хотел попробовать земные крепкие напитки.
— Можете заглянуть ко мне, — сказал Горчаков. — Одна из привилегий командира — бар с алкоголем. Исключительно для снятия стресса и торжественных ситуаций.
— А привилегия доктора — синтезатор медицинского спирта, — ухмыльнулся Соколовский, наполняя четвертую емкость. — Но это — водка. Лучшая водка в мире, как я уже сказал!
На этот раз ему возражать не стали. Люди подняли мензурки, Уолр скопировал их жест и радостно произнес:
— На здоровье!
Соколовский одобрительно кивнул. Люди выпили, Уолр, после секундного колебания, тоже. Поморщился и потянулся за кусочком хлеба, решительно отказавшись от сала.
— И как? — спросил Горчаков с любопытством.
— Вкус не самый обычный, — дипломатично ответил Уолр. — Но интересно. Мне как изучателю людей… я правильно сказал? Исследователю! Как исследователю людей надо знать и эту часть культуры. А откуда взялся этот обычай?
— Вы и про обычай знаете? — поразился Гюнтер. — Вы хороший изучатель, Уолр. На кораблях военно-морского флота Земли доктор всегда пользовался особой популярностью из-за запасов спирта…
— Да не в этом дело, — сказал Валентин. — Это именно традиция, возникшая после первого межзвездного полета. Еще с двигателями Козерюка. Перед возвращением было несколько технических сбоев, командир колебался, стоит ли начинать прыжок или продолжить тестирование систем. По-хорошему, стоило продолжить, но два члена экипажа были в тяжелом состоянии. Командир с навигатором пошли советоваться к доктору. В ходе совещания они выпили чуть-чуть медицинского спирта и решили прыгать. Все прошло хорошо, ну а космонавты — люди суеверные…
— Но вы пьете с оружейником! — заметил Уолр.
— Наш навигатор несовершеннолетний, — усмехнулся Горчаков. — Поэтому я временно произвел Гюнтера в навигаторы, это его вторая, резервная специальность. Правильно я рассказываю, Марк?
— Я слышал эту историю, — произнес из-под потолка голос искина. — Я не могу судить, насколько она верна, но в тех или иных вариациях ее часто рассказывают. Если же вы спрашиваете о временном назначении Гюнтера Вальца навигатором — я подтверждаю этот факт.
Соколовский тем временем аккуратно прибирал на импровизированном столе. Водка и остатки закуски отправились в холодильник, к лекарствам и запакованным контейнерам с биоматериалами для медицинского принтера.
— Думаю, вы пришли не только для того, чтобы испытать действие тридцати граммов алкоголя на свой организм, — сказал Валентин. — Вы хотите что-то спросить или рассказать, уважаемый Уолр?
— Я хочу посоветоваться, — сказал Уолр. — Думаю, что мы можем обсудить все вчетвером… уважаемый искусственный разум не передаст кому-либо наши слова?
— Все записи в присутствии командира подлежат просмотру только при разрешении командира, — отозвался Марк.
Уолр задумчиво потеребил пушистый подбородок.
— Настоятельно прошу не отключать меня от лазарета, — сказал Марк. — Вам могут понадобиться мои логические способности. К тому же при отключении я буду испытывать психический дискомфорт, а зачем вам нервничающий робот?
— Мне не нужен, — решил Валентин. — А вам, доктор?
— Нет-нет, — замотал головой Соколовский. — Я даже нервничающих людей опасаюсь.
— Мне тоже не нужен, — сказал Вальц очень серьезно. Казалось, что оружейник-навигатор искренне развлекается ситуацией, но как-то так очень спокойно, на свой манер.
— Я согласен с вами, — решил Уолр. — Итак. Командир, меня тревожит присутствие в экипаже Третьей-вовне.
— Всех и всегда тревожит Ракс, — согласился Валентин. — Одна из самых древних цивилизаций космоса. Если не самая древняя… При этом упорно живущая только на одной планете.
— И прячущая свой истинный облик. — Соколовский сокрушенно покачал головой. — И ничего не говорящая о своей планете!
— Все что-то скрывают, — согласился Валентин. — Мне приятно, что Халл-три ничего не таит от друзей по Соглашению… ну, конечно, когда вы не в почве.
— Ха-ха, — сказал Уолр. — Ценю человеческую иронию! Командир, я хочу обратить ваше внимание не на общую скрытность Ракс. Меня тревожат не особенности их цивилизации, а то, что они направили вовне планеты третью особь. Хоть мы и не знаем, с чем это связано, но Ракс поступают так лишь в самых крайних случаях, которые все наперечет и происходили в момент серьезнейших кризисов вроде нашего конфликта с дорогими и любимыми предками Халл-один. И вдруг — Третья-вовне! По пустяковому, казалось бы, поводу, ничтожному совпадению!
— У меня, кстати, есть прелюбопытнейшая версия, почему Ракс так не любят отправлять своих эмиссаров вовне, — вдруг оживился Соколовский. — Полагаю, запрет космической экспансии у Ракс и впрямь имеет какую-то причину. Именно поэтому они запрещают улетать с планеты более чем двум особям — чтобы те не смогли создать новую колонию и размножиться.
— Позвольте, доктор, но двум же разрешают, — с сомнением заметил Вальц.
— А они трехполые! — торжественно сказал Соколовский.
Все оторопело посмотрели на доктора.
