— Толя Громов не вышел на связь!
Сегодня Плещеев весь день был в разъездах — проверял периферийные объекты, занимался казуистикой снабжения. Уже под вечер его вызвали к начальству, а там творилось несусветное: одно из режимных производств, не выдержав мук конверсии, сменяло на харчи готовую продукцию — портативные психотронные изделия. Плещееву приказали бросить все дела и умереть, но не дать врагам воспользоваться чудо-оружием. О Толе Громове ему сообщили так, между прочим, не до того сейчас, да и незаменимых людей у нас, как известно, нет. Будет время — наведем справки, будет возможность — поищем.
«Все правильно, я другой такой страны не знаю, где спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Не докурив, Плещеев сунул сигарету в пепельницу, указал подчиненным на диван:
— Присядьте. Так вот. Толю никто искать не собирается, пока нет возможности. Какие соображения?
Пиновская и Дубинин медленно опустились на потертую, прошитую ромбами кожу, молча уставились Плещееву в глаза, — профессионалы как-никак, хорошо понимали, что без резидентуры, без развитой агентурной сети Громову не поможешь. Это вам не из гранатомета стрелять по негодяйским «мерседесам».
— Надо вот что. — Марина Викторовна наконец вспомнила про торт, поднявшись, положила «Поморский» в холодильник. — Скунсу надо дать знать. Он ведь за границей как рыба в воде, чем черт не шутит, вдруг поможет. Ну и самим поработать, ох, чуяло мое сердце, с этим конкурсом красоты не все чисто…
— Скунса задействовать? Смеетесь! Чтобы он с его разборчивостью да в дерьме ковырялся? — Плещеев с сомнением покачал головой, потер лоб, тяжело вздохнул. — Ладно, Марина Викторовна, попробуйте. В самом деле, кто его знает, что у Скунса в голове, может, и клюнет.
Как известно, утопающий хватается даже за соломинку.
Всю ночь шел мокрый, противный снег, и к утру асфальт покрылся грязным, слякотным месивом, хлюпающим под колесами и густо налипающим на лобовые стекла. «Надо бы тебя, моя девочка, тефлоном натереть». Мигнув поворотником, Снегирев ушел с Пискаревского на проспект Непокоренных, перестроился вправо и, не торопясь, загнал «Ниву» на парковку у Мемориала, — хорошее место, никакой суеты, можно без помех подумать о смысле жизни.
А на кладбище все спокойненько
Среди верб, тополей и берез,
Все культурненько, все пристойненько,
И решен там квартирный вопрос.
Напевая вполголоса, Алексей достал портативный компьютер, пробежался пальцами по клавишам: «Мое почтение, уважаемый Аналитик, жду с нетерпением…»
Позавчера ему пришло экстренное послание от эгидовцев, электронный «СОС» с просьбой принять участие в судьбе Толи Громова, хорошего парня, с концами потерявшегося в Норвегии. Понятная ситуация: постперестроечной отчизне не до своих пропавших сыновей, сотня туда, сотня сюда, не страшно, бабы новых нарожают. По большому счету, хороший парень Толя Громов был и Снегиреву до лампочки, однако с ним вместе пропал и Серега Прохоров, а это в корне меняло дело.
«Здравствуйте, Дорогой друг». Компьютер коротко пискнул, по дисплею стремительно побежали буквы, Аналитик работал мастерски. Странно устроен мир. Собеседники находились друг от друга в полутора часах езды на машине, а компьютерный диалог между ними происходил запутанным, окольным путем, чуть ли не через Новую Зеландию. Се ля ви.
Аналитик был профессионалом высочайшего класса. За два дня он успел собрать информацию, из которой следовало, что контора покойного Морозова «Эверест» была только ширмой, а непосредственное финансирование конкурса красоты и бойцовского турнира производилось имиджмейкерской фирмой «Магия успеха», причем за счет средств, полученных откуда-то из-за кордона. Путевки, призы, ангажемент устроителей, все оплачивалось через цепочку посредников, и, если бы не опыт Аналитика, докопаться до истины было бы крайне затруднительно. Все шито-крыто, работали профессионалы. Странно было еще вот что. Фирма «Магия успеха» была основана некой Лаурой Гревской, известным экстрасенсом, пользовавшейся большой популярностью в конце восьмидесятых — начале девяностых годов. Затем внезапно, словно по мановению волшебной палочки, она ушла в тень, прекратила практику, и ее имя навсегда исчезло с рекламных проспектов. Более того, не сохранилось ни одной афиши с ее изображением, ни одной записи ее выступлений, — чувствуется, что поработали опытные и очень длинные руки, не иначе протянувшиеся из Большого дома.
«А нельзя ли установить поконкретней, откуда пришли денежки в „Магию успеха“?» Снегирев распечатал пакетик арахиса и высыпал в рот полгорсти, — зубы у него были крепкими, из белоснежного порцелана.
«С наскоку, Дорогой друг, не взять, скоро только кошки родятся».
Надпись на экране ничуть не удивила его, он усмехнулся и тронул пальцами клавиши.
«Спасибо, Аналитик, конец связи». Пора было ехать бороться с гиподинамией, — лучше быть богатым и здоровым, чем нищим и больным. По пути в спортзал Снегирев купил «Вестник оккультизма», быстро пролистал. С глянцевого разворота его пронзили оранжевые, горящие таинственным огнем глаза, на месте носа было написано:
"Имиджмсйкерская фирма «Магия успеха».
Мы сделаем вашу жизнь прекрасной сказкой! Любовь до гроба. Неразменный рубль. Скатерть-самобранка. Из грязи в князи. Свидетельство 666".
«Ну-ну, — Снегирев запомнил адрес, хмыкнул, — чего-чего, а грязи у нас хватает». Включил поворотник и, резво дав по газам, влился в транспортный поток. Брызги из-под колес мышастой летели во все стороны.
Глава 16
Фирма «Магия успеха» располагалась в мрачном старинном доме неподалеку от станции метро «Площадь Восстания». Снегирев открыл массивную дверь и через античную арку, опирающуюся на две дорийские малахитовые колонны, попал в просторный холл, в центре которого бил фонтан в большом мраморном бассейне. Как видно, дела на магическом поприще шли успешно.
— Добрый вечер! Чем могу? — К визитеру тут же подошел молодой человек во всем белом, на Пэуди у него висела табличка «Оккультист-диспетчер магистр белой магии Х.Х. Сиротский».
— Вай, дорогой, я тоже могу, но пока, мамой клянусь, не хочу. — Снегирев хлопнул его по плечу и весело подмигнул здоровенному охраннику у дверей. — Я по интимной части, насчет жены.
Сам черт не узнал бы Алексея. Его седые волосы были выкрашены в радикально черный цвет красителем-хамелеоном, на мастерски загримированном лице топорщились огромные, закрученные кверху усы, просторное кожаное пальто касалось каблуков высоких, из натуральной крокодиловой кожи «казаков». Образ процветающего кавказского гостя дополняли перстень с огромным красным камнем и массивные часы-браслет желтого металла.
— Пожалуйста, вступительная консультация у нас бесплатно. — X. X. Сиротский приторно улыбнулся и поманил Снегирева за собой. — Пойдемте, вас примет дежурный оккультист.
