— И что мне с того? — равнодушно сказала Анге. Перед глазами вставали тела Криди и Линге, переплетенные, сцепившиеся, она почти ощущала запах их тел, слышала громкое дыхание Криди, тихие стоны Линге… а ее обнаженное тело обжигал жаждущий взгляд кота… — Я должна радоваться, что меня платонически полюбит кот с таким половым аппаратом, который меня искалечит? Извини за откровенность!
Она вынула из кармана пакет с влажными салфетками и стала протирать фильтр.
— Знаешь, лучше уж когда тебя любят хотя бы платонически, — сказал Диал. Что-то в его голосе заставило Анге посмотреть на социолога. — Я учился в смешанной школе…
Он замолчал, глядя куда-то мимо Анге. Потом сказал:
— Я бы предпочел быть тра.
— Тра-мужей не бывает, — ляпнула Анге, забыв, что только что изображала полное незнание в этом вопросе.
Диал рассеянно посмотрел на нее:
— В старину говорили, что подарки богов всегда имеют скрытое несовершенство. Потому что божественный подарок без изъяна слишком велик для человека и сжигает его как огонь. У кис, кстати, есть похожая поговорка. Мы получили божественный подарок — братьев по разуму, живущих рядом с нами. По космическим меркам, конечно. Но этот подарок обязан был иметь изъян. Я когда-то даже думал, что лучше бы мы жили в разных системах… А потом понял, что неправ. Что неполное счастье все равно лучше, чем горе. Дружба меньше, чем любовь, но куда больше, чем одиночество. Неизмеримо больше.
Он встал, подошел к Анге:
— Тебе помочь?
Анге покачала головой.
— Береги своего кота, — сказал Диал. — Не жалей, что ты для него недостижимая любовь. Некоторым не достается и этого.
Он быстро коснулся руки Анге и вышел из кают-компании.
Анге еще раз провела салфеткой по чистому уже фильтру.
Социолога не полюбила киса.
Интересно, кошка или кот? Анге вдруг поняла, что ничего не знает про его личную жизнь.
Но в любом случае — нет, он не мог быть среди тех, кто ненавидит кис. «От любви до ненависти — протянутая рука»; все знают эту присказку. Но Диал пережил свое горе. Если когда-то его любовь и превратилась в ненависть, то ненависть переродилась в тоску по недостижимому. Убивают от любви, убивают от ненависти, но никто не убивает от тоски. С ней просто живут, а потом от нее умирают.
Анге закрыла решетку, сдвинула кресло на место и зафиксировала в креплениях пола.
Надо поговорить с его братом.
* * *
Было уже совсем темно, когда Ян и штабной лейтенант закончили ремонт антенны. Лейтенант действительно был совершенно гражданским типом, завербованным в армию вскоре после института. Он работал на каком-то мудреном локаторе, который, по его словам, позволял обнаруживать пуски ракет даже из-за горизонта. На двух таких локаторах строилась вся система дальнего обнаружения, к спутникам лейтенант относился предельно скептически — связь с ними ненадежна, качество передачи изображения низкое, капсулы с отснятыми фотоматериалами высокого разрешения порой теряются при посадке, да и оперативной такую связь не назовешь.
Антенну, навешенную Яном кое-как, лейтенант безжалостно укоротил, совершенно по-другому сориентировал и выверил длину сторон. Адиан снизу радостно крикнула, что они сразу поймали несколько станций, после чего лейтенант предложил Яну кисет с сечкой. После армии Ян ни разу не жевал маслянистой дурманящей травы, но согласился сразу — и чтобы не обижать отказом, и неожиданно подумав, что порцию сечки он сегодня точно заслужил.
Сечка была не заводская, кустарная. Слишком соленая и, кажется, слишком крепкая — онемение пошло на все горло. Но Ян жевал с удовольствием. В тот момент, когда солдаты появились вблизи фермы, он испытал неподдельный страх. Теперь тот сменился грустью и покоем… а какие еще чувства можно испытывать в воюющей, разрушенной стране рядом с пепелищем уничтоженного города.
— Как это было? — спросил он лейтенанта. Сечка толкала к разговору, заставляла работать онемевший язык.
Лейтенант не стал уточнять, о чем он спрашивает.
— Мы не ждали войны, — сказал он. — Сейчас не ждали. Никто не воюет зимой.
Ян кивнул. Зимой проще обороняться, но войны развязывают не те, кто планирует сидеть в обороне.
— У них четыре пусковых района, — сказал лейтенант, неспешно пережевывая сечку. — Было четыре. Мы их все знали. Ну и еще, говорят, Рыжие построили подводный крейсер с ракетами. Новая штука, наши все считали, что это слишком дорого и опасно, вдруг затонет… Подводный крейсер не наша ответственность, его моряки пытались выследить. А мы смотрели за стационарными пусковыми. Не ожидали того, что случилось.
— Что именно? — удивился Ян.
— Они нарушили договор. — Лейтенант сплюнул зеленым на посеребренную инеем землю. Плевок, разматываясь, понесся вниз с крыши. — О том, что нельзя выводить оружие в космос. Ну, спутники-шпионы, ретрансляторы — это и они, и мы делали. А ядерные бомбы обещали не выводить. Опасно же, хуже любого подводного крейсера! Мы заметили почти случайно, объект шел с орбиты на дикой скорости, не просто спуск, видимо, с включенным двигателем, почти по прямой… как метеор… точно по столице.
— И?.. — холодея спросил Ян.
— Мы сообщили. Только поздно было. За три минуты до падения, я думаю, даже Вперёдидущий не успел спуститься в убежище. Взрыв чудовищный был, вот это, — лейтенант кивнул на далекое, смутно видимое в темноте пепелище, — и в подметки ему не годится. Не знаю, почему именно по столице. Вперёдидущий был один из немногих, кто пытался свести дело к миру. Да и как военный объект столица не важна. Просто большой город, сады, памятники, храмы, институты… Они его испепелили. Термоядерный заряд. Ударили и молчат. Будто ждали, что мы капитулируем. Что у них в головах, а?
Ян молчал. В столице он когда-то родился. Там была его материнская семья. Он любил столицу — широкие проспекты, величественные здания, зеленые скверы, где резвилась детвора…
— Наши ударили из всего, что было. Я сам видел, как ракеты пошли на цели. Тогда и они ударили всем арсеналом сразу. Кажется, я даже след из океана видел… В суете непонятно было, получил ваш дивизион приказы на запуск или нет, меня к ним направили, ракетчики совсем рядом стояли. Я на велосипеде ехал. — Лейтенант усмехнулся. — Сам не знаю зачем, добежал бы быстрее. И вообще зря ехал, в небе дымовые следы от ракет стояли, чего я проверить-то хотел… У позиций убедился, что установки отстрелялись, мне показали на капониры, туда Сарк на грузовике погнал с солдатами за новыми боеголовками. Сами-то ракеты уже к установкам пригнали, а спецБЧ в укрытии… Я туда прибежал, стал кричать Сарку, что выходить не надо, что не успеем, в нашу сторону шла ракета, я знал. Майор ответил, что у него приказ и он даст еще залп, даже если ад упадет на голову. Но мы не успели. Ад упал раньше, чем мы выехали из капонира. Потому и живы.
— Но зачем они начали зимой… — произнес Ян.
