— Так их же Политбюро назначило.
— Мы назначили, а спрашиваю я вас.
— Думаю, все трое превосходные работники, но не будет ли с их стороны, я имею в виду товарищей Лашевича и Бубнова…
— Не будет, — остановил Кравцова Троцкий. — Я говорил с обоими. Вопрос решен, сработаетесь.
— На Военконтроле останетесь вы. — Продолжил он через мгновение. — Мы, помнится, уже обсуждали с вами кадровый голод? Ну, вот так и выходит, что каждому из нас приходится работать за двоих, а то и за троих. Впрочем, найдете себе хорошего заместителя… Я же нашел! — Улыбнулся Троцкий.
"И я нашел".
Если уж так вышло, что он стал первым заместителем Троцкого по Реввоенсовету, учреждению, превратившемуся теперь, — поглотив и Политуправление, и Мобилизационно-хозяйственное — в настоящего монстра, то Макс мог себе позволить взять в заместители того, кого хотел сам. И у него был на примете такой человек.
"Закс, — решил Кравцов. — Лучшей кандидатуры не найти!"
10.
Сталин пришел на следующее утро. Улыбнулся, подходя к кровати, поставил на тумбочку бутылку с темно-красным вином.
— Кинзмараули, товарищ Максим, очень полезное вино. — Сказал он, присаживаясь на табурет. — Говорят, кровь восстанавливает.
— Здравствуйте, товарищ Сталин! — Улыбнулся в ответ Макс, страшно удивленный этим визитом.
— Какой такой, товарищ Сталин? — "Понарошку" нахмурился посетитель. — Нэ знаю ны какого товарища Сталина. Иосифа знаю, Кобу знаю, а Сталина не припоминаю. — Улыбнулся он в усы. — Меня Кобой друзья зовут, и ты меня так назвал…
"Вот оно что… — понял Макс. — Он думает, что я ему жизнь спас…"
— Спасибо, Коба! — Сказал он вслух. — Только и я тогда, для тебя просто Макс.
— Вот и отлично, Макс! Друзья нэ должны говорить длинных слов…
Эпилог
К городу машина подошла, когда уже рассветало. Красное, багровое, холодное на Востоке подымалось солнце. Там внизу — в лиловом и синем — в светлом дыму — во мгле — лежал город. Человек окинул его холодным взором. От луны в небе — в этот час — осталась мало заметная, тающая ледяная глышка…
Б. Пильняк, Повесть непогашенной луны
— Такие дела, — сказал командующий вооруженными силами Украины и Крыма, — такие, понимаешь, дела.
— Крепко тебя… — Кравцов не ждал этого визита, но и не удивился.
Выслушал Якира внимательно, подивившись вычурности вещих снов, отметил про себя то место, где говорилось о нем…
И вот, вроде бы, странно, — говорил Иона. — Но так получается, что опять случится Мировая война, и снова с Германцами. Что за притча?! Но только, поверь, я все помню так, словно, это уже случилось. И как прорвал германец нашу оборону подо Львовом, а город, выходит, наш, советский. И как отступал Федько. С боем, тяжело, кроваво, но отходил, теряя корпуса… Можешь себе такое представить? Я прилетел, будто бы, к нему в Киев, на аэроплане — большом, на два десятка пассажиров, и весь из алюминия, представляешь? — а штаб фронта был там, и Киев — столица Украины. Говорили с Иваном, он был темен лицом, глаза красные… решили контратаковать силами 8-й армии Вайнера…
[81] Так вот, Макс Давыдович, в Киев мне звонил из Кремля ты, но вот, убей бог, не помню, то ли ты Главковерх там, то ли бери выше…
Якир не помнил, что приходит к Кравцову в третий раз. Мир менялся, менялись и люди. Но раз за разом именно Якир видел вещие сны "о будущем". Почему он? Зачем? Не было ответа. А Кравцов, отчего вдруг именно он оказался вплетен в узор чужого сна? Не оттого ли, что и сам он жил странной двойной жизнью человека, однажды уже жившего где-то там, в не случившемся прошлом-будущем? Одно ясно: боги ли играли со смертными в свои хитроумные игры, или это герои великих технологических революций будущего экспериментировали со своим или чужим прошлым — все одно. Что-то случилось с миром, со вселенной, с Кравцовым, что-то невиданное доселе, из ряда вон выходящее. И история России, а значит, и всего мира пошла другой дорогой. Лучше ли окажется этот путь, или хуже, куда заведет новая тропа, до куда домчит по неизвестной магистрали летящий в Коммуну паровоз? Этого никто пока не знает. Не знает этого и командарм Кравцов. Сейчас, в 1925 году, он вновь, как и в двадцать втором, победил судьбу. Революция не умерла, она продолжается, но выбор уже сделан: в СССР не будет диктатуры Сталина. Плохо это или хорошо, покажет время, но уже ясно, что и диктатуры Троцкого не случилось. Макс этого не планировал, просто не мог, так как не думал о политическом раскладе с такой точки зрения, но получилось то, что получилось. Сталин после покушения и смерти Дзержинского неожиданно легко уступил напору "соратников". Он перешел на работу в Советы, став председателем ЦИК и целиком сосредоточился на строительстве СССР. "Отжали" и Каменева, ушедшего из СТО на Москву, которой следовало заниматься со всей серьезностью, какой заслуживает столица государства. Но и Троцкий не получил единоличной власти, которой, впрочем, как ни странно, и не искал. Даже те его соратники, кого в смутно помнившейся Кравцову истории, обвинили — и, возможно, не без причин — в троцкизме, были людьми самостоятельными. К добру или ко злу, они не умели и не хотели быть бездумными исполнителями воли "великого кормчего". Они спорили, они имели собственное мнение, они являлись личностями и революционерами, как бы напыщенно это не звучало, и они строили Новый Мир. Тем более не склонны были "прислуживаться" Рыков и Бухарин, Сталин, не исчезнувший со страниц истории, и бывшие его сторонники. Секретарствовали в дальних обкомах и Молотов, и Каганович, и Андреев. Руководил Донецким Советом Ворошилов, служил в Главной инспекции кавалерии герой Гражданской войны Буденный…
Коллективное руководство — со всеми минусами и плюсами триумвирата Троцкий — Рыков — Смирнов — в целом сохранилось. История обещала быть…
Конец
Персоналии
Все данные относятся к Реальной Истории (РИ).
