— Спускаемся и забираем, — произнес Матиас, обнаружив, что все смотрят на него. — Это памятник, верно? Где он? На кладбище?
— Это памятник, — кивнула Первая-вовне. — Он стоит на лужайке перед зданием Центра Космической Обороны. На планете, которая две сотни лет воюет с другой планетой в своей системе. При всей общей отсталости их техники в плане вооружений «дети солнца», как и кисы, стоят на очень высоком уровне — предельно близком к земному. Системы обнаружения, радары и лидары, датчики гравитационных возмущений, нейтринные телескопы… Ракетное, пучковое, лазерное оружие. Все, что у них смотрит в небо и летает в небе, — либо военное, либо двойного назначения. Любой неопознанный объект будет уничтожаться. Я потеряла три зонда за время своего пребывания на станции. И это были зонды, которые всего лишь приблизились к планете неоправданно близко. Зонды, сделанные по технологиям Ракс.
— А нам надо высадиться… — произнес Матиас зачарованно. — На лужайку перед их военным штабом. И выцарапать из памятника героям драгоценную реликвию…
— Иного выхода нет, — подтвердила Первая-вовне.
— Постарайтесь никого не ранить, — сказал Бэзил. Добавил, поймав сочувственные взгляды: — По возможности. Они прекрасный народ, пускай в этой реальности и сошли с ума.
— Это невозможно, Бэзил, — сказала Первая-вовне. — А Ракс никогда не обещает невозможного.
* * *
Солдаты уходили утром. В домике ночевали лишь майор, лейтенант и двое больных. Ночью один из солдат часто вставал, выходил из домика — то ли в сортир, то ли ему просто не спалось, но к утру Ян обнаружил его на прежнем месте, не спящего, но лежащего на полу под одеялом. Адиан занялась завтраком — салат, немного размоченного в соусе зерна. На такую ораву их запасы, конечно, были не рассчитаны. Ян вышел из домика, подошел к палатке. Позвал:
— Ребята, идемте завтракать. Жена на всех приготовила.
Вышел один из солдат, немолодой, с породистым умным лицом — странно было видеть его в форме рядового, а не офицера. Сказал:
— На всех не надо. Нас на двоих меньше.
Вначале Ян подумал, что солдаты скончались ночью, и удивился — те, кому было хуже других, ночевали в доме. Но оказалось, что солдаты просто ушли среди ночи — захватив свои рюкзаки и оставив автоматы. Остальные клялись, что не слышали их ухода, но Сарк, выслушав новость, лишь скептически ухмыльнулся. Оставшись с майором наедине, Ян сказал:
— Наверное, и впрямь стоило вам ночевать в палатке.
— Тогда был шанс не проснуться, — ответил Сарк. — Пусть уходят. Нам предстоит тяжелый путь, и на него надо ступать с желанием дойти, а не сбежать. Если хочешь, солдат, пошли с нами. Даже можешь захватить семью. Рядом радиация, Ян.
— Город далеко, всю гадость уже смыло и развеяло. — Ян опустил глаза. — Теперь еще снегом присыпает. Каждый день по несколько раз проверяю фон, терпимо.
— Ты бы мне пригодился, — честно сказал Сарк.
— Нет. — Ян покачал головой. — Я не хочу больше брать в руки оружие.
— Жаль, — сказал Сарк. — Жаль. Но оружие я тебе все равно оставлю. Эти балбесы бросили свои автоматы, но они могут и вернуться за ними. Перед смертью людям приходят в голову разные глупости… а мы все смертники.
После завтрака военные ушли. Сарк действительно оставил четыре автомата, коробку с магазинами и рюкзак, набитый армейскими концентратами, мерзкими на вкус, со слишком высоким содержанием животного протеина, но как Ян в свое время убедился — очень питательными.
Вереница людей медленно шла в гору, оставляя на выпавшем снеге цепочку круглых следов. Но снежок все усиливался, и к тому моменту, когда люди скрылись вдали, следы тоже почти замело.
— Они дойдут? — спросила Адиан.
Ян подумал и решил ответить честно:
— Нет. Перевалы уже замело. Выше будет совсем холодно и ветрено. Нет, Адиан. Они идут, чтобы умереть, выполняя свой долг.
Часа два Ян пытался выполнять какую-то работу — сортировал запасы, пытаясь распределить рационы на каждый день зимы, конопатил мхом несколько щелей. Зиму им все равно придется прожить в ледяном доме, тонкие стенки не держали тепло, печка остывала вмиг, дров не напасешься. Ничего, предки как-то жили зимой, без всякой одежды и укрытия, сбиваясь в табуны и грея друг другом теплом своих тел.
Потом Ян решил пойти собирать валежник, пока снега еще не слишком много. Вышел за дверь — и замер, вспоминая двоих дезертиров.
Мир вокруг казался белым и чистым, но совсем рядом лежало пепелище мертвого города, бродили растерянные и пытающиеся выжить люди. Где-то рядом были дезертиры. И не только двое бывших ракетчиков.
Ян вернулся в комнату, подошел к завернутым в кусок брезента автоматам. Адиан предлагала закопать их за домом.
Стрелять Яну доводилось не часто, но все-таки он служил и с оружием дело имел. Из четырех автоматов до боли знакомого вида (возможно, что он даже держал их в руках, заступая в караул) Ян выбрал два, которые выглядели более новыми и содержались в порядке. Сел за стол, разобрал и собрал оба. Да, нехитрый механизм был исправен. Рыж сел напротив, молча следя за его действиями. Адиан и Лан сидели в стороне, вычесывая друг другу волосы — Яна бы тронул этот знак доверия и дружбы, зародившейся между женщинами, но сейчас все мысли были о другом.
— Возьми два магазина, — сказал Ян парнишке. — Отойдем из дома и потренируемся. Доводилось стрелять?
Глаза у Рыжа загорелись.
— Нет, никогда. Вы научите, Ян?
— Попробую.
— Автоматов четыре, — неожиданно сказала Адиан. Встала, коснулась плеча девочки, та тоже поднялась. — Наверное, я была не права. Наверное, мы все должны уметь этим пользоваться.
— Ты ведь ненавидишь оружие, — не удержался от подначки Ян.
— Еще больше я ненавижу быть беспомощной, — ответила Адиан. — К тому же я вдруг поняла, что отвечаю не только за себя.
* * *
«Дружба» должна была достигнуть цели через два дня, но никаких новых идей у Анге пока не появилось. Ей удалось разговорить Квана. Это оказалось на удивление просто, достаточно было лишь воспользоваться советом Диала и спросить о полном значении термина «тра». Через два часа Анге ускользнула от лингвиста, зная все о «тра» — кое-что она предпочла бы и не узнавать, услышав о двух временах в языке кис, про которые никогда не слыхала — «невероятном будущем» и «желаемом прошлом», да и вообще утвердившись во мнении, что краткий школьный курс языка кис ей преподавали из рук вон плохо. Кван весь был в языке, он сам был язык, и ничто другое его попросту не интересовало. Хотя нет, он мечтал о том, что на Соргосе они встретят разумную жизнь, общающуюся путем звуковых волн (другие варианты лингвист тоже не исключал), а если очень повезет — то у них будет даже несколько языков, не похожих друг на друга, как в древности у людей и кис.
Поразмыслив, Анге решила, что братья не могут быть причастными к какой-то тайной организации. Против кис они ничего не имели.
